Блэйн Андерсен - Роковой поцелуй

Констебль сдвинул свои седые брови, лицо его стало настолько суровым, насколько вообще понятие суровости могло сочетаться с его обликом добродушного Санта‑Клауса.

— Однако все, что вы сказали, исчерпывается лишь тем, что какой‑то незнакомый мужчина вдруг приехал и убил вашу сводную сестру, — и при этом вы даже не можете дать нам описание его внешности.

— Он все время находился ко мне спиной.

— Но вы же сами сказали, что он повернулся к вам, и лишь только после этого вы выстрелили. Значит, вы все‑таки видели его лицо?

— Да нет же, было ужасно темно, да к тому же… — Элис замолчала, внезапно поняв, что констебль подозревает ее в сокрытии какой‑то детали убийства. Она сама вовсе не считала свой рассказ странным или непоследовательным, но, конечно, он мог показаться посторонним слишком уж сбивчивым. Она попыталась еще что‑нибудь вспомнить, какую‑нибудь упущенную деталь, которая заставила бы его поверить ее рассказу.

— Да, мужчина был высокого роста.

— А цвет волос?

Элисон грустно вздохнула:

— Было же так темно.

— Тем не менее, достаточно светло, чтобы в него прицелиться. — Констебль Фиск приподнялся со стула, наклонился к ней, подошел ближе, и Элисон замутило от отвратительного запаха табака у него изо рта.

— Я уже говорила, что попала ему в ногу случайно. Возможно, если бы я его различала как следует, то прикончила бы на месте.

— Так… Это что — ваша обычная манера, без лишних слов сразу же и стрелять?

Вмешалась Роберта:

— Она всегда была импульсивной. Когда еще был жив ее отец, сэр Фредерик, даже он старался не попадать ей под горячую руку. Это все от ее матери: ирландская кровь, знаете ли…

Элисон бросила на мачеху уничтожающий взгляд. И так без нее все достаточно запутано, а тут еще она со своей болтовней!

— Так, значит, вы так ему ничего и не сказали? — Констебль что‑то черкнул гусиным пером на своем листке.

Боже, когда же кончится этот ужасный допрос!

— Я крикнула, чтобы он не шевелился, а то я буду стрелять.

— А он не послушался?

— Ну конечно. Вообще, я что, подсудимая? Вы, кажется, сомневаетесь в правдивости моих показаний?

Джон Фиск ухмыльнулся, снова присаживаясь на стул.

— Я просто пытаюсь установить истину, а для этого вам необходимо поднапрячь свою память, мисс Уилхэвен.

— Вы бы лучше приступили к поискам убийцы, чем тратить тут время со мной, — вспылила Элис.

— Позвольте уж мне самому решать, как и на что мне тратить свое время, мисс. Хотя, вы правы, пользы от вашего рассказа не слишком много. Мы объявим розыск. Но пока мы не разыщем этого человека, пожалуйста, не покидайте пределы графства.

— Я что — под следствием?

— Это всего лишь мера предосторожности — на случай, если вы потребуетесь нам как свидетель. Вы обещаете?

Очевидно, вступать в переговоры с этим тупоголовым мужланом было бессмысленно; вздохнув, Элис обреченно сказала «да». Она отошла к окну, с грустью взглянула вниз, на аллею сада.

Констебль с уважением поклонился Роберте.

— Я ухожу, мадам. Примите мои самые искренние соболезнования. Надеюсь, я могу рассчитывать на вас в том случае, если… — его голос перешел в шепот, и Элис поняла, что речь идет о ней.

— До свидания, мисс Элис.

— До свидания, — Элис даже не повернулась к констеблю. — Надеюсь, вы найдете убийцу очень скоро.

— Приложим все усилия.

Она издала вздох облегчения, когда дверь библиотеки захлопнулась за ним.

— Как он смеет! Представьте себе, мой рассказ ему явно показался неправдоподобным!

Роберта закашлялась.

— Должна тебе прямо сказать: как бы его поиски истины не привели к тому, что будет открыто дело против тебя!

Элисон резко повернулась, готовая к стычке.

— Какие же у меня могли быть мотивы?

Роберта потупила красные от слез глаза.

— Признайся, обстоятельства довольно странные…

— Что ты имеешь в виду?

Роберта помолчала, собираясь с мыслями. Вопросы констебля кое‑что подсказали, но надо быть очень осторожной, чтобы не возбудить у падчерицы никаких подозрений.

Дело в том, что покойный муж Роберты — Фредерик, почти до самой кончины не доверял своей жене. Он много раз попрекал ее тем, что она вышла за него замуж лишь из‑за денег. Он и завещание составил так, что единственной владелицей Брайархерста оказывалась Элисон — при условии, что она будет жить в нем, не отлучаясь, больше чем на шесть месяцев, Роберта надеялась, что Элисон вряд ли поняла как следует смысл завещания: после похорон отца, когда было зачитано завещание, она была слишком не в себе, чтобы разобраться в юридических тонкостях или вообще обратить на них внимание. Поместье Брайархерст приносило неплохой доход. Вот если бы удалось под каким‑нибудь предлогом заставить падчерицу уехать, условия завещания через шесть месяцев обернулись бы в пользу Роберты — имение перешло бы к ней.

— Роберта, ты что, не слышишь?

— Слышу. Я думаю о тебе, о твоих интересах, Элис.

— Неужели, — едко заметила девушка.

Роберта положила руки ей на плечи и заставила сесть в кресло.

— Меня путает, что этот подлый убийца Джулии на свободе. Я схожу с ума от этой мысли!..

— Констебль скоро его отыщет.

— Надеюсь, Но поскольку никаких примет нет, поиски могут затянуться. Кстати, ты не боишься, что убийца может…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же свидетель преступления, причем единственный. Убийца попытается от тебя избавиться.

До этого Элис думала только об одном: убийца Джулии должен ответить за свое преступление. Ей и в голову не приходило, что она сама может оказаться объектом еще одного его преступления.

— Думаешь, он будет следить за мной?

— Был бы идиотом, если бы не стал.

— Но у него нет причин бояться меня — я же все равно не смогу его опознать.

— Но он‑то этого не знает!

Девушка задумалась над словами мачехи. Да нет, этот зверь, должно, быть, давно уже далеко отсюда. Неизвестно, чем ему помешала Джулия, но во всяком случае, с его стороны было бы просто сумасшествием находиться вблизи Брайархерста.

— Я думаю, у меня нет причин опасаться за свою жизнь.

Роберта поняла, что ее маневр не удался.

— Конечно, конечно, ты права, дорогая. Но как насчет констебля? Он не очень‑то поверил твоему рассказу. Какой‑то таинственный незнакомец убивает Джулию практически у тебя на глазах, а ты не можешь ни описать его внешности, ни показать орудия убийства.

— Ты что, думаешь, что он специально оставил бы свой пистолет для нас?

— Я только думаю, что в твою историю не так‑то легко поверить. И кстати — ты ведь поругалась с Джулией. Конечно, я ничего ему не сказала, но многие из присутствующих на балу все слышали. Для следствия это может оказаться находкой.