Бывшие. Первая жена - Мария Устинова

— Ты за меня волновалась?

— Размечтался, — поднимаю голову, чтобы увидеть глаза.

Они непроницаемы, словно за ними глухая стена. Царапины, вчерашняя одежда, вчера его забирали…

— Ты что подрался вчера с полицией и тебя задержали?

Ян сжимает челюсти.

— Повезло. Оказалось, это отличное алиби.

Он знает про Злату.

И телефон поэтому не отвечал. Его недавно отпустили, он приехал сюда. Почему?

— Северный хочет защитить информацию, поэтому приходил, — говорю я, пока Ян снова не вспомнил про телефон. — Ты знал, что ему принадлежат «Небеса»?

— Нет.

— Там все переделали. Тех комнат уже нет, — я говорю о тайне, понятной нам двоим, и приятно, что он меня понимает. — А если это он нас заказал тогда?

— Нет. Клуб проверяли после нападения. Тогда собственник был другим, ни на кого не вышли.

Значит, «Небеса» меньше трех лет его…

— Они, наверное, так замели следы… — бормочу я.

Неожиданно Ян выхватывает телефон. Думала, я его отвлекаю, оказалось — он меня!

— Верни!

Включает, игнорируя.

— Это чужой телефон, не смей!

— Я просто хочу знать, что ты там скрываешь.

— Ты же мне доверяешь, забыл?!

Ян смотрит в глаза.

— Ты пришла слишком расслабленная, Вера. Словно не ты, а он втерся тебе в доверие.

Слова бьют в цель.

Он ведь прав.

— Там нет переписки! Я звонила только тебе!

Он проверяет сообщения и застывает.

— Это что за ребенок?

Ян холодно смотрит в глаза и поворачивает телефон экраном. Открываю рот, глядя на фото моего маленького сына, и не могу ничего сказать.

Не могу соврать.

Сыночек сидит с большой книгой, надев игрушечные очки на нос и улыбается, показывая новенькие четыре зуба.

— «Смотри, какой Маркуша умненький, просто прелесть», — читает он вслух. — Контакт подписан «сестра». Не знал, что у тебя есть сестра.

— Таня моя двоюродная, — бормочу я.

— Племянник? — глядя в глаза, Ян возвращает телефон.

Киваю.

Не могу понять, поверил или нет.

Слежу, как бывший отходит к окну. Руки в карманах — пиджак задрался и стало видно кобуру. На этот раз за поясом сзади. Может, старую пушку отобрала полиция и это новая?

Сажусь на диван — ноги не держат.

После того, как он увидел фото Марка — руки трясутся, словно я стояла в тоннеле перед поездом и увернулась в последнюю секунду. Нужно удалить переписку пока не поздно… Хорошо, что у Яна своих забот хватает.

— Что ты сказала в полиции?

— Мне нечего говорить. Твоя жена на меня нарычала, это и сказала.

Ян оборачивается.

— И все?

Боится, что разболтала наш план.

— Я не дура болтать лишнее, Ян. Зачем ты приехал?

Кидает на меня обжигающий взгляд.

Только пусть не врет, что беспокоился. Включил бы тогда телефон. Скорее беспокоился, как бы снова не привела Романа домой…

— Я хочу, чтобы ты была осторожной. Я хотел вынудить их к решительным действиям. Что ж, я их вынудил. Злату похитили. Я жду требования о продаже фирмы. Был уверен, что Северный уже предложил тебе это.

— Он ничего не говорил о продаже.

— Значит, Злату мне пришлют по частям.

— Ты ей поможешь?

Если враги потребуют отдать фирму взамен Златы, правда, что выберет Ян? Самое плохое: я не знаю ответ.

— Они знают, что… ты моя первая жена, — мне кажется, Ян как-то иначе хотел меня назвать. — Ты можешь стать следующей. Я приставлю охрану.

— Меня бы уже похитили вместо Златы, если бы хотели. Думаю, пока я в контакте с Северным, мне ничего не грозит. От твоих дуболомов будут одни проблемы. Он пригласил меня на свидание… — закусываю губу. — Я должна буду ответить, соглашусь сотрудничать или нет.

Предам или нет — вот, что я должна сказать.

— Советую сказать «да». Когда встречаетесь?

— В субботу.

— За неделю мы все подготовим. Поставишь ему жучки и прослушку.

Меня режет холодный, пристальный взгляд. Посылает на свидание и сам за это ненавидит: по глазам вижу.

— Если это все, тебе пора, — оставаться дальше наедине с Яном невыносимо.

Указываю на дверь. Выждав пару секунд, чтобы помотать нервы, он неторопливо направляется к выходу. Услышав хлопок двери, включаю телефон.

Фотографии сына.

Сердце сжимает тисками.

Закрываю за Яном и выглядываю в глазок.

Ушел.

Быстро листаю сообщения. Таня прислала целую серию снимков с подписью к каждому. С книгой и очками я уже видела. Тревожно вглядываюсь в черты ребенка — похож на Яна?

Сложно сказать.

Я ни разу не видела ребенка после рождения. И, почему-то, именно сейчас душу начинают терзать черные когти. Замираю на диване и листаю снимок за снимком.

«Решила провести фотосессии с Маркушей. Думаю, ты оценишь».

На голубом коврике Марк позирует с охапкой ромашек, так счастливо улыбаясь беззубым, не считая двух резцов, ртом. Словно знает, что улыбается маме… От этой мысли становится больно.

Ей и улыбается. Он смотрела на Таню, которая была рядом с фотографом или сама фотографировала. А не на меня, незнакомую тетку по ту сторону объектива. Впитываю все детали, как в последний раз смотрю.

Таня была права: не бери на руки. Я не взяла и все равно привязалась. До ломоты хочется прижать его к себе. Это мой первый малыш. Нужно было остаться. Я ни разу не ездила к ним, опасаясь слежки.

Может быть потом… Когда будет не так опасно.

«Таня, не пиши пока больше и снимков не посылай. Это небезопасно».

Удаляю переписку и блокирую сестру.

Так лучше.

Пока не разберусь с ситуацией, не стоит общаться с ними. Не только из-за Горского, из-за этих проблем — тоже. Волчицы не приводят врага к логову, если там волчата…

Еще раз возвращаюсь к снимку, которой увидел Ян. Вглядываюсь в черты. Похож? Мне, кажется, да. Есть что-то от его породы.

«Племянник?»

Не угадал, Горский.

Он может начать проверять. Это глядя мне в глаза он сказал про племянника, даже врать не пришлось, Ян может начать проверять сестру. Хорошо, что сын записан на нее… Только бывший может выяснить, что до этого я была в больнице с беременностью и сопоставит два и два.

Хоть бы пронесло…

В девять утра читаю отчеты на рабочем месте. На нервах и постоянно проверяю телефон. Но пока ни известий о Злате, ни гневных писем от Горского насчет сына.

Из приемной доносится подозрительный писк секретарши. Кто-то пришел?

Не успеваю голову поднять, как входит Ян.

Без стука.

Затравленно смотрю на него.

Выглядит он лучше, чем вчера и царапины поджили. Испуганно рассматриваю холодные глаза. Теперь каждый раз буду дергаться, не зная, не приехал ли он отрывать мне