Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

– Притворитесь. Ну же, мисс Джой, живите на всю катушку! Я постараюсь, чтобы мы с вашим боссом сели в разные лодки. Потом я удеру пораньше и приду, чтобы посмотреть на бесценное сокровище генерала.

– Полагаю, вы имеете в виду статуэтку, мистер Боуэрс? – Тиффани кокетливо отбросила волосы.

– Сегодня днем я покажу вам, что имею в виду, мисс Джой. Желаю приятного завтрака.

На реке Квай стояла сорокаградусная жара и влажность достигала ста процентов. В слаксах цвета хаки и полотняной сорочке генерал Алан Макфи обливался потом. В руках он судорожно сжимал маленький рюкзак.

– Вы наверняка привыкли к подобным условиям, генерал. В чем ваш секрет?

Генерал нахмурился. Он терпеть не мог Томаса Боуэрса. Парень был чересчур красив, чересчур вкрадчив, чересчур увлечен собой. Сегодня Боуэрс выглядел, как всегда, безупречно, в белой рубашке и шортах, а если и страдал от жары, то никак этого не выказывал. Ублюдок!

– Никакого секрета, мистер Боуэрс. Только стойкость.

– Достойно восхищения. Я заметил, вашего секретаря нет с нами. Военная история не ее конек?

– Мисс Джой неважно себя чувствует. По-моему, она отдыхает у себя в купе.

Пассажиров поезда разделили на две группы и повели к разным плотам: азиатов – к плоту с японским гидом, европейцев – к австралийцу, бывшему военному.

Джеф направился к плоту с азиатами, но дорогу ему преградил старший стюард с выражением паники на лице.

– Нет-нет, мистер Боуэрс. Экскурсия на английском на другом плоту.

– Спасибо, Гельмут. Но я предпочитаю этот.

Джеф протолкнулся вперед.

– Пожалуйста, мистер Боуэрс, это крайне важно. Мы просим всех европейских гостей сесть на другой плот.

– Я, – улыбнулся Джеф. – Но я сяду на тот.

Заметив мини-драму, разыгрывавшуюся у него за спиной, генерал Макфи подошел ближе.

– В чем дело, Боуэрс?

– Я слышал, что на плоту с японским гидом дают абсолютно другую версию текста. Вроде бы рассказывают, какими храбрыми и благородными были их солдаты и что бесчеловечность их обращения с пленниками союзных сил чрезмерно преувеличена. Мне не терпится это услышать.

– Возмутительно! Кто сказал вам это?

– Одна маленькая птичка. – Джеф пожал плечами. – Текст идет на японском, но Минами согласилась переводить для меня. – Он кивнул в сторону японки, стоявшей в очереди перед ними.

– Я тоже сяду на тот плот, – громко объявил генерал.

– Сэр, я должен возразить! – Бедный старший проводник выглядел так, словно сейчас упадет в обморок. – Видите ли, у нас есть правило…

– Держу пари, это правда, – сказал невозмутимо Джеф и шагнул на плот.

Генерал последовал за ним, оставив оторопевшего Гельмута на причале.

Пока они двигались вниз по реке, настроение генерала с каждой минутой все ухудшалось. Боуэрс оказался прав. Бред, который тут скармливали японским туристам, разумеется, не имел никакого отношения к правде. Ничего, он обязательно подаст жалобу руководству и не постесняется в выражениях!

Он попытался сосредоточиться на том, что говорила японская переводчица. Но женщина была такой маленькой и говорила так тихо, что иногда ее голос был не слышен из-за шума мотора. Приходилось одновременно напрягать слух, сгибаться в три погибели и отгонять комаров размером с небольших летучих мышей, так что путешествие получилось крайне неприятным. Да и влажность была кошмарной; казалось, словно вдыхаешь пар горячего супа. Генерал снял рюкзак и расстегнул пуговицы рубашки, с облегчением заметив, что Боуэрсу пришлось сделать то же самое.

Вернувшись, генерал сразу направился в купе. Как только он избавится от мокрой одежды, немедленно продиктует жалобу властям.

Однако его остановил в коридоре находившийся на грани истерике Гельмут.

– Мне ужасно жаль, генерал. Я понятия не имею, как все это вышло. Но, боюсь, вы не можете войти в купе.

– То есть как не могу? Я имею право делать все, что мне угодно, черт побери!

– Похоже, произошло ограбление. – Немец едва держался на ногах. – В купе вашем и мисс Джой. Молодую леди одурманили хлороформом. Полиция прибудет с минуты на минуту.

Взлом купе генерала Макфи и купе его хорошенькой молодой секретарши стал главным предметом разговоров в поезде весь остаток путешествия. После шестичасовой проволочки малайская полиция позволила им продолжить путь в Таиланд. Оказалось, что ничего не было взято, кроме каких-то недорогих украшений и нескольких личных вещей генерала.

Тем же вечером Тиффани рассерженно подступила к Джефу, стоявшему в обзорном вагоне, который находился в хвосте поезда.

– Что случилось, Томас, черт побери? Где вы были?

– Простите. Застрял на одном плоту с вашим боссом. Не смог улизнуть.

– А кто-то улизнул! Кто бы ни были эти люди, наверняка охотились за дурацкой статуей!

– Полагаю, именно так. Бедняжка! Должно быть, вы до смерти перепугались.

Джеф обнял ее за плечи, и Тиффани невольно прижалась к нему.

– Собственно говоря, я ничего об этом не знаю. Полиция считает, что грабители пустили газ через замочную скважину. Все, что я помню, – как очнулась и в купе словно ураган прошел. Но так или иначе, они не нашли того, что искали.

– Слышал, – кивнул Джеф. – Как ему удалось так хорошо ее спрятать в крошечном помещении? Вот этого я не пойму.

– Я же говорила. – Тиффани пожала плечами. – У генерала блестящий ум. Он куда умнее, чем кажется.

– Должно быть, так, – согласился Джеф.

После тесноты Восточного экспресса бангкокский отель «Пенинсула» казался верхом роскоши. Еда была восхитительной, обслуживание – безупречным, кровати такими мягкими и просторными, что генерал Макфи готов был рыдать от облегчения. Больше не будет назойливых бесцеремонных взглядов пассажиров, и поэтому генерал решил не прибегать к уловкам и поселить мисс Тиффани Джой в своем роскошном люксе. В конце концов, вряд ли сюда нагрянет его жена, чтобы обличить неверного мужа. Поскольку в Азии ему осталось пребывать всего несколько дней, генералу не терпелось насладиться восхитительным молодым телом вдали от раздражающего присутствия мистера Томаса Боуэрса.

Загоравшая у шикарного бассейна «Пенинсулы» с видом на гавань, мисс Джой в крошечном золотистом бикини, оставлявшем мало простора воображению, сегодня выглядела особенно неотразимой.

«Жаль, что придется оставить ее, – подумал генерал. – Но радует, что к сегодняшнему ужину я буду на два миллиона долларов богаче. Мы сможем отпраздновать вместе».

– У меня есть кое-какие дела, – сообщил генерал. Склонившись над шезлонгом, он поцеловал ее в макушку. – Вернусь до полуночи.