Бренда Новак - Дорогая Мэгги

Он уворачивается, просто уходит от ответов. Мэгги задала достаточно вопросов за свою жизнь, чтобы это понять. Но почему?

Закман. Ты снова меня пугаешь. Я уже начинаю думать, что ты можешь оказаться каким-нибудь странным типом, который ведет затворнический образ жизни, весит восемьсот фунтов [25], ест по шестьдесят чизбургеров и пятьдесят порций жаркого, запивая все это дюжиной коктейлей, и никогда не выходит из своей спальни.

Горный байкер. Не надо ходить вокруг за около, Мэгги. Говори, что думаешь ‹смех›.

Еще одна увертка?

Закман. Ну?

Горный байкер. Я вполне нормален. Так что расслабься.

Закман. Понятие нормален очень расплывчато. В него входят все виды фобий и болезней. К примеру, некоторые мужчины считают, что страх перед обязательствами – это вполне нормально.

Горный байкер. А разве нет?

Закман. Очень смешно.

Горный байкер. Ну ладно. Я не слишком боюсь обязательств, просто очень увлечен своей работой.

Закман. Вот кто действительно был увлечен своей работой, так это мой бывший муж.

Горный байкер. Ничего себе. У тебя неудачный день?

Мэгги посмотрела на экран и вздохнула. Зачем она устраивает Джону допрос с пристрастием? Чего хочет добиться? Наверное, в ней говорит неуверенность и всякие страхи.

Закман. Извини. Я только что разговаривала с матерью. Она боится, что я никогда больше не выйду замуж. Она обзванивает всех своих друзей по очереди и уже пыталась свести меня с типом, который развелся в пятый раз!

Горный байкер. А что она сказала о твоей статье?

Закман. Не обрадовалась.

Горный байкер. И ты из-за этого расстроилась?

У Мэгги на глаза навернулись слезы от его простых слов. Она скучала по отцу и жалела, что никогда не была близка с братом. Они не поддерживали отношений, только обменивались раз в год открытками на Рождество. И она понимала, что вряд ли это когда-нибудь изменится. Но ей все равно хотелось общения с матерью. И она была благодарна тете Рите за то, что та стала якорем, который соединял ее с семьей и родовыми корнями. Иногда ей казалось, что, если тетя Рита отпустит ее, она может постепенно уплыть далеко-далеко.

Закман. Возможно. С тех пор как умер отец, временами я чувствую себя потерянной. Ты когда-нибудь задумывался о том, где твое место в этом мире?

Горный байкер. Иногда. Но потом я вижу что-нибудь впечатляющее, что-то, что меня задевает до глубины души, – например, мужество перед лицом смерти или отчаяния, родителей, которые идут на невероятные жертвы ради своего ребенка, – и понимаю, что я там, где хочу быть, поскольку стараюсь что-то изменить к лучшему, бьюсь изо всех сил ради этого, как и многие.

Слова Джона немного развеяли одиночество Мэгги. Она была такой же. Ее работа тоже меняла жизни людей к лучшему. Кроме того, ее привязанность к дому из-за Зака тоже обещала измениться со временем. Уже второй раз Джону удавалось смягчить ее боль там, куда никто другой не мог даже дотянуться.

Внезапно увлечение красивым и харизматичным Ником Соренсоном перестало казаться Мэгги таким пугающим. Она поняла, каких отношений хочет от Джона, – зрелых, интеллектуальных, познавательных.

Закман. Знаешь что?

Горный байкер. Что?

Закман. Не надо больше беспокоиться по поводу своей фотографии. Она мне больше не нужна.

Горный байкер. Что это ты так внезапно передумала?

Закман. А ты мне и так нравишься.

Уже отключившись от чата, Ник несколько секунд сидел, уставившись в текст их разговора. «Ты мне и так нравишься», – сказала она. К сожалению, его ответное чувство было намного сильнее, чем ему бы хотелось. Мэгги ранимая, но при этом прямая, сильная, мужественная и нежная.

Но доктор Дэн все еще где-то рядом. Его надо поймать, и именно Нику предстоит это сделать. Надо поднажать в поисках, надо двигаться быстрее и лучше соображать. Надо использовать то, что он смог извлечь с места убийства, а еще, быть может, фоторобот сослужит им хорошую службу.

Он щелкнул по карандашику на экране и послал электронное письмо Тони, сообщая о новой улике, отправленной в лабораторию по почте. До приезда Мэгги он сам обыскал место преступления и теперь не сомневался, что Сару Риттер действительно убили именно там. Хотя оставалось неясным, почему доктор Дэн так осмелел и выдал им настоящее место. Но Ника порадовали результаты обследования местности. В самом начале узенькой тропинки он нашел сломанную ветку, а на ней несколько светлых волосков. Он предположил, что они принадлежали жертве. Кроме того, он нашел след кроссовки двенадцатого размера, который соответствовал следу, найденному под окном дома Риттеров. Позже он вернулся на берег, чтобы сделать гипсовые слепки отпечатка обуви и всех следов шин, которые только удалось найти на влажной земле. К несчастью, с убийства Сары Риттер минуло уже почти две недели, и к лодочному спуску приезжала не только машина доктора Дэна. Хотя их не было столько, сколько, скажем, на озере, где любители активного отдыха каждый день спускают на воду лодки, чтобы покататься на водных лыжах.

Кроме этого, Ник собрал несколько сумок листьев и веточек в надежде, что лаборатория сможет найти в них что-нибудь с тела убийцы – капельку крови или волосок. Браслет в этом плане ничего не дал. Доктор Дэн передал его Мендесу и Херли в полиэтиленовом пакете, с которого были стерты все опечатки пальцев.

Хорошо, что скоро у них появится фоторобот. Мендес и Херли вчера несколько часов сидели с художницей, а сегодня утром снова встречались с ней, чтобы добавить последние штрихи. Как только фоторобот будет закончен, они покажут его людям, и, быть может, появятся какие-нибудь ниточки.

Самым насущным оставался вопрос, действительно ли доктор Дэн ездил на «метро-гео». Ник предполагал, что ездил. Он уже попросил лабораторию проверить, не совпадают ли те волокна, что они подобрали ранее, с ковровыми покрытиями какого-нибудь транспортного средства. Еще он по-прежнему ломал голову, почему доктор Дэн убил Сару на берегу реки, а затем на лодке вез ее тело через весь город к мусорному контейнеру в центре. Может, его кто-то спугнул?

Ник сжал губы, представляя берег реки и Бейтса, который скармливает своей рассказ Мендесу и Херли. Может быть, в ту ночь кто-то просто помешал доктору Дэну, а тот запаниковал и смылся. Тогда этот человек, скорее всего, и был настоящим сотрудником службы безопасности, а может, велосипедистом или бегуном.

Ник снял трубку и позвонил Мендесу в полицейский участок.