Линда Уинстед - Рейнтри: Призраки

— Если мы возвращаемся снова и снова и раз за разом встречаем одних и тех же людей, почему этого не помним?

— А разве не в этом состоит развлечение?

— Развлечение? — Он потерял рассудок? Жизнь не была забавой. О, временами случались смешные моменты, но по большей части жизнь являлось тяжелой работой.

— Да, — ответил Гидеон. — Развлечение. Мы пришли делать ошибки, учиться выживать, открывать красоту, узнавать остроту риска. Мы заново открываем в себе эмоции, смотрим на мир новым взглядом, не испорченным и не заезженным временем. Мы подходим к открытиям с волнительным ожиданием чего-то нового и неизведанного и влюбляемся в сердца, которые еще не были сломлены или разбиты.

— Поговорим о риске, — сменила она тему. Рассказ Гидеона о влюбленных вызвал у нее беспокойство. Она наклонилась вперед, поставила свою кружку на кофейный столик, залезла под блузку, глухо пробормотав «извини», расстегнула лифчик и вытащила его через левый рукав.

— Если нужна помощь, только скажи, — промолвил Гидеон.

— Все в порядке, — ответила она, устраиваясь обратно на свое место на кушетке. И я чувствую себя гораздо удобнее. — Ангелы?

Гидеон откинулся назад и устроился так же, как и она.

— Да.

— Феи?

— Я никогда не видел ни одной, но это не значит, что их не существует. Точно я не знаю.

Она протянула палец, чтобы коснуться серебряного амулета на груди Гидеона.

— Талисманы удачи? — тихо промолвила она.

Он посмотрел ей в глаза, и ее сердце сбилось с ритма. У Гидеона действительно были удивительные глаза. Если бы Хоуп искала себе мужчину, чего, разумеется, она делать не собиралась, он бы был кандидат номер один. Мало того, что он красив совершенной мужской красотой, он еще и беспокоился о своей работе. Боролся за людей, которые не могли бороться за себя. Был справедливым, сильным, сексуальным… и изредка светился в темноте.

— Иногда, — ответил он, наконец.

Она убрала руку с его груди и вытащила собственный защитный амулет из-под блузки.

— Когда я собиралась этим утром, мне показалось, будто эта штука уставилась на меня. Я все еще полностью не уверена, почему одела его.

— Сделай мне одолжение, — тихо вымолвил Гидеон. — Не снимай его.

Хоуп кивнула, потом вернулась к своей предыдущей, очень удобной позе. Все, что она раньше принимала за фантазии, как оказалось, было совершенно реальным. Ей бы следовало кричать, опровергая все это, она же чувствовала себя на удивление спокойной.

— Ты хочешь сказать, что Рейнтри живут уже на протяжении долгого времени?

— Да.

— Когда твои предки женились на нормальных людях, почему не было… Дерьмо, не знаю, как это назвать. Я не верю в магию, но из-за отсутствия лучшего слова, подойдет и это. Если твоя семья имеет некую наследственную магию, почему она постепенно не исчезла за несколько поколений связей с обычными людьми?

Что-то в слове связей заставило их обоих смутиться. Между ними с самого начала возникла сексуальная энергия, даже когда она не была уверена, что он хороший парень. Однако для подобного рода энергии было еще слишком рано. Она не должна была наклоняться ближе и касаться этого амулета у него на груди, а он не должен был так смотреть на нее.

— Гены Рейнтри всегда доминирующие, — объяснил Гидеон.

— Итак, если у тебя есть дети… — Она открыла глаза и повернула голову, чтобы еще раз с любопытством посмотреть на него. — Есть? — спросила она. — Есть ли где-нибудь маленький Гидеон Рейнтри, притягивающий молнии и разговаривающий с мертвыми?

— У меня нет детей, — тон его голоса стал серьезнее.

— Но когда у тебя будут…

Он покачал головой, прежде чем она успела закончить предложение.

— Нет. В этом мире сложно растить ребенка, и придется учить ее вечно прятать часть самой себя. Я не хочу этого своему ребенку.

— Ее, — повторила Хоуп, снова закрывая глаза.

— Что?

— Ты сказал ее. Не его, а ее.

Он на миг заколебался.

— У меня есть племянница. Она единственный ребенок, с которым я когда-либо общался. Именно поэтому сказал «ее».

Она не поверила ему, хотя для этого не было никаких оснований. Только интуиция. Но она не верила в интуицию, не так ли? Она верила в факты. Конкретные, бесспорные доказательства. И сегодня вечером это в значительной степени изменилось.

— Ты побрился, — сказала она, поворачивая беседу в до абсурдности нормальное русло.

— Я проснулся с ощущением присутствия препарата Табби. Его невозможно смыть.

Она должна была услышать, как он прошел в ванную, но дом был такой большой… а она была так растерянна…

— Мне нравится.

Он фыркнул, и она улыбнулась.

— Теперь я собираюсь поспать, — сказала она, ее разум и тело погружались в забвение. Она слишком устала, чтобы даже думать о поездке домой, а если бы и решилась на нее, то, добравшись, успела бы только быстро принять душ, перекусить и начать новый день. Здесь же она успеет поспать в течение часа или двух. — Мы должны будем встать через пару часов и приступить к расследованию по делу Кларк.

— Ее зовут Табби, — сказал Гидеон. — Блондинку, убившую Шерри Бишоп и ранившую меня.

— Да, — ответила Хоуп, ее речь звучала немного нечленораздельно. — Я верю тебе. — И она действительно верила ему. Каждое произнесенное им слово было правдой, как бы тяжело не было с этим смириться. — Завтра мы должны найти способ доказать это.

Глава 9

Гидеон нежно поднял спящую напарницу, которая даже не шевельнулась. Он подумывал, не оставить ли ее на кушетке, но поскольку долго спать на коже было не слишком комфортно, перенес ее на свою кровать, где Хоуп тотчас перекатилась на бок, обняла подушку и вздохнула.

Она могла бы поспать в одежде, но, как и в случае с кушеткой… это было не удобно. Гидеон расстегнул ее брюки, каждую секунду ожидая, что она проснется и отвесит ему пощечину. Но Хоуп либо всегда крепко спала, либо события дня совсем ее вымотали. Она даже не шелохнулась, когда он снял ее некогда тщательно отутюженные серые брюки и отбросил их в сторону.

Блузку он оставил, поскольку не смог бы полностью раздеть ее, а потом просто уйти. Без лифчика, который все еще лежал на кушетке в гостиной, ей и так будет достаточно уютно.

Когда на Хоуп остались только блузка и трусики, он укрыл ее простыней и босиком прошелся к окну. Прежде чем задернуть шторы, Гидеон постоял там несколько минут, наблюдая за разбивающимися о берег волнами.

Он рассказал ей больше, чем кому-либо. Однажды его подруга узнала кое-что о его способностях, совсем немножко, не то, что сейчас, и в ответ постаралась как можно быстрее сбежать от него. Это было давным-давно. Потом, через несколько лет после расставания, он столкнулся с ней, и, по-видимому, она полностью забыла о причине их разрыва. С людьми именно так и происходит: если они не могут объяснить увиденное, то попросту все забывают. Гидеон считал это разновидностью амнезии, защищающей разум от всего, что не поддается осмыслению, то же самое происходит с подробностями автокатастрофы или другими травмирующими событиями, случавшимися ежедневно.