Джеки Коллинз - Голливудские жены

Он разыграл удивление и похлопал себя по животу.

— По-твоему, мне это требуется?

— Это требуется всем, кто старше двадцати пяти лет.

— Что это еще за «старше двадцати пяти лет»?

— Реальный факт, любимый мой. Чем становишься старше, тем усерднее надо трудиться, чтобы не утратить форму.

— Чушь!

— Святая правда.

— Чушь.

— Так что же тебе от меня нужно? — сказала она со вздохом.

Он почесал подбородок и скосил знаменитые синие глаза.

— Позвони Мэрли Грей. Достань экземпляр нового сценария Нийла — ну, того, о котором мы говорили.

— А Зак разве не может достать?

— Зак капли молока из коровы не выдоит, даже если ты всунешь сосок ему в руку.

Элейн кивнула. Наконец-то он согласился с ее мнением.

— Мне нужна Сейди Ласаль, — вдруг выпалил Росс.

Нет, он, бесспорно, согласился с ее мнением.

— Ты хочешь, чтобы я попробовала это устроить? — сказала она медленно.

— По-твоему, ты сумеешь? — спросил он, оживляясь.

Она улыбнулась.

— Ты же всегда говорил, что я всего добьюсь, если серьезно захочу.

— Вот и хорошо! Захоти, чтобы Сейди Ласаль стала моим агентом и чтобы я получил экземпляр чертового сценария.

Элейн улыбнулась еще шире. Она больше всего любила преодолевать трудности.

— Росс, милый, заказ принят.

Он улыбнулся в ответ.

— Элейн, милая, ставлю на тебя!

Вот оно — супружеское счастье!

— Я купила тебе подарок, — прожурчала она, протягивая шелковый галстук, который украла утром.

Это ему понравилось. Он улыбнулся до ушей.

— Никогда не забываешь о звезде, а?

— Никогда, Росс, — кивнула она. — Никогда.

В «Мейврике» было не протолкнуться. Шесть рядов у стойки, музыка диско рвет уши.

Бадди заходил сюда в последний раз очень давно — еще до Гавайев, еще до жирненького Макси Шолто. При мысли о Шолто его передернуло. К счастью, он опомнился, когда еще было не поздно. Дружок Бадди больше не клюнет на наркотики и оргии.

Они только для полных неудачников. Попросить работу у Тряпичника — это одно, но Макси Шолто — совсем-совсем другая фигня.

— Бадди! Рад тебя видеть! Где ты прячешься?

Он приветственно махнул бармену, а потом ответил:

— Да нигде. То тут, то там. Что слышно?

— Все то же. Дела идут хорошо. Знаешь про «Хилл-стрит блюз?»У меня там реплики были, усек? Реплики!

Н-да? То-то он все еще торчит за стойкой!

— Куинс тут?

— Где-то там, сзади.

— Спасибо.

Он пробрался вдоль толпы у стойки, а потом через толпу танцующих и пошел вдоль кабинетиков, выглядывая Куинса.

Он увидел его в окружении девочек. Их было три.

Куинс. Высокий. Черный. Красивый. И к тому же хороший актер. Они занимались вместе у Джой Байрон.

— Э-эй! — сказали они хором и шлепнули ладонью о ладонь.

— Садись, — сказал Куинс. — Присоединяйся к обществу.

Бадди примостился на конце кожаной банкетки, а Куинс кивал на девочек:

— Вот это моя Луэнн. Ее сестра Цыпочка. И верная подруга Шелли.

Луэнн была роскошной шоколадной блондинкой. Цыпочка была поминиатюрней, потемнее и с зубами, за какие убить можно. Шелли была Шелли, девочка у бассейна, очень даже ничего в тонком гимнастическом трико и тонкой юбочке внахлестку.

— Э-эй! — сказал он. — А мы знакомы.

— Э-эй! — ответила она. — Бадди Хадсон. Мистер Женатик.

