Сандра Браун - Главный свидетель

Проводив его до дверей, попрощался, запер дверь и, мимоходом погасив свет в салоне, вернулся к гостю. Тот расположился как у себя дома в подсобке магазина.

Прокурор нехотя листал каталог оружия, лениво сплевывая жевательный табак в банку из-под кофе, оставленную здесь именно с этой целью.

— Ну и болтун! У тебя уши не повяли?

— Ладно, пусть болтает. Он щедро расплатился. — Гиб устало опустился в мягкое, удобное кресло напротив Горна и откупорил бутылку диетической содовой. — Будешь?

— Уже, спасибо, — ответил Горн; громко рыгнув и сплюнув в банку, выпрямился, потирая ладони. — Гиб, ты уже в курсе, что творилось сегодня в суде?

— Да, Мэт мне звонил. Расстроен страшно. И правда, ужасно, если моя невестка поцапалась со всеми из-за этого негодяя Крука.

Горн слово в слово пересказал Гибу все, что произошло у него на глазах.

— Конечно, она теперь твоя родственница, — озабоченно произнес он в заключение, — но ведь буквально пару дней назад. А мы с тобой знакомы очень давно.

В наступившей тишине каждому вспомнилась специфика взаимоотношений, более прочных; чем семейные узы, и продолжительнее, чем сама жизнь.

— Что скажешь, Дэбни? Ты же знаешь, что можешь говорить как на духу.

— Эта девушка беспокоит меня, — ответил тот.

Гиб придерживался того же мнения, но не хотел об этом говорить, не выслушав приятеля. Настоящий лидер всегда знает себе цену и к тому же умеет слушать. И никогда не спешит высказаться, не выяснив взгляды окружающих.

— Почему, Дэбни?

— Тебе никогда не приходило в голову, что она собирается стать членом нашего сообщества Гиб? И неформально, а фактически? — Поерзав на стуле, он пододвинулся к Гибу, словно намереваясь сообщить тому какой-то сногсшибательный секрет.

— Город нуждался в общественном защитнике, который… разделял бы наши взгляды, так сказать, — сбивчиво продолжал Горн. — Мы надеялись, что такая молоденькая девчушка окажется весьма покладистой и разумной. По крайней мере, уж никак не ожидали, что она зарвется. Если помнишь, именно по этой причине мы взяли ее на работу.

Он снова сплюнул в банку и, как бы размышляя, вытер рот тыльной стороной ладони:

— Но она оказалась гораздо круче, да еще со своими идеями. К тому же много щепетильнее, чем мы договаривались. И выступает против чаще, чем надо. Многим уже кажется, что мы здорово ошиблись.

Гиб, в свою очередь, был ошарашен приверженностью Кендал формальным принципам, ее сильной волей, вольнолюбием. Ему казалось, что девчонка будет посговорчивее и не такой горластой. Впрочем, Гиб не сомневался, что со временем она приспособится. Правда, понадобится чуть больше времени, чем хотелось бы, но тем не менее… Он поделился своими мыслями с Горном.

Но переубедить прокурора оказалось не так-то просто.

— Она совершенно не похожа на остальных женщин. — Пока, — Гиб старался его успокоить. — Скоро все переменится. Положись на нас с Мэтом. Как-то на днях она тут пожаловалась, что чувствует себя одинокой.

— Может, стоит увлечь ее делами нашего общества?

Дэбни Горн сильно сомневался на этот счет.

— Считаешь, это достаточно мудрое решение?

— Не бойся, — самодовольно хмыкнул Гиб. — Я же не дурак. Мы не будем посвящать ее в свои тайны, пока не убедимся в полной приверженности нашим взглядам.

— Ты, правда, веришь в то, что она поймет и приобщится?

— Да, — ни минуты не колеблясь, ответил Гиб. — Разум невестки все еще находится в плену тех либеральных мерзостей, что окружали ее с детства. Но бабушка-то не вечна. И в один прекрасный момент ее влияние исчезнет.

— А что, если не исчезнет?

— Так должно быть, — твердо произнес Гиб, но затем смягчившись, широко улыбнулся: — Однако не стоит подгонять, Дэбни. Пусть идет своим чередом. Нельзя обрушивать на девочку все сразу без разбора. Она слишком импульсивна. — Гиб яростно сжал кулаки, сверкнув во тьме глазами. — Укрощение строптивой.

— Оставь это мне. Я прекрасно знаю, как и что сделать.

Гиб поднялся и заторопился к выходу.

— Дело в том, — заговорщицки сообщил он Горну, — что она пригласила меня на ужин, и если мы задержимся, я опоздаю.

С порога Горн еще раз напомнил:

— Надеюсь, Гиб, ты правильно понял. Я — все братья — доверяем тебе. И всегда доверяли.

— В таком случае братьям не о чем беспокоиться, не так ли?

— Это был очень благородный жест, Мэт, но мне следовало справиться самостоятельно. — Кендал приблизилась к нему и многозначительно похлопала по плечу.

Однако он ничуть не оттаял.

— Да, кастрировать меня у всех на глазах.

— О, пожалуйста, Мэт!

— А что, не так? Публично меня унизила.

Она беспомощно повернулась к Гибу, словно в поисках поддержки:

— Все выглядело совершенно по-другому.

— Похоже, вы устроили там настоящий спектакль. — Но не так сенсационно, как описывает Мэт, — возразила Кендал.

— А Дэбни считает, что именно так все и было. Настоящая сенсация.

— Дэбни! Ты разговаривал с ним?

Гиб молча кивнул.

— Сегодня вечером он зашел ко мне в магазин и изложил свою версию.

— Согласно которой я, несомненно, выглядела грубой, неотесанной, деревенской бабой. — Кендал резко встала из-за стола. Она надеялась успокоить Мэта, пригласив Гиба на гамбургеры, но ничего хорошего не вышло. Конечно, Мэт чувствовал себя смертельно уязвленным; да и как иначе: жена не позволила мужу ее защитить!

Вместо примирения они еще сильнее разругались. Все ополчились на нее. Правда, Гиб резко не высказывался, но она по глазам видела, что он тоже не одобряет ее поведения.

— Еще смешнее было бы, если бы Мэт ввязался в драку с Круками — Кендал пыталась достучаться до мужа — Разве я стремилась унизить тебя, Мэт? Я просто хотела отвести беду.

Мэт все еще дулся и нее собирался так быстро прощать.

— Ну и ну! Не дай Бог услышать, что мой сын и невестка затеяли потасовку с этими беднягами Круками, покачал головой Гиб. — И совсем неважно из-за чего.

— Это ж дружки Кендал, а не мои, — недовольно проворчал Мэт.

Кендал, прислонившись к шкафу, медленно считала до десяти.

— Они мне не дружки, Мэт, — сказала она, немного успокоившись. — Билли Джо оказался моим подзащитным. А в соответствии с Конституцией Соединенных Штатов Америки каждый человек, включая Билли Джо Крука, имеет право на защиту в суде. Если я не ошибаюсь, в Проспере все еще придерживаются этой Конституции. Разумеется, мои клиенты редко представляют высшие слои общества, его сливки, так сказать.

— Вот это-то мне и не нравится, — подвел черту Мэт. — Ты практически ежедневно отираешься с этой голытьбой.