Нора Робертс - Святые грехи

Глава 7

Врачи и полицейские. У тех и других редко выпадают дни, когда их рабочий день продолжается с девяти до пяти. Они понимают, что выбрали профессию, из-за которой часто разрушается семья, пустеют дома. Она требует слишком много, а эмоциональные издержки у этих людей немыслимо высоки. Телефонные звонки портят дружеские вечеринки, любовные свидания, прерывают сон. И это далеко не все.

Зазвонил телефон, и Тэсс автоматически потянулась к трубке. Но в руке у нее оказалась свеча. Бен, лежавший на другой половине кровати, выругался, уронил пепельницу и только после этого нащупал трубку.

— Да, Пэрис. — Не зажигая света, он провел рукой по лицу, словно прогоняя сон. — Где? — Уже проснувшись, он включил лампу. Кошка, устроившаяся у Тэсс на животе, недовольно заурчала и отпрыгнула в сторону, когда та приподнялась на локтях. — Не отпускай его, еду. — Бен повесил трубку и посмотрел на зеленоватый морозный узор на окнах.

— Итак, он не стал дожидаться?

Бен повернулся к ней, подставив лицо свету. Тэсс невольно содрогнулась. Взгляд у него был жестким — не усталым, не сожалеющим, а жестким.

— Вот именно.

— И что, его взяли?

— Нет, но, похоже, у нас теперь есть свидетель. — Он соскочил с кровати и начал поспешно натягивать джинсы. — Не знаю, сколько меня не будет, но ты оставайся, поспи еще. Когда вернусь, все расскажу… Эй, куда это ты?

Тэсс, стоя под другую сторону кровати, натягивала свитер.

— Еду с тобой.

— Об этом не может быть и речи. — Он уже натянул штаны, но еще не застегнул пояс и полез в шкаф за свитером. — На месте преступления ты только будешь мешаться у всех под ногами. — В зеркале над туалетным столиком он увидел, как Тэсс вскинула голову. — Еще нет и пяти. Марш назад в постель.

— Бен, я тоже занимаюсь этим делом, — спокойно проговорила она.

Он обернулся. На Тэсс был только свитер, едва Доходивший ей до бедер. Он вспомнил, как стягивал его — шерсть была толстой и мягкой. Брюки она надеть еще не успела, волосы разметались по плечам, но перед ним уже была не женщина, а врач-психиатр. Он рывком натянул свитер и пошел к Шкафу за кобурой.

— Послушай, произошло убийство. И труп там не из тех, что лежат в гробу, напудренные и подкрашенные.

— Я врач.

— Это мне известно. — Он проверил пистолет и пристегнул кобуру.

— Бен, может, мне удастся разглядеть какую-нибудь подробность, которая даст ключ к развязке, вынудит его сознаться.

— Плевать мне на его сознание!

Ни слова не говоря, Тэсс расправила брюки, натянула их и застегнула.

— Поверь, я понимаю твои чувства, но…

— Ах вот как? — Он сел и принялся зашнуровывать ботинки, не отводя от нее глаз. — Понимаешь? Ну что ж, тогда позволь мне кое-что тебе сказать. В нескольких милях отсюда лежит тело убитой женщины. Кто-то накинул ей на шею шарф и затянул так, что она задохнулась. Она отбивалась, она старалась оттянуть шарф, но у нее ничего не вышло. Она умерла, но для нас пока эта женщина не просто новая жертва в перечне погибших, это еще человек. Пусть так будет недолго, но она еще человек. Она, наверное, готова была обнять его, если бы была уверена, что это тронет его…

Тэсс застегнула пояс и совершенно бесстрастно произнесла:

— Неужели ты думаешь, что я этого не понимаю?

— Боюсь, что не до конца.

С минуту они изучали друг друга взглядами. Каждому было не по себе, каждый хотел как лучше, но уж больно разные были у них профессии и слишком по-разному смотрели они на вещи. Тэсс первой признала это:

— Короче, либо я сейчас еду с тобой, либо звоню мэру и оказываюсь на месте через пять минут после тебя. Рано или поздно, но тебе придется работать со мной.

Они провели эту ночь вместе. Он трижды получал наслаждение от их близости. Он чувствовал, как она всем телом отзывалась на его ласки, как содрогалась в экстазе. А теперь они толкуют об убийствах и политике. Женственность, мягкость, даже застенчивость, которые исходили от нее в постели, и сейчас не исчезли, но к ним прибавились твердость и самообладание, знакомые ему с их первой встречи. Он не сводил с нее глаз и понимал: что ни говори, что ни делай, она все равно поступит по-своему.

— Ладно, поехали, посмотри на нее как следует. Может, после этого сердце твое перестанет обливаться кровью из-за сотворившего это типа.

Она наклонилась, чтобы надеть туфли. Постель, на которой они только что были вместе, теперь разделяла их.

— Полагаю, нет нужды напоминать, что я на твоей стороне?

Рассовывая по карманам бумажник, полицейский жетон, другие мелочи, Бен даже не откликнулся. Взгляд Тэсс упал на ночной столик — там лежали ее сережки, предмет весьма интимный. Она небрежно взяла их и положила в карман.

— Куда отправляемся?

— Переулок неподалеку от пересечения Двадцать третьей и М.

— Двадцать третья и М?! Но ведь это всего в паре кварталов от меня!

— Знаю. — Он даже не нашел нужным обернуться к ней.

Улицы были пустынны. Бары, как положено, закрылись еще в час ночи. Вечеринки обычно заканчиваются не позднее трех. Хотя ночная жизнь втягивает в водоворот почти всех — от элиты до самых низов, политизированный Вашингтон лишен бурлящей энергии Нью-Йорка или Чикаго. Торговля наркотиками в районе Четырнадцатой и Ю давно сошла на нет. Ночь наступила даже для проституток. На тротуары с деревьев с шелестом падали листья и тут же улетали, подхваченные сильным порывом ветра. Они проезжали мимо темных магазинов и светящихся неоновых витрин. Бен закурил и почувствовал, как привычный вкус виргинского табака постепенно снимает напряжение.

Ему не нравилось, что она едет с ним. Врач — не врач, ему не хотелось, чтобы Тэсс увидела отталкивающую изнанку его работы. Можно вместе корпеть над бумагами, разгадывать профессиональные ребусы, выстраивать шаг за шагом логику расследования, но на месте преступления ей делать нечего.

«Мне нужно быть там», — твердила про себя Тэсс. Пора воочию увидеть результат его действий, и может быть, всего лишь может быть, лучше понять, что им движет. Она — врач; по роду профессиональной деятельности ей не приходится ощупывать пациентов, но соответствующая подготовка у нее есть, способности тоже, и что такое смерть, она прекрасно понимает.

Заметив мигалку первой полицейской машины, Тэсс принялась делать дыхательную гимнастику — глубокий вдох и медленный, долгий выдох.

Хотя прохожих в предрассветной тьме видно не было, полиция перекрыла переулок и начало улицы. Дежурные полицейские машины стояли с невыключенными фарами и работающими рациями. Внутри огороженного пространства уже шла работа.

Бен притормозил у обочины.

— Держись рядом со мной, — сказал он, по-прежнему не глядя на Тэсс. — У нас не положено шататься на месте убийства.