Дороти Иден - Цена счастья

Эмма добилась желаемого: она взяла интервью у популярного писателя, подробное и в меру откровенное. Однако ей никак не удавалось превратить свои беглые записи в блокноте в живую, психологически осмысленную статью. И причина крылась не только в ее неопытности и волнении. Сложность заключалась в ином: красивый человек, охотно отвечавший на вопросы юной журналистки, больше не казался ей отчужденной, почти недосягаемой личностью, о которой она должна писать объективно, не внося в публикацию глубоко личных эмоций. За ленивой повадкой Барнаби Корта угадывалась могучая жизненная сила, покорившая Эмму. Но она и помыслить не могла, что мужчина, столь щедро одаренный природой, когда-нибудь удостоит ее своим вниманием.

* * *

— Эмма, — поспешила сообщить тетя Деб, когда племянница вернулась с работы, — кто-то звонит тебе каждые десять минут в течение последнего часа.

Девушка замерла в предвкушении почти несбыточного, ее сердце гулко забилось.

— И кто звонит?

— Дорогая, я не решилась спросить, хотя мы с тобой старые добрые друзья. Он великолепно владеет искусством телефонного разговора: без лишних слов и пошлой тривиальности, что производит отличное впечатление. Скажи, он в тебя влюблен?

— Моя родная тетя Деб, я даже не знаю, о ком ты говоришь.

Тетя Деб, маленькая приземистая особа с узкими покатыми плечами, с которых вечно сползали роскошные шали, и круглым морщинистым лицом, казавшимся рассеянным, только задумчиво посмотрела на свою высокую стройную племянницу.

— Может, оно и так, — обронила она, словно обращаясь к самой себе. — Не обольщайся, ты не каждому придешься по вкусу. У тебя опасные зеленые глаза амазонки, и ты девушка, что называется, с норовом. Конечно, многих мужчин настораживают эти вызывающие черты. И ты не всегда выглядишь красивой. Не спорь, дитя мое, я хорошо знаю жизнь. Эмма, не следует ли тебе больше есть?

— Больше есть? — Эмма привыкла к скачкообразной манере изъясняться, свойственной тете Деб, но на этот раз она не совсем поняла, что умудренная жизненным опытом леди имела в виду.

— Ты слишком худа. Большинство мужчин любит округлые формы. Твой дядя, хочу заметить, относился к тем мужьям, которые особенно ценили женственную фигуру и лебединую стать. — Тетя Деб поправила сползавшую с плеч кружевную шаль и погрузилась в счастливые воспоминания о несравненных достоинствах своего последнего супруга.

— Тетя Деб, если ты думаешь, что в угоду вкусам сластолюбцев я возмечтаю о пышной груди и округлых бедрах…

— Не обязательно округлые, моя дорогая. Это не твой стиль. Но почему бы не избавиться от некоторой угловатости?..

К счастью, телефонный звонок помешал тете Деб и дальше развивать свою теорию женственности. Эмма не представляла себя пухленькой и округлой. Она была довольна своей высокой, худощавой фигурой; кроме того, если, не дай бог, она растолстеет, ей придется менять весь свой гардероб. Но Эмма предпочла размышлять о сути «женственности», лишь бы отвлечься от других, уда более волнующих ее воображение тем.

— Да, она только что пришла, — говорила кому-то тетя Деб по телефону. — Я как раз объясняла ей, что она должна больше есть. Может быть, вы повлияете на упрямицу… Ах! Как это мило с вашей стороны! Я ее сейчас позову.

Тетя Деб положила трубку на столик и закричала так громко, словно племянница находилась на другом конце света:

— Эмма! Телефон! Тебя приглашают на ужин. Твой друг разделяет мое авторитетное мнение: ты должна больше есть. Разве это не чудесно?

Взяв трубку, Эмма с трудом произнесла «алло». Она знала, что тетя Деб стоит в дверях гостиной, чутко прислушиваясь и почти не скрывая строго любопытства. Присутствие миссис Деб сковывало Эмму. Ах, эта смешная тетя Деб! Неужели племянница не могла пофлиртовать без ее неусыпного наблюдения?

Когда Эмма услышала глубокий, чувственный голос Барнаби Корта, она поняла: он жаждет совсем не профессиональных, а близких, интимных отношений с зеленоглазой журналисткой, приглянувшейся ему в их первую же встречу.

Но ей и во сне не приснилось бы, что она когда-нибудь выйдет за него замуж. Однако это чудо свершилось почти молниеносно…

Тетушка Деб не погрешила против истины. Она и впрямь слишком худа и угловата; ее веснушчатое лицо порой выглядело таким незначительным, заурядным, пока не освещалось внутренним светом, той «грацией души», о которой писали поэты. Эмма, как чувствительная арфа, откликалась на все Прекрасное. Красота неузнаваемо преображала молодую женщину. Тогда от нее невозможно было оторвать восхищенного взгляда. Но сама Эмма и не подозревала о волшебных изменениях своего облика.

Кроме своеобразной утонченной внешности, Эмма обладала острым умом, а также сильным, но гибким характером. Впоследствии она поняла, что проницательный писатель — Барнаби по достоинству оценил недюжинную натуру своей будущей жены.

Опытный мужчина, Барнаби был увлечен не только духовным миром Эммы. Ее коленки, говорил он в холостяцком кругу, самые красивые из всех, какие ему довелось повидать в жизни. Уже одного этого было достаточно, чтобы темпераментному мистеру Корту захотелось на ней жениться. Но его влекли еще и зеленые глаза — у женщин (и у кошек!), — точеная, пластичная фигура, очаровательная в любой позе: и когда она уютно сворачивалась калачиком в кресле, и когда бесстрашно стояла под ветром на вершине горы.

И все же факт оставался фактом: Барнаби не только не женился бы на Эмме, но попросту не обратил бы на нее никакого внимания, если бы она не вышла из себя в день их знакомства и не обескуражила его своим сарказмом и едкой иронией. Такая независимость совсем юной начинающей журналистки показалась ему, привыкшему к трусливой лести, настолько из ряда вон выходящим явлением, что избалованный писатель невольно заинтересовался этим феноменом. Разрушившееся вдохновенное лицо Эммы было исполнено прелести. Наступил один из тех счастливых моментов, когда гадкий утенок превращался сказочного лебедя. Барнаби не мог оторвать взгляда от ее поистине лучезарного лика. А когда Эмма вышла из комнаты, ему захотелось броситься вслед за ней по лестнице, но он не решился. Однако стал звонить ей по шесть раз в сутки и приглашать ее на ужин. После недельного знакомства он сделал ей предложение.

— Я ждал так долго лишь для того, чтобы ты могла получше узнать меня.

Слово долго чуть не до слез рассмешило Эмму. Будущая жена научилась распознавать любые оттенки его голоса, улавливать малейшие изменения в его лице. Танцуя с Барнаби, она сливалась с ним в ритме, различала меру страсти его поцелуев. Она привыкла к его упрямому характеру и милой ребяческой рассеянности; к доброте и тонкому юмору, которые излучали его голубые глаза. Она смирилась с его азартным стремлением немедленно получить то, что примечталось, хоть луну с неба.