Наталия Неткачева - Фабрика звёздной пыли (СИ)

Ангелина вспомнила о Заряне и немного успокоилась, утешившись мыслью, что её, в любом случае неизбежные страдания, хотя бы не напрасны. Арбенин прав: тот, кто толкнул жизнерадостную, талантливую девушку на такое, обязательно должен понести наказание. Она глубоко вздохнула и подняла жёлто-зелёный свёрток с сидения.

— Хорошо, я от своих слов не отказываюсь, только переоденусь, когда вы уйдёте.

Арбенин окинул её насмешливым взглядом.

— Боишься, что подсматривать буду? Расслабься, меня не привлекают истощённые диетами костлявые девицы!

Ангелина, задетая очередной незаслуженной критикой своей фигуры, которой лично она была вполне довольна, смерила нахала уничтожающим взглядом и обиженно заявила:

— Никакая я не костлявая!

— Докажи! — Арбенин коварно улыбнулся, одарив девушку откровенно раздевающим взглядом. — Подобное заявление из твоих уст звучит как приглашение всё же поприсутсвовать при переодевании.

Скворцова вспыхнула, пожалев, об отпущенной реплике и своей несдержанности.

— Перебьётесь! — огрызнулась она и отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, что тема закрыта.

Май восхищённо присвистнул:

— Ну, надо же, есть ещё женщины в русских селеньях! Признаться, я был уверен, что девицы, способные краснеть сильнее светофора при упоминании некоторых частей тела, отношения полов и процессов раздевания-одевания, вымерли вместе с динозаврами! Скворцова, а что же ты с таким безусловным рефлексом в шоу-бизнесе делать собираешься? Ты песни современные слышала: «ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже!» Как ты это петь будешь? В противогазе?

— Не ваше дело! — рассердилась помощница, пылающая теперь уже от негодования. — Сколько можно болтать глупости, вы сегодня работать вообще не собираетесь?! Скорее бы уже приехать к этому маньяку, я лучше с ним буду общаться, чем выслушивать ваши плоские шуточки!

— Ну, какая фигура такие и шутки, — безжалостно сострил Май, невольно залюбовавшись раскрасневшейся в порыве праведного гнева Ангелиной. — Ладно, ладно, успокойся! Признаю — с чувством юмора у меня напряжёнка.

— С чувством меры тоже! — синие глаза сердито сверкнули. Мужчина усмехнулся:

— Просто раньше мне не приходилось иметь дело со сверхчувствительными, закомплексованными и зазнавшимися принцессами! Приехали! Пойду, пообщаюсь с Бодровым, а ты переодевайся и жди звонка, мой номер заканчивается на три шестёрки — не ошибёшься.

— Три шестёрки — очень символично! А, главное, вам идеально подходит! — ядовито заметила обиженная девушка.

Арбенин с трудом подавил смех и, помахав напарнице рукой, скрылся в подъезде старого десятиэтажного дома.

О том, что Владислав Бодров действительно встречался с Шинским, точнее с его кулаками красноречиво свидетельствовали заплывшие синевой глаза, распухший лиловый нос и разбитые в кровь губы молодого человека. Зато с пальцами и ушами дело обстояло гораздо лучше, чем предполагалось — все они были на своих законных местах.

Когда Май представился и объяснил связь между смертью Заряны и целью своего визита, парень так перепугался, что врать уже просто не мог — всё равно вышло бы неубедительно. Он признал, что кровавые послания и бесконечные эсэмэски дело его рук, но уверял, что к её самоубийству это никакого отношения иметь не может.

— А кровь, откуда, неужели собственные вены в качестве чернильницы использовал? — угрюмо поинтересовался Май, критически осмотрев, худенького и тоненького как тростинка девятнадцатилетнего «маньяка». Вен видно не было — их надёжно скрывала рубашка с длинными рукавами.

— З-зачем вены? Просто разрезал палец, несколько капель крови перемешивал с п-подходящей акварельной краской — готово!

— А палец и ухо где взял, твои-то, смотрю, пока на месте?!

— А э-это… — Владислав от волнения стал заикаться сильнее, — т-так я в м-медкадемии учусь, а два месяц н-назад мы в морге п-п-практику проходили, вот т-там и взял.

— Что вот так просто взял, отпилил у трупа ухо, и никто не заметил? — не поверил Май, оглядевшись по сторонам.

Парень завел его в узенькую тесную кухню и дальше, видимо, пускать не собирался, а мужчине очень хотелось осмотреть и другие комнаты.

— Н-ничего я не отпиливал. В м-морг тело далеко не всегда п-поступает в целом виде, иногда привозят п-п-просто мозаику «с-собери сам» — органы в одном пакете, части тела — в д-другом.

— Понятно, ты увидел такую мозаику и придумал гениальный способ довести девчонку до нервного срыва. Зачем? Неужели удовольствие получал?

Парнишка покраснел совсем как Скворцова:

— Н-нет, конечно, я же не п-п-псих!

— Правда?! Тогда с какой целью ты посылал ей эту мерзость?

— П-просто д-деньги были нужны, — смущённо признался студент, потирая распухший нос.

Арбенин удивлённо поднял брови, такого ответа он не ожидал.

— Не понял сейчас — какая связь между деньгами и кровавыми трофеями?

Бодров замялся, не зная, что в его ситуации лучше, точнее хуже: молчать или говорить?

Май понимающе усмехнулся:

— Слышал, наверное, народную мудрость: молчание золото? Так вот сейчас это золото тебе может обойтись очень дорого! Доведение до самоубийства — это статья!

— К-какая ещё с-статья? — слабым голосом спросил побелевший как вершина Эльбруса парень.

— 110 уголовного кодекса — до пяти лет лишения свободы.

После такого заявления разнервничавшейся Бодров превзошёл Эльбрус по белизне и, с трудом разлепив непослушные губы, сдавленно прошептал:

— Д-да в-вы что! Эт-то не я! Н-никого я н-не доводил!

— Вот как? А угрожающие записки и окровавленные уши тоже не ты посылал?

— Это я. С-согласен, н-нехорошо получилось, но мне д-деньги были очень нужны. А с З-Заряной мы в-всё обсудили, и она с-сказала, что ко мне п-п-претензий не имеет!

— Так и сказала? Жаль, я этого не слышал! — не без иронии вздохнул Май.

Парень менял цвета не хуже хамелеона и через секунду напоминал переспевший помидор.

— Но эт-то п-правда!

— Правдой это станет, если свидетели найдутся. Ваш разговор кто-нибудь слышал?

— К-кажется нет, — парень задумался, — х-хотя официант к нам д-два раза подходил, м-может он видел, как она мне деньги п-передавала.

— Стоп! Опять деньги?! Давай, по порядку. Когда и с чего всё началось, я имею в виду твою своеобразную любовную лирику?

— Ну, с-сначала она б-была в-вполне обычной, — зардевшись ещё больше признался Бодров. — Мне Заряна в-всегда очень н-нравилась. Я п-просто писал ей п-письма на сайте, п-просил мне ответить, д-даже м-мейл свой оставил.