Линда Ховард - Теперь ты ее видишь

Как только пробило полночь, дыхание Суини стало шумным, тяжелым и прерывистым. Она беспокойно заворочалась, стараясь выпутаться из-под одеяла, что-то невнятно пробормотала, а голова ее заметалась по подушке, словно Суини пыталась от чего-то уклониться.

Внезапно ее шумное дыхание успокоилось. Теперь уже ничто не нарушало ночную тишину. Несколько долгих мгновений Суини лежала совершенно неподвижно, потом к ней вновь вернулось размеренное мягкое дыхание.

Она открыла глаза и села в кровати. Откинув тяжелые покровы, выбралась из постели и беззвучно пошла через квартиру в студию. Там Суини укрепила на мольберте чистый холст, с минуту постояла перед ним, склонив голову набок и словно решая, что делать дальше, потом выбрала тюбик с краской и начала рисовать.

Ее разбудил холод. Суини свернулась клубком в постели, решив, что испортилось электрическое одеяло. Но даже если так, свитое ею гнездышко должно сохранять тепло. Она выбралась из-под одеяла и перекатилась к краю, откуда был виден регулятор. К ее удивлению, янтарный огонек продолжал гореть, значит, одеяло должно быть теплым. Суини нащупала спираль нагревателя, стиснула ее пальцами и только тогда ощутила тепло. Вот только казалось, что оно не проникает в ее тело.

Посмотрев на часы, она изумленно вскинула брови. Было уже почти девять, а ведь обычно Суини просыпалась с рассветом. На сегодня она не назначила никаких встреч, а следовательно, не срочные дела, а именно холод выгнал ее из постели. Задержавшись у батареи, Суини повернула регулятор до отказа, потом вошла в ванную и открыла краны, пустив самую горячую воду, какую только могла вытерпеть. К тому времени, когда она сбросила пижаму и встала под душ, ее кожа от холода покрылась пупырышками.

Горячие струи хлестали ее по голове и плечам, согревая спину. По мере того как исчезали пупырышки, унималась и дрожь, судорогой сводившая мускулы. «Может, виной тому действительно телесный недуг», — подумала Суини, чувствуя, как расслабляется и становится ватным ее тело. Приступы озноба начались у нее примерно в одно время с прочими загадочными явлениями, но это еще не значит, что между всем этим существует какая-то взаимосвязь. В конце концов, она не обязана все рассказывать врачу, сообщит только, что постоянно мерзнет. Поймав себя на том, что всерьез подумывает обратиться за медицинской помощью, Суини переполошилась.

Когда она вытиралась полотенцем, ее тело вновь одеревенело от очередного приступа озноба. Суини вполголоса выругалась и поспешила одеться. У нее не было фена, и она решила, что мочить голову не следовало. Как-то неудачная попытка высушить волосы горячим воздухом привела к тому, что ее прическа стала напоминать последствия взрыва. Суини отказалась подвергать волосы воздействию тепла, предпочитая, чтобы они сохли естественным образом. Обернув голову полотенцем, она отправилась на кухню за первой порцией кофе.

Огонек аппарата не горел; но резервуар был полный. Нахмурившись, Суини потрогала сосуд и увидела, что он остыл.

— Черт возьми, — пробормотала девушка. Кофе сварился вовремя, но она проспала и не выпила его, а через два часа подогреватель автоматически выключился. Хорошо, что производители защищают себя от судебного преследования со стороны забывчивых покупателей, которые оставляют включенными кофеварки и устраивают пожар.

Суини налила чашку и сунула ее в микроволновку, а остаток жидкости выплеснула из резервуара в раковину, после чего подсыпала в аппарат свежего порошка. К тому времени, когда она покончила с этим, запищал сигнал микроволновки. Остывший и вновь разогретый кофе имел отвратительный вкус, но он был горячим, а в данную минуту только это представлялось важным.

В квартире ничуть не потеплело. «Надо позвонить Ричарду и потребовать, чтобы исправили батареи», — с отчаянием подумала Суини. Нагнувшись, она положила руку на радиатор и почувствовала, как от него пышет жаром. Значит, отопление работает. Суини подошла к термостату проверить температуру; батарея нагрелась уже до двадцати восьми градусов, а шкала термостата кончалась на тридцати.

Надо потерпеть, пока не высохнут волосы, решила она. Именно из-за них ей так холодно нынче утром. Ее ужасала даже мысль о том, что.придется снять полотенце с головы, но голос разума подсказывал, что волосы высохнут гораздо быстрее, если их не покрывать. Стиснув зубы и дрожа от холода, Суини сорвала полотенце. Как ни странно, воздух вокруг влажных волос совсем не казался холодным, так что, вероятно, дело было не в них.

Прихватив с собой чашку кофе, она вернулась в ванную, побрызгала завитки жидкостью для распутывания волос и причесала их пальцами, отметив, что большая часть влаги уже испарилась. В зеркале отражалось ее перекошенное, посиневшее от холода лицо.

— Что за гадкое зрелище, — сказала Суини своему отражению.

Она налила еще кофе и отправилась в студию. Руки так тряслись, что Суини вряд ли смогла бы рисовать, если бы не привычка.

На мольберте стоял новый холст.

Суини замерла на пороге, чувствуя, как все у нее внутри стынет от ужаса, будто замерзающий комок жира. Тело, казалось, наливается свинцом. Нет, только не это! Кого же она прикончила на сей раз?

«Нет уж, — со злостью подумала Суини. — Я никого не убивала. То, .что я нарисовала труп старого торговца, не причина, а следствие его гибели. Но если такое происходит только тогда, когда умирает кто-нибудь из моих знакомых…» Суини не желала видеть, кого изобразила в этот раз. Она не хотела терять людей, которые ей нравились. А что, если… что, если это Ричард?

От мучительной боли в груди сжалось сердце, дыхание перехватило. Жуткая мысль застигла ее врасплох. «Только не Ричард, — взмолилась Суини. — Господи, только бы не Ричард!»

Каким-то образом она заставила себя двигаться, но сама не заметила, как пересекла студию. Каким-то образом она заставила себя обойти вокруг мольберта и поставить его так, чтобы яркий утренний свет падал прямо на холст. И наконец каким-то образом она заставила себя взглянуть на него.

Холст был почти чист. Суини смотрела на него широко распахнутыми глазами; охватившее ее облегчение было таким неожиданным, что она едва верила увиденному. Трупов на картине не оказалось; не было там и Ричарда. Может быть… может быть, все-таки она ошиблась в своих предположениях, что хождение и рисование во сне имеют отношение к смерти? Что, если предыдущий случай был просто случайным совпадением, одним из звеньев в цепочкезагадочных событий, происходивших с ней?

Суини нарисовала туфли. Две туфли, мужскую и женскую. Мужскую туфлю она в основном закончила, и та выглядела так, словно Суини начала рисовать находившуюся в ней ногу. Зато женскую она не завершила; судя по всему, это была «лодочка» на высоком каблуке с едва намеченными контурами. Ни фона, ни деталей, которые могли бы что-то подсказать, — только две туфли. Обыкновенная обувь.