Мерил Сойер - Никому не доверяй

– Да у вас все механизировано! – уважительно проговорил Броуди, указав на блестящие машины. – Тут, наверное, и люди-то не нужны?

Альдо улыбнулся, обнажив слегка подгнившие нижние зубы.

– Люди всегда нужны, – сказал он. – Вот, к примеру, твой брат когда-то стоял здесь, – он показал на место возле бункера, куда укладывали виноград перед тем, как пустить его под пресс, – и собственными руками сортировал ягоды: выбрасывал плохие и оставлял только самые лучшие.

– Правда?

Броуди не мог себе представить Эллиота, часами стоящего в сырой пещере и отделяющего хорошие виноградины от плохих. Впрочем, что он, Броуди, мог знать об этом? Брат казался ему слишком изысканным и светским, чтобы выполнять подобную работу, – по крайней мере, таково было первое впечатление. Но сейчас, вспоминая, как Эллиот рассказывал ему об истории «Хоукс лэндинг», он вдруг понял, что брат не только всей душой любит свои виноградники. Прежде чем стать тем, кем он был сейчас, Эллиот до тонкостей превзошел науку виноградарства, начиная с тяжелой, монотонной и изматывающей работы по сортировке ягод. Если Броуди жил ради приключений, то Эллиот – ради вот этого.

– Некоторые виноградари не делают вино. Они просто выращивают виноград и продают его виноделам, – пояснила Тори.

– Интересно, – совершенно искренне ответил Броуди.

Еще пару часов назад он вряд ли смог бы предположить, что этот процесс заинтересует его до такой степени. Как ни странно, но здесь он почувствовал себя в какой-то степени дома. Может, причиной тому – мрачные и сырые пещеры? Работа не раз забрасывала Броуди в диковинные места – вроде этого, причем там он ощущал себя вполне комфортно. А вот когда сталкивался с обычным, повседневным, то, наоборот, начинал чувствовать себя не в своей тарелке.

– Ну вот, здесь мы закончили, – с улыбкой произнес Альдо. – А теперь пошли, я покажу тебе, где вино разливается по бутылкам и где на них наклеиваются этикетки.

Он направился к выходу из пещеры, но Броуди окликнул его:

– Подождите! Я хотел спросить у вас кое-что.

Мастер повернулся и посмотрел на Броуди, но теперь в его глазах улыбки уже не было. Броуди понял: Альдо так подробно рассказывает о процессе изготовления вина, поскольку это единственное, что он знает по-настоящему. Во всех остальных сферах жизни он чувствует себя далеко не так уверенно.

– Что ты хочешь узнать? – настороженно спросил Альдо Абруццо.

– Меня интересует все, что касается моих родителей. Как они встретились, были ли они женаты… – Броуди умолк, чуть было не спросив, почему его отдали матери, а брата оставили здесь.

– К сожалению, вынужден тебя разочаровать. – В голосе Альдо прозвучали суровые нотки. – Я практически ничего не знаю об этом.

– Но вы же были ближайшим другом Джана! – недоверчиво воскликнула Тори.

– Ну и что?

– Насколько я понял, моя мать никогда не жила здесь. Как же Джан объяснил внезапное появление Эллиота? – спросил Броуди.

– Младенец, взявшийся неизвестно откуда, не мог не стать поводом для всяческих пересудов, – добавила Тори.

– Джан заявил, что это его ребенок и он намерен его растить. – Альдо говорил негромко, но в голосе его ощущалось напряжение. – Кто стал бы его допрашивать?

«Действительно, кто? – подумал Броуди. – У него были деньги, а деньги – великая сила».

– Он хотя бы упомянул, что у Эллиота есть брат-близнец?

Альдо покачал головой.

– Два месяца назад Джан велел мне напечатать на компьютере письмо, адресованное тебе. И только тогда я узнал, что, помимо Эллиота, у него есть еще один сын.

У Броуди не было оснований сомневаться в том, что, хотя эти два человека росли как братья, Джан никогда не позволял Альдо вмешиваться в его жизнь.

– Вы видели, что Джан приписал от руки в самом конце письма? – спросил он.

– Нет. Я дал ему ручку, а затем отвернулся.

– Почему?

– Ни в одном человеке не было столько гордости, сколько в Джане. После инсульта он оказался частично парализован, и, для того чтобы писать, ему приходилось держать ручку в кулаке. Для него было бы унизительно, если бы кто-нибудь – даже я – видел, каких усилий ему это стоит.

– Он написал: «Сынок, приезжай поскорее. Мне нужна твоя помощь. Мои враги – все ближе. И никому не верь».

Броуди внимательно смотрел на Альдо, ожидая, какой будет его реакция. Мастер долго молчал, нахмурившись, и наконец произнес:

– Если бы ты был знаком со своим отцом, ты бы знал, что он никогда и никому не доверял до конца. Даже мне.

– Никому, – кивнула Тори. – Даже… Эллиоту.

От Броуди не укрылось, как странно прозвучал ее голос, а по лицу пробежало мимолетное облачко. Нетрудно было догадаться, что в ее отношениях с Эллиотом что-то не так, но Броуди был недостаточно искушен в общении с женщинами и не мог понять, что именно.

– Вы не допускаете, что Джан мог стать жертвой убийства? – обратился он к Альдо.

– Нет, не допускаю, – твердо сказал старый мастер. – Мы предупреждали его, чтобы он не разъезжал по ночам на своей каталке, да еще в одиночку, но он нас не слушал. Вот и… Это был несчастный случай, поверьте моему слову.

11

– И все-таки это очень странно, – пробормотал Броуди. Они возвращались к дому по той же тропинке, оставив Альдо в пещерах. Стояла уже непроглядная темнота, и единственными источниками скудного света были редкие фонари и луна, которая то и дело пряталась за облаками. – Джан и Альдо были близкими друзьями, правильно? В таком случае мне просто не верится, что они никогда не обсуждали внезапное появление Эллиота. Как по-вашему, Альдо рассказал нам все, что знает?

– Наверняка нет, – тихо произнесла Тори. – Хотя не думаю, что он лжет. Просто в Джане Хоуке было что-то такое… Я сомневаюсь, чтобы хоть кто-то знал его по-настоящему, даже из самых близких к нему людей вроде Альдо.

Броуди обратил внимание, что среди «самых близких к Джану людей» Тори ни разу не назвала Эллиота, однако не стал задавать ей вопросов. Ему казалось, что, если он заговорит о брате, между ним и Тори тут же возникнет невидимая стена. Да, он чувствовал, что в отношениях между ней и Эллиотом что-то неладно, но тем не менее она носила кольцо, которое он ей подарил в знак помолвки, и, судя по всему, относилась к тем женщинам, которые органически не способны на неверность.

– Альдо, похоже, и в самом деле уверен в том, что смерть Джана явилась результатом несчастного случая. Но я все же думаю, что это было убийство, – сказал Броуди.

– Что заставляет вас так думать? Только его предсмертное письмо?

– Интуиция. Шестое чувство. – Ему не хотелось пугать Тори, рассказывая о том, как часто ему приходилось сталкиваться со смертью по роду своей службы. Что-то подсказывало ему, что у нее к этой теме особое, непростое отношение. – Завтра я поговорю с шерифом, и тогда, надеюсь, мы узнаем больше.