Юлия Шилова - Мастерица провокаций, или Одной ночью перечеркнуть все в жизни мужчины

— Свет, я же тебя просил. Давай без истерик. Пожалуйста, я очень тебя прошу. Сейчас соберу вещи и уйду. Квартира, обстановка, шмотки — все остается тебе и детям. Я ни на что не претендую. Ты же знаешь, что я заработаю еще. На алименты подавать не надо. Мы с тобой цивилизованные люди и прекрасно понимаем, что все вопросы надо решать полюбовно. Каждый месяц я буду давать тебе на детей деньги, об этом можешь не беспокоиться. Только…

— Что, только? — Я посмотрела на своего «чужого» мужа с ненавистью.

— Только я буду давать деньги именно на детей, а не на тебя. Сама понимаешь, что я больше не в состоянии оплачивать твои женские безделушки и шмотки. У меня теперь новая, молодая семья, нужны конкретные деньги. Светка, ну что ты так смотришь? Ты хоть понимаешь, о чем я тебе говорю?

— Не понимаю, — я отрицательно покачала головой, действительно не понимая, что происходит и почему Костя говорит со мной таким тоном. Всегда казалось, что такая старая, как мир, история может приключиться с кем угодно, но только не со мной.

— А что тут непонятного? — вспылил Константин. — Свет, короче, я собираю шмотки и сваливаю. По-моему между нами всё ясно.

В подтверждение своих слов Костя направился в прихожую к шкафу, достал чемодан на колесиках, который он приобрел для загранкомандировок, и принялся швырять в него свою одежду.

Я растерялась и глупо спросила:

— Ты что делаешь?

— Вещи пакую.

— Зачем?

— Затем, что ухожу. Я же уже тебе всё объяснил.

Неожиданно в дверях появились растерянные дети.

— Мам, а что тут происходит? — спросил сын совсем как взрослый.

— Папа уходит, — еще больше растерялась я.

— Папа, ты уезжаешь в командировку? — смягчила ситуацию дочь, надеясь на положительный ответ.

Константин промолчал.

Он продолжал набивать чемодан, пока тот не распух до невероятных размеров. Застегнув молнию, он поднял глаза на дочь.

— Слушайте, занимайтесь своими делами. Нам с мамой надо поговорить. Я уезжаю в длительную командировку, а мама помогает мне собрать вещи.

— А когда ты вернешься? — серьезно спросил сын, словно чувствуя неладное.

— Я пока не знаю. Это не от меня зависит. Марш в свою комнату! И закройте дверь! — Константин, никогда ранее не повышавший голос на детей, заорал что было мочи.

Перепуганные дети мигом исчезли.

— С детьми-то так зачем? — Я прикусила от злости нижнюю губу.

— Сама виновата.

— Я?

— Ты!

— Но чем?

— Развопилась на всю квартиру, как сумасшедшая. Могли бы тихо-мирно все решить, и дети бы ничего не знали.

— Но ведь они все равно бы спросили, где их папочка. И что я должна ответить?

Но Костя, по-моему, совершенно уже меня не слышал. Он сел на корточки у чемодана и с тоской посмотрел на меня.

— Светка, ну что, я пошел? — Не получив ответа, он поднялся и надел пальто. — Если что-то забыл… потом заеду. Пока ключи от квартиры не отдаю, пусть будут у меня, чтобы тебя лишний раз звонками не беспокоить. Ты не переживай.

Я вдруг опомнилась и бросилась вслед за мужем.

— Где ты будешь жить?

— У нее.

— А адрес какой?

— Зачем?

— Ну мало ли… Может, с детьми что… Может, ты мне срочно понадобишься, а я даже не знаю, где мне тебя искать.

Константин вышел на лестничную площадку и строго сказал:

— Меня искать не надо, я сам найдусь. Я же сказал, что буду приходить, детей проведывать. Денег давать. А прибегать ко мне на новую квартиру и устраивать сцены ни к чему. У моей будущей жены психика слабая. Она просила сделать все интеллигентно и чтобы ее наши разборки никаким боком не коснулись.

— Надо же, как ты ее бережешь. Меня ты так никогда не берег.

— Я же тебе сказал, Светка, что влюбился. По-настоящему, понимаешь. По-настоящему. У меня такое первый раз в жизни.

— А меня, значит, ты по-игрушечному любил? И двоих детей мне тоже понарошку заделал?

— Я уже не помню, Светка, как у нас с тобой было.

— Смотрю, у тебя память от горячей любви отшибло. Смотри, последние мозги не потеряй.

— Так, всё! — Константин начал спускаться по ступенькам.

— Кость, а она красивая? — спросила я ему в спину.

— Кто?

— Ну, твоя эта… самая… будущая супруга.

— Очень. На нее все мужики на улице оглядываются. Фотомодель. Ее даже на обложке журнала напечатали.

— Молодая?

— Двадцать лет, — с дурацкой гордостью произнес муж.

— Но ведь у вас разница в десять лет!

— Самая нормальная разница. Разве этим удивишь? Сейчас и разница в тридцать лет — обычное дело.

— Но ведь она не будет заботиться о твоем гастрите!

— Свет, я что, такой беспомощный, что ли? Могу о нем позаботиться сам.

— Она не будет о тебе заботиться, как я.

— Пусть тебя это не волнует. Я могу идти? Вопросы кончились?

— Только один последний, — произнесла я устало. Ноги меня почти не держали.

— Ну, валяй, — Костик старался казаться равнодушным, но это ему явно давалось с трудом.

— Спасибо. А твоя новая подруга в курсе, что у тебя двое детей?

— Да хоть с десяток. Ей это безразлично…

— Как это, безразлично?

— Она сказала, что ей совершенно безразлично, сколько у меня жен и детей. Ей до этого нет никакого дела.

— Как это так?

— Ну, а ты что хотела? Дети-то здесь при чем? Она их что, растить, что ли, будет? На хрена они ей сдались, если она еще молодая и сама родить может?

— Ну, а на выходные ты их брать будешь?

— Зачем?

— Затем, что порядочные отцы не бросают своих детей вот так за здорово живешь и берут их на праздники или на выходные.

Константин с показной злобой поставил чемодан на ступеньки и процедил сквозь зубы:

— Ну ты, мать, даешь! Ну, ты придумала! Может, ты хочешь меня детьми нагрузить и отрываться на полную катушку?

— Я не понимаю, о чем ты.

— О том, что ты свои материнские обязанности хочешь скинуть на чужие, хрупкие плечи. Сама посуди, кому нужны чужие дети?

— Но ведь тебе-то они не чужие?

— А для моей новой супруги — чужие. Ты давай, дорогуша, детьми сама занимайся и своими проблемами никого не грузи. У меня сейчас у самого проблем выше крыши Мне красавицу-жену обеспечивать нужно, деньги зарабатывать, понятно тебе?

— Убирайся, — процедила я сквозь зубы.

— Что ты сказала?

— Что слышал. Иди ко всем чертям… И чтобы я больше никогда в жизни тебя не видела!

— Ну, ну, Светик, не горячись. Зря ты так со мной. Я же хотел уйти по-хорошему.

— Уйти по-хорошему?! — Я чуть не задохнулась от злости. — Пошел вон, конь педальный! Чтоб ты сгорел! И твоя профурсетка тебе рога наставила! Козлина!