Екатерина Сереброва - Нотариус

Тем не менее, хватку Илья разжал, позволяя Соне выпрямиться и восстановить дыхание.

– А ты зачем душить взялся? – обиженно протянула она.

– Кто же знал, что это ты? – пробормотал Коновалов. – Так-то, кто угодно может в дом пробраться.

– Зачем это? – насупилась Софья. – Ты про маньяков, что ли? Но разве они сунутся в полный дом людей?

– Мало ли, – странно умолк Илья. – Вообще-то не должны. Но ты в следующий раз шастай громче. Чего, кстати, тут делаешь? Подсматриваешь за спящим? – насмешливо фыркнул он.

Его дразнилки насчет Сониной влюбленности порядком надоели. Достойного ответа и сейчас она не придумала, матов знала мало, но, в принципе, главным оружием Софи была правда.

– Я не к тебе шла, – бросила она. – А к брату.

– Что ж ты носишься с ним, как со списанной торбой? – усмехнулся Илья.

– Ношусь? – изумилась Соня. – Мы родственники и друзья с Тёмкой, никто ни с кем не носится.

– Ну ладно, ладно. Каюсь, был не прав, – Илья сел на диване.

– С чего это? – насторожилась Софи.

– Что?

– Ну, твои извинения? Ты не отличался вежливостью.

– Ты меня плохо знаешь, – усмехнулся Илья. – Я умею быть вежливым. Наверное, Артем меня выводит из себя, вот потому я на него так реагирую.

А ведь и вправду, Тёмка ударил Коновалова, а все дальнейшие их немногочисленные с Соней сценки происходили при Артеме. Как же она сразу не поняла?

– А я? – робко спросила Софи.

– Что, ты?

– Я тебя вывожу из себя? – с расстановкой спросила Софья, нервничая.

– Разве что своей юной пленительностью, – вдруг ласково прошептал Илья. Сердце Сони затрепыхалось. Неужто правду говорил? – Ты привлекательна, Софи, и весьма.

– Но ты говорил совсем иначе при Артеме, – слабо возразила она.

– Не хотел, чтобы он еще и ревновал, – хмыкнул Илья. – На самом деле, ты приятная девушка, Соня, и я впечатлен. Не обижайся, что где-то нахамил – характер у меня периодами такой… Но обещаю исправиться!

Софья расцвела в улыбке. Жаль, что при отсутствии света он этого не увидел. Хотя, может, и к счастью. А то счел бы ее реакцию слишком поспешной и предсказуемой. Саму Соню, соответственно, скучной.

– Со-онь, подойди, а? – жалобно попросил Илья.

Софи не могла отказать. Он взял ее за руку, и пульс у девушки мигом подскочил.

– Я тебе тоже нравлюсь, ведь так? – вкрадчиво поинтересовался юноша. Краска припала к ее щекам. Ох неприлично, неприлично близко был объект ее страданий и одновременно воздыханий!

– Да, – на выдохе произнесла Софья.

– Не бойся меня, я не сделаю ничего плохого, – пообещал он.

Сквозь темноту Софи все же видела, что Илья поднялся. Она стояла неподвижно, даже не чувствовала свою руку в его теплой ладони. Сердце ушло куда-то в пятки. Пульс вытворял немыслимые танцы. Коновалов в один момент оказался еще ближе, чем Соня могла себе позволить. Он прижал ее к себе и склонился над ухом Софьи.

– Ты должна мне поверить, – нежно прошептал Илья. – Поверить, что это правильно и необходимо нам обоим, – добавил он трепетно.

Юноша поцеловал Соню в мочку уха. Софья готова была раствориться в его объятиях, но ее сковывал страх и чувство самосохранения. Что-то внутри яро противилось, хотя и было довольно приятно. Илья мягко поглаживал ее по спине, плавно перемещаясь губами ко рту Сони. Когда поцелуй в губы, наконец, свершился, Софи уже таяла. Она пьянела, ни разу не испытывая этого чувства. Девушка летела, не желая опускаться на землю.

Однако Илья все углублял поцелуй, настойчиво и властно, отчего Софья ненадолго пришла в себя. Парень дотронулся рукой до ее груди, и тут Соня отчетливо осознала, что происходит. Это уже не сон, не фантазии, а реальность. Здесь и сейчас ее действительно целовал Принц. Но Принц на картинке и в мыслях девочки – одно, а вполне ощутимый, физически близкий – совершенно другое. Иррациональное, пугающее своими настойчивыми действиями, позволяющее себе слишком, вопиюще много. Особенно, для Идеала.

– Нет-нет, пожалуйста, прекрати, – Соня оперлась руками ему на грудь.

Коновалов ее не расслышал или просто притворялся. Он усилил нажим, возобновив поцелуй, и пребольно ущипнув Софью за мягкое место.

– Перестань! – вспылила девушка, отгораживаясь.

– Ну что, что такое? – недовольно проговорил он. Софи так и представила его по-детски капризное выражение лица, полное самоуверенности и вседозволенности. Она не видела, как было на самом деле, но не сомневалась, что крайне близка к истине. Соне вдруг стало противно находиться подле Коновалова, стыдно от самой себя.

– Маньяк – вот, что! – ляпнула она первое, что пришло на ум, и убежала, чуть не вывихнув в темноте лодыжку по пути.

9

Посрамленная, ужасно себя чувствующая, разбитая Соня так и не заснула ночью. Она даже до комнаты не сразу добежала, стыдливо спрятавшаяся под лестницей. Девушка все боялась быть обнаруженной Николаем, Тёмкой, или, что хуже всего, папой. О Коноваловых и говорить не приходилось. Но сейчас в своей комнате Софья, вдоволь наплакавшись, уже думала, как сильно опухло ее лицо, и вставать не хотелось категорически. Когда Софи услышала характерный топот по ступенькам, то мигом завернулась одеялом по самую макушку, притворившись засоней. Тёмка – а только он так громко подымался, а потом по-барски распахивал двери – потоптался, да ушел.

Софье стало только еще горше. Захотелось высказаться, чтоб кто-то пожалел, пообещал, что все будет хорошо… По-детски, наверное, тем более что ничего особенного вроде бы и не случилось. Она же сама хотела по-взрослому: объятий, жарких поцелуев… Сама хотела. Но теперь было как-то слишком больно, словно Коновалов украл у нее частицу детства, с которым расставаться Соня все же оказалась не готова. Сюда бы маму – она без лишних слов бы приласкала.

О папе, который точно вытрясет из Софьи все подробности ее подавленного состояния, прежде чем успокоит и пожалеет, не было и речи. Тёмка и напрочь был лишен тормозов, Соня и рта бы не успела раскрыть, как он объявил бы в ее бедах виновным Илью (а кого же еще?) и убил бы его. Задать взбучку Принцу, может, и не мешало, но… вот полностью назначить его виновным Софье не позволяла совесть. В конце концов, если она и вправду дала повод, не отвергла при первых действиях… А он уверял, что искренен. Как понять, что же произошло на самом деле? Соня струсила в последний момент, а Илья, напротив, ускорил события? На ее памяти, не имея собственного опыта, за девочками все же сперва парни ухаживали, дарили подарки, водили в кино и кафе. Коновалов, как минимум, виноват, что преступил черту настолько поспешно. Его могло оправдать только то, что он и сам не имел опыта. В чем Софья сильно сомневалась, но давала себе и Илье малюсенький шанс.