Оливия Голдсмит - Леди в наручниках

— Дженнифер, ты зря надеешься. Я думаю, что Дональд уже сбросил тебя со счетов. Я уверен в этом.

Как он может?! Дженни просто кипела от злости. Больше всего ей хотелось вцепиться ему ногтями в лицо.

— Дональд никогда меня не предаст! Даже если он захочет, Том ему не позволит!

Ленни отвел глаза и кивнул.

— Надеюсь, ты права. Я просто не хочу, чтобы ты разочаровалась, — сказал он виновато. — И я хочу, чтобы ты знала: ты можешь позвонить мне, когда я тебе понадоблюсь, днем или ночью. У тебя ведь есть номер моего мобильного?

Дженни покачала головой. Зачем ей номер его мобильного? Она чувствовала, что ненавидит Ленни Бенсона, ей противно в нем все: длинный нос, вечная синеватая тень на подбородке и глаза побитой собаки. Пусть он немедленно уйдет! Может, он и желает ей добра, но он только пугает и расстраивает ее. Дженни не могла сказать ему, чтобы он убирался, она просто сидела и ждала, когда же он наконец уйдет.

— Послушай, — сказал Ленни, вставая, — я могу что-нибудь сделать для тебя? Может быть, прислать тебе что-нибудь?

— Я не собираюсь здесь долго оставаться! — отрезала Дженнифер.

Она с вызовом посмотрела на Ленни, ожидая его возражений, но он молчал.

— Том сказал, что я выйду отсюда через пару недель.

Ленни кивнул и дал ей свою визитную карточку.

— Я знаю телефон нашего офиса, — весело сказала Дженни.

— На обратной стороне я написал свой мобильный и домашний. Звони мне в любое время. Правда, звони.

Он пошел к двери, а Дженни смотрела вслед и думала, что никогда не позвонит ему.

17

МЭГГИ РАФФЕРТИ

Я оторвалась от письма, которое писала сыну, и увидела, что на пороге стоит Мовита Уотсон. Мовита нечасто приходила ко мне в библиотеку — наверное, она прочла все книги, которые стоило читать, еще до моего появления здесь. К тому же она получила работу в офисе начальницы, которая делала ее жизнь интересной. Так что она появляется здесь только для того, чтобы увидеться со мной.

Я обрадовалась, а Мовита нахмурилась.

— Ты зря мне радуешься, — сказала она. — Я от этого только хуже себя чувствую.

Конечно, я уже слышала о том, что случилось около комнаты для свиданий. Для такой авторитетной личности, как Мовита, это не могло остаться незамеченным.

— Я принесла назад книги. — Мовита положила на стол сказки, которые она брала, чтобы почитать дочкам. — А вообще-то у меня плохие новости.

Я засмеялась, хотя это бывает со мной нечасто.

— Я не жду хороших новостей. Я заключенная, а не сумасшедшая.

Мовита улыбнулась. У нее потрясающая улыбка.

— У меня есть пара вопросов, на которые только ты можешь ответить. Ты не против?

— Конечно, нет, — сказала я. — Задавай свои вопросы.

Я всегда уважала Мовиту Уотсон. Когда я сюда попала, на меня смотрели как на диковину, как на животное в зоопарке. Это из-за того, что я старая, а старухи, попадающие в тюрьму, обычно выглядят совсем не так. Тот факт, что я застрелила своего мужа, поразивший людей моего круга, здесь совсем не вызвал интереса: для Дженнингс это обычное преступление. Только Мовита увидела во мне живого человека.

Сейчас она сидела на единственном имеющемся здесь стуле и хмуро смотрела в пол.

— Во-первых, я хочу узнать, что такое «приватизация»?

Я чуть не рассмеялась. Неужели Мовита Уотсон хочет выгодно вложить свое состояние?

— Это зависит от обстоятельств, — объяснила я. — Например, постоянно говорят о приватизации государственной почты. Это означает, что правительство больше не будет руководить ее работой, ее приобретет какая-нибудь частная компания или несколько компаний.

Мовита кивнула.

— А почему они это делают?

Я снова чуть не рассмеялась.

— Считается, что правительство не способно эффективно управлять организацией, а частная компания сможет.

— А чего они хотят? Для чего им это? — снова спросила Мовита, скрестив ноги и откинувшись на спинку стула.

— Для того же, для чего и все остальное. Они считают, что получат от этого доход.

— Доход? — нахмурилась Мовита.

Она замолчала и снова уставилась в пол. Я видела, что она колеблется. Редкое состояние для Мовиты.

— А твои сыновья… они все знают о таких делах? — наконец решилась она.

— Вообще-то, да.

Мовита опять нахмурилась. Должна признаться, что мне стало любопытно.

— А почему тебя все это интересует? — не выдержала я.

Мовита оглядела пустую комнату, наклонилась и полезла за пазуху. На секунду я подумала, что у нее там что-то запрещенное, но с облегчением увидела, как она достает сверток каких-то бумаг.

— Лучше почитай вот это. — Мовита передала мне бумаги, нагретые теплом ее тела. — Здесь кое-что происходит, и, судя по тому, что ты сказала, это скверная штука.

Она посмотрела мимо меня и задумчиво повторила:

— Доход? Ничего не понимаю.

Я развернула сверток и увидела на первой странице логотип фирмы «ДРУ Интернэшнл». Я никогда не слышала о ней раньше, но это ничего не значило — моими акциями всегда занимаются сыновья.

Я быстро прочитала несколько первых страниц. Это действительно было предложение о приватизации. Я стала читать дальше.

Мовита оказалась права. С самого начала все это мне очень не понравилось. Шокировал сам стиль, в котором они писали о Дженнингс, как будто это был плохо управляемый завод или птицеферма, которая дает недостаточно яиц. На первых двенадцати страницах, которые я быстро прочла, не было и полслова о том, что в Дженнингс находятся какие-то люди. Мне показалось, что в «ДРУ Интернэшнл» заключенных не считают за людей.

— Господи! — воскликнула я, поднимая голову от бумаг. — Я так и жду, что они предложат испытывать на нас новые лекарства. Хотя о нас пока не было ни слова.

— Дальше там еще хуже, — заметила Мовита, поднимаясь. — Мне пора возвращаться на работу. — Она внимательно посмотрела на меня и добавила: — Наверное, не стоит тебе говорить, что я никогда не видела этого документа. И ты тоже.

Я понимающе кивнула.

— Оставляю это тебе, дочитывай. Я еще вернусь. Нам нужно обсудить все это.

Я убрала бумаги со стола и положила к себе на колени, потом подняла голову. Я не знала, что ей сказать.

— Плохи дела, да? — спросила Мовита.

Я кивнула.

— У тебя есть два часа. Читай.

Я достала блокнот и авторучку и принялась читать сначала, попутно делая заметки. Похоже, «ДРУ Интернэшнл» провела тщательное исследование. Каждое помещение Дженнингс, включая стенной шкаф в библиотеке, было измерено с точностью до дюйма. Они сделали вывод, что большинство мест «не утилизировано с достаточной эффективностью». Комната для свиданий, видите ли, используется раз в неделю и простаивает все остальное время. Столовая может вмещать двести человек, а в ней питаются всего лишь сто тридцать пять заключенных. И она тоже не используется большую часть дня. Библиотеку вообще следует упразднить — можно составить список, по которому будут сделаны заказы, и развозить книги по камерам на тележке. Такие потребности живого человека, как воздух, свет, уединение, место, где можно выплакаться, наконец, просто не принимались во внимание.