Сергей Пономаренко - Ведьмин пасьянс

Через час господин Руткевич был уже обладателем семи тысяч рублей, играя без разбору — то за карточным столом, то в рулетку — и все время оставаясь в выигрыше. Вокруг господина Руткевича толпились прихлебатели — они ловили каждый его жест, каждое слово, подобострастно смотрели на счастливчика, а он с легкостью расправлялся с противниками и поил свою свиту шампанским. К девяти часам вечера он уже был обладателем целого состояния в семьдесят тысяч рублей. Конечно, он теперь и не помышлял о том, чтобы вернуться в доходный дом за жалкими грошами несчастного семейства. Невероятное везение Руткевича потрепало нервы хозяевам игорного заведения, они привлекли опытных мошенников, которые должны были разгадать используемые этим шарлатаном трюки, но те лишь разводили руками.

— Пожалуй, этот господин весьма ловок или невероятно везуч! — сделал заключение старый карточный шулер Барон.

Порой Руткевич делал невообразимые ходы, противоречащие логике, и все равно выигрывал, убедительно доказывая, что азартные игры и логика — несовместимые вещи. Единственное оружие, которое смогли применить против него владельцы игорных заведений, — это отказать ему в игре. Так с ним и поступали, но он не огорчался — казино, игорных клубов в городе было множество. А его выигрыш уже занимал внушительный баул, который повсюду таскал за Руткевичем плотный господин в тройке, за этим господином присматривали и охраняли деньги двое рослых полицейских.

В два часа ночи господин Руткевич сказал:

— Я обрел счастье! Я счастлив, господа! — и приказал везти себя домой.

На следующий день на первой странице газеты «Ведомости по-киевски» был помещен портрет господина Руткевича и заметка под заголовком «Несчастливый счастливец». В ней рассказывалось о феноменальном выигрыше этого господина, но сумма не называлась, так как он сам и все его домочадцы были зверски зарезаны бандитами, переодетыми в полицейских, а деньги украдены.

— Какой ужас! — сказала Анна Ивановна за утренним чаем, просматривая газету. — Это ведь тот господин, который был у нас и требовал деньги за проживание. Их вырезали — его и всю его семью… Лора, что ты об этом думаешь?

— Он любил деньги и был готов ради них заплатить любую цену, — серьезно произнесла девочка. — Он получил деньги, а Мамон получил плату за них. Ведь получая что-либо, ты должен и отдавать. Мари, передай, пожалуйста, сливки.

А Анисим запил, он пил беспробудно двое суток, пока его не протрезвили, окатив из ведра ледяной водой и не отвели к хозяину, господину Лисовскому, который долго с ним беседовал при закрытых дверях. После этого Анисим отправился к Петряковым и сообщил, что господин домовладелец с пониманием отнесся к их положению и не торопит с оплатой за проживание — они могут погасить долг, когда у них появится возможность.

Вскоре Анисим вместе с семьей, никому ничего не объясняя, переехал в другой дом, на место менее доходное, но более спокойное.

1. Украинское Полесье. Весна. 2005 год

По обе стороны дороги теснились мрачные, в обхват деревья, заслоняя собой небо, солнце, окутывая землю вечной тенью. Неожиданно мелькнул просвет — это оказалась вырубка, автомобиль выехал на открытое пространство, затем на мостик через зеленую заболоченную речку и вскоре вновь углубился в густой темный лес.

— Леса, болота, топи — это наше Полесье, — произнес плотный широкоплечий мужчина в темно-синем пиджаке, треснувшем под мышкой с правой стороны.

Он был водителем, мог быть гидом в этих местах, помимо того что был кооператором — владел небольшим хозяйством. Районной властью ему было поставлено задание встретить столичную журналистку, проследить, чтобы она не умерла от голода и жажды за время командировки, а заодно выведать, чем она дышит, какие у нее задания, кроме озвученного, и обо всем этом доложить.

— У нас катастрофически мало земли под посевы, к тому же это не чернозем. Леса много — вишь, какие красавцы стоят! — но вырубка разрешена только избранным. — Тут он осекся и поправил себя: — Кто имеет соответствующую лицензию. Я хотел было поставить небольшую лесопилку, но… Выращиваю в этом лесном краю зерновые: ячмень, пшеницу…

— Извините, — прервала его девушка. — Николай Николаевич, я хочу вам напомнить, что нашу газету не интересует сельхозтематика — мы рассказываем читателям о паранормальных явлениях, удивительных случаях, таинственных местах. Меня вот послали в ваши края, чтобы подготовить материал про оборотней. Вовкулаки по-местному. Что вы об этом можете мне рассказать?

— Вовкулаки попадаются не часто, но попадаются… Уж очень они лютые — не приведи Господь с ними встретиться один на один! Меня Бог миловал — поэтому и живой. — Мужчина говорил серьезно, но девушка в этих словах уловила насмешку.

«Уж лучше бы я писала о сельском хозяйстве — там все понятно и не смешно. А тут… Я журналистка, я должна верить в то, о чем пишу… По крайней мере пока материал не написан, иначе ничего путного у меня не получится. А мне надо, надо себя показать — ведь это моя первая самостоятельная командировка».

— Расскажите мне хоть об одном таком случае. Было бы здорово, если бы и со свидетелями можно было поговорить.

— А что рассказывать? Днем он как человек, ходит себе, делами всякими занимается. А вот ночью, в полнолуние или на молодой месяц, может в волка превратиться.

— А дальше что?

— Ничего. Я все рассказал.

— Дорогой Николай Николаевич! Это все известно еще из бабушкиных сказок, вы о конкретном случае расскажите. Имярек ночью в лесу встретился с оборотнем, и что из этого вышло.

— А ничего особенного не произошло бы с этим вашим «имяреком» — загрыз бы его оборотень! И все. Наши местные, когда неспокойный месяц, не то что ночью, днем далеко в лес боятся заходить. Вот так!

— Раз боятся, значит, были случаи… Вот о них и расскажите.

— Были… Но подробностей не помню. Может, лучше о моем хозяйстве в газету черкнете? Не за спасибо — свинью задавлю, вам подарю. Говорят, в столице больно мясо дорогое.

— Спасибо за свинью, но я мяса почти не употребляю и про хозяйство писать не могу — редактор не пропустит. Мне про оборотней надо подготовить материал.

— Свинья большая — и редактору хватит. Может, пропустит?

— Не пропустит, потому что он сам свинья. Пишу я про оборотней, а он им и является, только превращается не в волка, а в свинью.

— Да ну?

— Вот так. Вспомнили что-нибудь о вовкулаках?

— Не знаю, вроде нечего и рассказывать.

— Хорошо. Тогда познакомьте меня с тем, кто может рассказать. Не привезу материал, редактор возьмет и съест меня! Он хоть и свинья, а кровожаднее волка.