Марси Мартин - В погоне за мечтой

— Да ведь ты первая начала, помнишь? — заметил Кантрелл.

— А ты не противился!

— Верно. Но это больше не повторится.

Вырвав у него свои руки, Ники отступила назад.

— Почему? Ты находишь меня совсем непривлекательной? В чем дело?

Его затуманившийся взор пробежал по ее фигуре.

— Тебе ли не знать, что ты сногсшибательна. Дело в том, что я одинокий волк, Ники. Мы, конечно, могли бы завести милую интрижку, но не больше. А сейчас я просто нутром чую, что добрый друг тебе нужнее любовника.

— Ты мог бы стать и тем и другим! К тому же ты не всегда был одиноким волком. Ты же вдовец! Ты однажды был женат.

Джек удивленно поднял брови.

— Это было очень давно, Ники. С тех пор я позволяю себе лишь короткие — на одну ночь — любовные приключения. А ты не из тех женщин, с которыми можно встретиться лишь раз.

Ники подбоченилась.

— Но, может, дело не кончится одной ночью, если ты дашь мне шанс!

— Может быть. Именно поэтому я не хочу давать тебе и половины этого шанса.

— Прекрасно, — кивнула она, сверкнув глазами. — Еще увидимся. — И, круто повернувшись, Ники пошла к дверям.

Джек бросился вдогонку и остановил Ники, положив руку ей на плечо.

— Куда ты пошла? — спросил он.

Она обернулась.

— А почему тебя это заботит?

— Представь себе, заботит. Почему бы нам не развлечься как-нибудь завтра?

— И как же, по-твоему, мы можем развлечься? Какую жалкую частичку своего внимания ты готов уделить мне? Пусти, Джек. — Она попыталась стряхнуть его руку со своего плеча, но Джек лишь крепче сжал его.

— Злись сколько угодно, — тихо проговорил он. — Только не вздумай от злости выкинуть какой-нибудь номер, поняла?

— Какой, например?

— Скажем, вылететь отсюда на бешеной скорости на «феррари» или еще какую-нибудь глупость.

— По-моему, глупостей с меня на сегодня достаточно, так что благодарю покорно. Отпусти меня.

— Обещай, что пойдешь прямо домой, — резким тоном промолвил Джек.

Ники, дернувшись, посмотрела на него. Ее щеки пылали от гнева, а глаза сверкали как два бриллианта.

— Обещай, — настаивал Джек.

— Ну ладно, хорошо! — взорвалась она. — Я пойду прямиком к себе в комнату, это тебя устроит?! Из-за тебя у меня разболелась голова!

Едва Кантрелл выпустил ее, Ники пулей выбежала из дома. Джек замер в дверях, глядя, как она несется по дорожке. Потом она с треском рванула дверь и влетела в дом.

— Шаровая молния, — пробормотал он, усмехаясь.

Внезапно на Джека навалилась усталость. Здесь, на Гавайях, пробило только половину одиннадцатого, а у него дома, в Чикаго, стояла уже глухая ночь. Его организм еще не привык к смене часовых поясов. Поэтому, потушив свет, Кантрелл снял джинсы и, вытянувшись на кровати, закрыл глаза.

Вскоре перед его внутренним взором встало разгневанное лицо Ники, и он снова стал раздумывать о человеке, который преследовал ее. Джеку не было нужды идти в кухню за своими заметками — он и так отлично представлял каждую страничку. Досье включало записи разговоров со всеми, с кем ему удалось потолковать, даты появления клоуна и описание его внешности, а также фотокопии некоторых дел, которые ему удалось выпросить в полицейском управлении Хило.

Имелась у него и биография самой Ники: родители скончались, братьев и сестер нет, если не считать того, что у Ники была сестра-близняшка, умершая при родах. Единственным родственником девушки был Остин Палмер, и Кантрелл, не испытывая к нему симпатии, тем не менее признавал, что Палмер пойдет на все, чтобы защитить племянницу.

Несмотря на то что при расследовании Джек всегда первым делом выяснял, кто мог желать зла попавшему в беду человеку (обычно это был любовник или кто-то из завистливых родственников), на сей раз обстоятельства указывали на то, что Ники преследует какой-то психопат, по непонятным причинам выбравший ее в жертву.

Возможно, конечно, он отстанет от девушки, осознав, что теперь ее не так просто поймать. Не исключено, что он ограничится лишь угрожающими записками. Но, по правде говоря, Кантрелл в это не верил. Как и его клиент, приехавший в Чикаго за тысячи миль, чтобы нанять его, и попросивший Джека «камня на камне не оставить» при расследовании.

Открыв глаза, Джек всмотрелся в темноту. Наверняка было множество ниточек, которые он пока не может связать вместе, но интуиция подсказывала ему, что клоун непременно нанесет новый удар. И когда он это сделает, Джек должен быть наготове.

Суббота, 9 июля

На двадцать девятый день рождения Кэтрин Анн-Мари пригласила ее в субботу на завтрак в «Миллс-хаус», известный своим шампанским «Мимоза» и богатым ассортиментом кондитерских изделий. Потом они заехали к Кэтрин, где девушка сварила кофе и распечатала коробку с подарком Анн-Мари — первым изданием любимых детских сказок Кэтрин в кожаном переплете.

Кэтрин посмотрела на свою приятельницу. Анн-Мари напоминала ей ожившую греческую статую — тоненькую и грациозную, с забранными в пучок темными волосами, высокими скулами и приподнятыми бровями. В этот момент ее сходство со статуей было особенно заметно.

— Мне очень понравилась книга, — пробормотала Кэтрин. — Спасибо тебе большое.

— Не за что, моя дорогая.

— У меня никогда в жизни не было такого замечательного дня рождения.

— Это только начало, — заметила Анн-Мари. — Куда, ты говорила, Элиот повезет тебя вечером?

Кэтрин улыбнулась.

— В «Пуганз порч». Мне всегда там очень нравилось, — сказала она.

— Так радуйся, пока можешь, детка, — усмехнувшись, посоветовала Анн-Мари. — Тебе уже двадцать девять. По женской традиции, это должен быть последний день рождения, который ты празднуешь.

Прошло полчаса; женщины по-прежнему неторопливо пили кофе. Вдруг раздался звонок в дверь — это принесли посылку от «Карлотты», одного из самых дорогих салонов города.

— От «Карлотты», да? — улыбнулась Анн-Мари, глядя на Кэтрин, державшую в руках коробку. — Кто-то заплатил за это кругленькую сумму, и мы даже знаем кто.

Кэтрин развернула приложенную к коробке записку. «Для сегодняшнего вечера», — было написано там. Девушка протянула записку Анн-Мари.

— Это чудесно, моя дорогая. Открывай же скорее посылку, посмотрим, что там внутри, а то я просто умираю от любопытства.

Волнуясь, Кэтрин сняла крышку и развернула обертку.

— Какая красота! — донесся до нее голос Анн-Мари. — Какое элегантное и красивое!

— Оно серое, — ошеломленно прошептала Кэтрин.

— Нет, не серое, — возразила Анн-Мари. Быстрым движением вынув платье из коробки, она встряхнула его. — Оно серебристое, — добавила она. — Только посмотри, как играет на свету.