Меллори Кейн - Третье чудо

– Да нет, мы его не брали. Мы только просмотрели его. Помнишь, ты назвала нам пароль? Мы просмотрели все сохраненные файлы в поисках каких-либо данных, связанных со смертью Тристана или с контрабандой оружия, но, когда я уходила, он лежал на столе. – Мэдди помолчала. – А есть какие-либо признаки, что кто-то побывал в вашем доме?

В животе у Сэнди проснулся и заворочался ребенок.

– Кажется, нет. Я не заглядывала только в детскую. Ты уверена, что он был в комнате, когда вы уходили?

– Конечно, – сказала Мэдди. – А ты не узнавала у полиции или шерифа?

– Нет, ты первая, кому я позвонила.

– Тогда позвони им. Если они его взяли, то должны были оставить расписку. Может, забыли.

– Значит, он исчез после вашего ухода. – Сэнди задумалась. – Минутку. Сейчас я вспомнила, что вчера, когда я вошла в дом, сигнализация не была включена, сигнал не сработал.

– Выходит, тот, кто забрал планшет, отключил ее. А что, многие знают твой код?

– Нет, только мы с Тристаном.

– Может, полиция не знала, как ее включить, и не знала, что тебя там нет.

– Выходит, в доме кто-то побывал, – пробормотала Сэнди.

– Послушай, Сэнди, может, это ничего не значит, но, думаю, на всякий случай тебе лучше уехать в деревню и остановиться в отеле или вернуться в Батон-Руж.

– Нет, не хочу, – сказала Сэнди. – Это мог быть какой-то мальчишка.

– Погоди минутку.

Она слышала, как Мэдди разговаривает с Заком, а затем вдруг в трубке стало тихо. Должно быть, Мэдди отключила звук. Но Сэнди все равно знала, что они обсуждают, грозит ли Сэнди опасность в Бон-Шанс.

– Мэдди! – позвала Сэнди. – Ну, давай скорее.

Наконец Мэдди включила звук.

– Сэнди, давай договоримся, что, если что-то случится, ты позвонишь мне, хорошо? Мы уже не занимаемся этим делом, но оно еще не закрыто.

Вот так Сэнди узнала, что министерство внутренней безопасности и АНБ вовсе не перестали заниматься историей с контрабандистами в Бон-Шанс и обстоятельствами гибели Тристана.

– А зачем им это надо?

Мэдди явно не ожидала этого вопроса и ничего не ответила.

– Мэдди? Ты же сказала, что все контрабандисты арестованы и что Бодро убил их главаря. Я думала, на этом все закончилось.

– Есть кое-какие вещи, о которых нам нельзя говорить и даже знать.

– Но ты-то о них знаешь? Я чувствовала, что вы с Заком что-то недоговариваете. Это касается смерти Тристана, да?

– Не надо, Сэнди, не выпытывай.

– Мэдди, если ты не расскажешь мне все, понимаешь, все до конца, то я не знаю, что я с тобой сделаю!

– Подожди минутку…

– Нет, постой…

Но Мэдди не было слышно. Секунд через двадцать она вернулась на связь.

– Сэнди, слушай внимательно, потому что я могу сказать это только один раз. Существует вероятность – только вероятность! – что смерть твоего мужа не была несчастным случаем.

Сэнди опустилась на стоявший рядом стул.

– Что?! Значит, Зак был прав! А что случилось? Появились какие-то новые данные?

– Послушай меня. Мы провели в вашем доме целую неделю, пытались понять, что случилось с Тристаном. Но пришли только к одному выводу: его гибель очень подозрительна. – Мэдди глубоко вздохнула. – Внутренняя безопасность активировала подслушивающие устройства и вместе с береговой охраной ведет наблюдение в районе нефтяных вышек. По-видимому, они опасаются, что там может существовать еще одна преступная группировка, которая что-то замышляет. Бон-Шанс – самое малолюдное и неприметное место на всем побережье залива. В нем даже нет уличного освещения, за исключением Мейн-стрит.

– Да, даже в ясную ночь отсюда едва видны городские огни, вот когда там случается пожар, то мы видим огонь и дым.

– Ну вот, эта темнота и удаленность привлекают контрабандистов.

– Мэдди, ты обязана сказать мне, почему Зак…

– Сэнди! – прервала ее Мэдди. – Что я тебе только что сказала?

– Ты наговорила кучу всего непонятного, и ничего не объяснила. Что ж, прекрасно! Я дам тебе знать, если что-то случится. То есть если у меня будет возможность позвонить, – с нехарактерной для нее язвительностью уточнила Сэнди.

– Сэнди, позвони шерифу, пусть он снимет со стола отпечатки пальцев. Так легче будет определить, кто взял твой планшет.

– Ну да, если эти отпечатки есть у полицейских. А если их нет?

– Все равно, Сэнди, позвони шерифу, обещаешь?

– Хорошо, позвоню. Может, поговорим о чем-нибудь другом?

– Конечно. Как ты себя чувствуешь? Как ребенок?

– У нас все прекрасно.

– А уже видна эта фитюлька?

– Какая еще фитюлька? Ах да! Доктор тоже так сказал, когда смотрел мою эхограмму.

– Так он подтвердил, что это мальчик?

– Не то чтобы подтвердил, но говорил довольно определенно. – Она грустно улыбнулась. – Знаешь, Тристан был уверен, что у нас будет мальчик.

– Ох, дорогая моя…

– Ничего, не волнуйся, я держусь. – Сэнди заставила себя засмеяться.

– Ты уже думала, как его назвать?

– Нет еще.

– Значит, ты вернулась в Бон-Шанс. И думаешь здесь остаться?

– Да, наверно. Но ближе к родам могу снова поехать в Батон-Руж. Там мне сможет помочь мать Тристана.

Мэдди стала убеждать ее, как было бы хорошо, если бы она вернулась в Батон-Руж. Наконец Сэнди удалось ее прервать, и она сказала, что очень хочет спать. Мэдди напомнила ей, чтобы она обязательно позвонила шерифу, и они попрощались.

– Ну, малыш, что скажешь? Думаешь, стоит позвонить шерифу насчет планшета? Да? Я тоже так думаю. Но завтра обязательно схожу к Бодро, скажу ему, что вернулась, и спрошу, не видел ли он кого у дома.

Она улыбнулась и ласково погладила живот.

– Хотя, если Бодро заметил, что во время моего отсутствия какой-то незнакомец забрался в дом, он мог его застрелить.

Глава 2

Тристан проснулся, чувствуя себя отдохнувшим.

Горячие лучи встающего солнца падали на его постель, согревая ноги. Он вдохнул воздух, напоенный ароматом гардений. Сэнди! В последний раз, когда он ее видел, она была здоровой и безмятежной, как и полагается женщине, вынашивающей ребенка.

Он сонно улыбнулся и повернулся к ней, но, ощутив жгучую боль в икре, сразу все вспомнил. Он лежал не в своей кровати, рядом с женой, а на топчане в хижине своего старого друга Бодро, где жил с тех пор, как тот спас его от верной смерти.

Ему вспомнилась темная вода и острые зубы акулы. Мышцы его невольно напряглись, и его снова пронзила боль в икре, откуда острый зуб акулы вырвал клок его плоти. Стиснув зубы и подавляя стон, он осторожно расслабил мышцы ноги.

Постепенно боль стихла, но легче ему не стало. Его угнетала страшная душевная пустота. Его считали погибшим. И он действительно погиб – для жителей Бон-Шанс и для своих близких.