Наталья Ефремова - Осколки памяти

– Почему сигнальные?

– Вот посмотри, они же светятся в темноте!

Ник усмехнулся:

– Это что, такой способ заставить меня не думать о собственной безответственности?

– Нет! Я на самом деле так думаю.

– Хорошо. Пойдем отсюда.

Ник вскинул руку и посмотрел на свои электронные часы с подсветкой:

– Все, Кристи. Уже поздно. Нужно поторопиться. Думаю, нам лучше срезать.

Сказав это, он потянул ее куда-то в сторону от дорожки. Она только молча следовала за ним, стараясь не отставать и уворачиваясь от хлестких веток. Вскоре, к ее удивлению, они выбрались из парка и пошли по освещенной улице, ведущей к ее дому. Лишь теперь Ник немного расслабился и сбавил шаг.

– Постой! – воскликнула Кристина. – А как же твой мотоцикл? Где он остался?

– Там, у входа в парк.

– Почему же мы не пошли к нему?

– Потому что мы вышли гораздо ближе к твоему дому. А к нему пришлось бы делать крюк. Я его заберу, ты не переживай.

Кристина не заметила, как они подошли к ее дому и остановились у подъездной дорожки. Уже совсем стемнело, а фонари у ворот почему-то не горели. Неужели Патрик забыл включить? На него это не похоже. Скорее всего, проблема с электричеством. Здесь, в Хиллвуде, с завидным постоянством отключали свет, газ и воду попеременно, то по причине аварии, то из-за непогоды.

– Спасибо, Ник. Мне… мне очень понравилась прогулка, несмотря на…

– Я рад, – несколько скованно откликнулся Ник.

Кристина подумала, что, может, он поцелует ее на прощанье. Поцелует в первый раз. Тот поцелуй в ладонь в лесу не считается, ведь он ненастоящий.

Глядя на его лицо, она не сразу поняла, что он продолжает что-то говорить, и, сосредоточившись, расслышала лишь конец фразы:

– …и спасибо тебе за стихи, за то, что прочитала. Я понимаю, чего это стоит.

– Ник! – вдруг выпалила Кристина, безотчетно шагая к нему, и тут же испугалась своих мыслей.

– Что? – не понял он или сделал вид, что не понял.

– Нет, ничего, – поникла она и почему-то оглянулась в сторону леса. Это движение ее и спасло: Ник решил, что она опять вспомнила о случившемся. – А ты…

– Хочешь спросить, испугался ли я? – перебил он. – Да. За тебя.

Кристина улыбнулась:

– Не беспокойся. Со мной ничего не случится. Я же ведьма.

– Нет, – неопределенно ответил Ник, не отвечая на ее улыбку, и она не поняла, к какой из ее последних фраз относится эта его реплика.

– Ну все, мне пора идти, счастливо, – она коснулась ладони Ника кончиками пальцев и направилась к дому.

Шагнув на веранду, она оглянулась. Силуэт Ника четко выделялся на фоне мутноватого света уличных фонарей, которые зажглись за его спиной. Он стоял и ждал, пока она войдет в дом.

Уже взявшись за ручку двери, Кристина испытала острое, почти непреодолимое желание броситься назад, к Нику, в его объятия, почувствовать еще раз, хотя бы на миг, его близость и тепло его рук, но сдержалась, вцепившись пальцами в холодную медь ручки, словно та могла охладить ее порыв.

Она сразу догадалась, что ее ждут.

Во-первых, входная дверь. Глядя на Ника, Кристина даже не подумала удивиться, что дверь открыта в столь поздний час и ей не пришлось звонить. Обычно Патрик или миссис Лемот, их экономка, закрывали дверь ровно в десять. Сейчас времени было… Она посмотрела на старинные напольные часы в углу холла и ужаснулась – неужели так поздно?!

В боковом коридоре, где располагался кабинет Эдварда Риверса, из-под двери виднелась полоска света. Выходит, отец еще не лег спать. Это два.

А третье подтверждение того, что ее позднее возвращение не осталось незамеченным, ожидало ее на площадке второго этажа в лице ее собственной матери.

Кристина обреченно вздохнула и начала медленно подниматься, стаскивая куртку. Оливия, в кремовом шелковом халате, с распущенными и расчесанными на ночь волосами, стояла, облокотившись о перила, и с осуждением смотрела на приближающуюся дочь.

Кристина молча подошла и остановилась в двух шагах от матери.

Первой заговорила Оливия.

– Полагаю, ты понимаешь, что я жду твоих объяснений? – холодно сказала она, видя, что дочь не желает сама начинать разговор.

– Да.

Удивленная тем, что Кристина не принялась с ходу оправдываться, миссис Риверс едва не поперхнулась.

– Ты позволишь спросить тебя, где ты была?

– На прогулке, – спокойно ответила Кристина и добавила: – Я тебе сказала об этом перед уходом.

– Но ты солгала мне о том, куда ты идешь и с кем! – повысила голос Оливия. – Мы с отцом видели твое возвращение из окна его кабинета. Явилась ты не со стороны города и не с Мирандой. Как прикажешь это понимать?

Поморщившись от неожиданной грубости, прозвучавшей в обвинительных словах матери, Кристина порадовалась, что не продолжила спектакль для родителей, вернувшись к Нику от порога, и ответила:

– Я не лгала тебе, мама. Ты сама решила, что я иду гулять с Мирандой, разве нет? Я сказала, что пройдусь, и только. Прости, что я задержалась, у меня не было с собой часов. Завтра я извинюсь перед папой, что заставила вас переживать за меня. Теперь я могу идти к себе?

Она так уверенно, без тени смущения, говорила, что Оливия совсем растерялась.

– Что это за молодой человек? – спросила она, видя, что Кристина не собирается вдаваться в подробности и рассказывать, как прошел ее вечер. – Кто он? Мы его знаем?

– А это имеет значение? – вздернула подбородок Кристина, начиная терять терпение. Только образ Ника перед глазами и воспоминания о поцелуе в ладонь не давали ей сорваться и нагрубить.

– Конечно, имеет! – всплеснула руками Оливия. – Уму непостижимо! Неужели ты думаешь, что мы будем спокойно стоять и смотреть, как ты возвращаешься ночью из леса с каким-то… с этим…

– С кем? – прищурилась Кристина. – Ну, давай, скажи, мама, с кем? Ты ничего о нем не знаешь, но уже сделала для себя определенные выводы. Неужели ты настолько не доверяешь мне, что способна заподозрить в чем-то предосудительном?

– Я тебе доверяю. Возможно, излишне, как показал сегодняшний случай. Что ж… – Оливия немного помолчала, – выходит, ты все-таки снизошла до общения с одним из неотесанных сереньких провинциалов с отрицательным коэффициентом интеллекта. И чем же таким особенным он смог тебя привлечь?

Это был удар ниже пояса.

Мать слово в слово повторила оценку Кристины, которой она наградила местных парней в начале учебного года, когда Оливия поинтересовалась, что за молодые люди учатся с ней в одном классе.

Стиснув зубы и чувствуя, что краснеет, Кристина поклялась в дальнейшем не быть с матерью слишком откровенной и изо всех сил старалась не нагрубить в ответ. Она стояла, глядя в сторону, и комкала в руках свою куртку.