А где твоя старуха?

— Бадди? Женатик? Ну, до этого нам не дожить! — засмеялся Куинс.

— Уже дожили, — кивнула Шелли.

Куинс недоверчиво вздернул брови и ухмыльнулся Бадди.

— Чего молчишь? Скажи им, что это вранье.

Бадди насупился. Такое его собачье счастье — напороться на мисс Болтунью. Весь день невезучий. А теперь еще и ночь.

— Ну, я женат. Так что?

Куинс захохотал.

— Вот уж не думал, что ты когда-нибудь вляпаешься. Как же это вышло? — Он хлопнул себя по лбу. — Понял! Понял! Ей восемьдесят три, денег куры не клюют, а сердце ни к ч-е-е-рту. Угадал?

Бадди насупился еще больше. Он ведь сбежал от Ангель, чтобы развеяться.

— Ну, да, да! Угадал. Только ей не восемьдесят три, а под девяносто. Больше в моем вкусе, ясно?

Куинс задохнулся от хохота.

— Узнаю Дружка Бадди. Никогда своего не упустит!

— Как насчет бути? — спросила Цыпочка, дергаясь в такт голосу Донны Саммерс.

— Извиняюсь! — вмешалась Шелли. — Я первая пригласила.

Толкнув Бадди в бок, она заставила его встать, выскользнула из-за столика, закинула руки ему на шею и увлекла на запруженное людьми пространство, предназначенное для танцующих.

— Восемьдесят три, это надо же! — протянула она насмешлив во. — Двадцать и красотулька. Я ее видела у бассейна. Чего ты ее прячешь?

Он пожал плечами.

— И не прячу вовсе.

— Не заливаешь? Тогда где же она?

— А тебе для чего? Или ты розовая?

Она резко прижалась к нему пахом.

— Тогда бы, мальчик, я скреблась у твоей двери, чуть ты ушел бы. Такой кусочек ты держишь под замком!

Он оттолкнул ее и начал извиваться. Он хоть сейчас может давать уроки Траволте — до того он ловкий, чувственный и весь разболтанный. Аллан Карр, войди, посмотри на меня!

Шелл повторяла все его движения. Она тоже была хороша.

Ему стало весело. Он не танцевал давным-давно, а если партнерша во всем тебе соответствует, ощущение возникает то еще.

Они остановились, когда совсем изнемогли. Когда по рукам и груди Шелли заструились ручейки пота.

— Хм-м-м-м, — произнесла она раздумчиво, — а ты хорош!

— Ты тоже.

Они пошли назад к столику, — Надеюсь! Я же профессионал.

— Профессионал в чем?

— Профессиональная танцовщица. — Она холодно посмотрела на него и обернулась, здороваясь с откуда-то взявшимся парнем, который сидел рядом с Цыпочкой. — Йер, лапушка, как сошло?

Йер лапушка был молод, красив, с нервно бегающими глазами. Он пожал плечами.

— Обычное дерьмо. Ну, ты представляешь.

— Конечно, — сочувственно сказала она. — Но вы же не знакомы? — Они покачали головами, рассматривая друг друга. — Бадди Хадсон — Иерихон Кранч, — добавила Шелли, как светская хозяйка дома.

Бадди нахмурился. Наверное, от громкой музыки он оглох.

Иерихон Кранч! Что за имечко? Точно сектант-проповедник Славный Амос!

Бегающие глазки Иерихона обшарили его всего.

— Вы актер?

— А в чем вы меня видели? — быстро спросил Бадди.

— Ни в чем. Я тоже актер.

— А-а! В чем снимались?

Иерихон быстро перечислил несколько известных телевизионных программ, потом облизнул губы и добавил:

— Но у меня намечается стоящая роль. И думаю, я ее получу.

— Какая роль? — спросил Бадди, сразу настораживаясь.»

Иерихон напустил на себя таинственный вид.