Владимир Колычев - Роковой соблазн

Не так давно она просто спала, когда на нее набросили подушку, перекрыв дыхание. Она боролась, сминая простынь и сбросив на пол часть одеяла, сместилась в изголовье кровати, но тщетно. Убийца оказался сильней, он добился своего, но вряд ли борьба с жертвой прошла для него бесследно. Ногти у женщины длинные, возможно, под ними остались частицы содранной кожи. Следователь и эксперты уже в работе, и если у потерпевшей перед смертью был секс, они впишут это событие в общую картину.

В комнату заглянул молодой худощавый парень с жесткими курчавыми волосами, шапкой покрывающими голову. Будь на то его воля, эта шапка была бы пышной, объемной, но майор Бойков не давал спуску подчиненным. Прическа должна быть короткой, уставной, и дело даже не в принципе, а в безопасности. Не зря существует такое выражение – «вцепиться в волосы». Вцепиться в волосы, задрать голову, свалить на землю и растоптать. Волосы должны быть настолько короткими, чтобы противник не мог за них схватиться. Должны, и точка. Впрочем, старший лейтенант Угреев с начальством не спорил и отправлялся в парикмахерскую по первому требованию. Правда, по своей инициативе туда не ходил.

– Товарищ майор! – тихонько позвал Угреев, и Бойков вышел к нему в прихожую, а оттуда на лестничную площадку.

Гнилостные изменения едва тронули облик покойной, но запах в квартире уже стоял нехороший. Труп обнаружили утром, а убийство, возможно, произошло в первой половине ночи. А может, и вечером… Если женщину задушили вчера днем, трупные пятна уже обезобразили бы ее лицо. Лето на дворе, а квартира без кондиционера. Впрочем, ночь сегодня выдалась прохладной.

– Я говорил с соседкой, она сказала, что квартира сдается, даже назвала адрес хозяйки.

– И что ты здесь делаешь?

– Так это, соседка позвонила, хозяйка сама сейчас подъедет… И насчет двери она сказала. Они с мужем вчера поздно возвращались, в районе двух часов ночи, так эта дверь была закрыта.

– И что? – с интересом глянул на него Бойков.

– А утром ее открытой нашли. Как будто она сама по себе открылась.

– Почему сама по себе? Может, ее сквозняком открыло.

– Да нет, замок тут хороший. – Угреев потянул за ручку, не нажимая на нее. – Язычок держит крепко, ветер с ним не справится.

– Значит, убийство произошло после двух часов ночи, – предположил Бойков. – Преступник ушел, оставив дверь открытой. Ну, это все наши эксперты скажут.

– Все-таки подозрительно, – покачал головой Угреев. – Вдруг убийца еще раз пришел, он же и дверь открыл.

– Чтобы внимание к телу привлечь?

– Зачем внимание, просто посмотреть, как там дела. Вдруг женщина выжила, может, договориться с ней хотел, чтобы не заявляла…

Бойков кивнул. Иногда убийцы возвращаются на место преступления, и происходит это по разным причинам.

– А может, и внимание привлечь хотел, – в раздумье приложив согнутый палец к переносице, глубокомысленно изрек Угреев.

– Давай дальше по соседям. Рой землю, пока горячо…

Бойков вернулся в квартиру. Судмедэксперт Сыропятов стоял у книжной полки, прикрепленной к стене, и чиркал карандашом в своем блокнотике. Полка высоко была поднята над полом, но у Сыропятова рост за два метра. В левой руке он держал термометр, почесывая им у себя за ухом. Как бы в рот себе не сунул под умственным напряжением.

– Смерть наступила вчера вечером.

Сыропятов даже не глянул на Бойкова, как будто и не заметил его, но при этом ответил на вопрос, который тот еще только собирался задать.

Вечер – понятие такое же широкое, как и погрешность, с которой дается предварительное заключение. Более точное время смерти даст детальный анализ, и будет это не скоро. Но уже ясно, что к двум часа ночи гражданка Икс была уже мертва… Значит, все-таки убийца вернулся на место преступления…

Степан Бойков был человеком, который мог с голыми руками выйти против бандитов с ножами, но при этом до нервного срыва боялся покойников. Сыропятов же мог расстелить газетку возле трехдневного покойника, нарезать на ней колбаску и спокойно перекусить, не пугали его и могильные черви, но при этом боялся живых людей, вернее, их кулаков. Мысль о драке с кем-либо приводила его в ужас… Возможно, Ирина Дмитриевна Коломенцева боялась и драк, и покойников, но женщинам это простительно.

Труп еще только собирались накрывать простыней, когда появилась Коломенцева. Глянула на покойницу и, даже не меняясь в лице, бухнулась в обморок. Еще испугаться толком не успела, а сознание уже потеряла.

Впрочем, ватка с нашатырем быстро привела ее в чувство. Степан вывел ее на балкон, ветер швырнул ей в лицо охапку свежего воздуха, и женщина ожила.

– Как чувствовала, что нельзя сдавать ему квартиру!

– Кому ему? Как его зовут, имя, фамилия.

– Ну, зовут его Миша. А фамилия…

– Что, фамилию не спросили?

– Ну, спросила… – наматывая на палец вьющийся локон темно-русых волос, вздохнула она. – Он сказал, что на его фамилии вся Россия держится.

– Иванов?

– Не сказал…

– И паспорт не спросили?

– Ну, хотела… – Коломенцева загадочно закатила глазки. – А он сказал, что забыл дома… Обещал потом принести…

– Сколько ему лет?

– Ну, за тридцать… Ближе к сорока…

– Как он выглядел?

– Ну, весь такой! – Коломенцева сжала кулаки, округлив плечи, и на губах у нее выступила блажная улыбка. – Плотный мужчина, крепкий, сильный, и так с ним было здорово.

– Он один был? – спросил Бойков.

– Один? – встрепенулась женщина, подозрительно глянула на него. – Ну, конечно, один! А почему вы спрашиваете?

– Может, с ним была женщина… Та, которая в спальне лежит…

– Нет, женщины не было… – Коломенцева судорожно сунула руку в свою сумочку, пошарила в ней, но сигарет не нашла.

Бойков вынул из кармана пачку «Мальборо», она благодарно улыбнулась, потянулась к ней, но тут же отдернула руку.

– Спасибо, я бросила!

– Вы знали эту женщину?

– Ну что вы!

– И не видели?

– Нет, нет…

– Может, Миша говорил, что будет с кем-то жить?

– Не говорил.

Квартира была обставлена «от» и «до», но при этом имела нежилой вид. Холодильник пустой, в шкафах шаром покати, в ванной только мыло на раковине, в стаканчике ни одной зубной щетки. Даже корзина для грязного белья пустовала. На крючке, правда, висело банное полотенце, судя по всему, относительно свежее, и вытирались им, похоже, недавно. В спальне на стуле была сложена одежда покойной, в прихожей стояли ее туфли, на крючке висела женская сумочка, но документов в ней почему-то не было. Косметические штучки в сумочке, маникюрный набор, гигиенические прокладки, баллончик со слезоточивым газом – все, больше ничего. Ни кошелька, ни портмоне, ничего такого, в чем можно было бы хранить деньги и документы. А какая женщина выйдет на улицу без наличности, ну, или кредитной карточки? И без мобильного телефона…