Дмитрий Вересов - Созвездие Ворона

— Если мы не договоримся? — уточнила леди Морвен.

— Разумеется, только в этом случае.

— О, господин Берч, — погрозила она пальчиком гостю, — знаете, как это квалифицируется законами любого государства?

— Как шантаж! — хладнокровно признал он. — Что ж, вся политика — это шантаж, так что давайте не будем ханжить и приступим к переговорам. Кроме того, разве это не мы устанавливаем законы?

Татьяна не стала спорить с последним заявлением.

— Что ж, — она вздохнула, — я вас внимательно слушаю.

И Берч заговорил. Его предложение было вполне ожидаемо. В обмен за молчание и содействие в деле околпачивания иллюминатов господин Берч рассчитывал на определенную долю влияния в Ордене.

— Штормит! — сообщил Нил, входя в кабинет.

Берч поднялся ему навстречу, протягивая руку. Мужчины поздоровались и, смерив друг друга внимательными взглядами, расположились в креслах.

— Думаю, о вылете не может быть и речи! — продолжил Баренцев.

— Нам приходилось летать и в худших условиях, — сказал Берч, бросив взгляд в окно, — но я не уверен в опыте пилота…

«Разумеется, это ведь не американский пилот», — добавила про себя Татьяна. Вслух, однако, сказала другое:

— Не думаю, что смогу простить себе, если с вами что-нибудь случится. Вам сейчас приготовят комнату.

Огонь горел в камине. Захаржевская вспоминала, как совсем недавно здесь так горячо спорил с Нилом Питер Дубойс. Тогда разговор шел о влиянии иллюминатов на мировой политический процесс, судьбе планеты в целом и России в частности, теперь же в компании с Нилом и Берчем ей предстояло обдумать и решить судьбу Ордена, а следовательно, в какой-то мере и судьбу всего человечества. Она, однако, заметила, что никто из присутствующих не разделяет ее видения. Разговор протекал исключительно в деловом русле, безо всяких лишних эмоций.

— Как я и предполагал, у вас нет четкого плана действий относительно будущего Ордена, — сказал Берч.

Вещи сейчас назывались своими именами. Подозрения отошли на второй план. Если Хэмфри Ли Берч, начальник Федерального бюро расследований, и не был другом леди Морвен, у них были общие цели.

— Очевидно, у вас он есть, — сказал Баренцев.

Берч кивнул:

— Получив контроль над обеими партиями, мы разделим сферы влияния, прекратим грызню и сдержим разрушительный эффект от некоторых операций, которые обещают принести высокие дивиденды Ордену, но которые могут непредсказуемым образом отразиться на будущем как Америки, так и самих господ иллюминатов.

— Обычно они неплохо решают свои проблемы, — напомнил Баренцев.

— Говоря «они», вы имеете в виду — «мы»? — осведомился Берч.

— Да!

— Но сейчас наступает момент, когда вам и вашим друзьям так или иначе придется пересмотреть взгляды на устройство Ордена. И все мы здесь заинтересованы в том, чтобы помочь им адаптироваться к новым реальностям как можно быстрее…

Татьяна улыбнулась, вспомнив надменные физиономии своих подданных, ощущающих себя властителями мира. Они и не подозревают, что всем им уготована роль подопытных крысок.

— Что ж, давайте обсудим некоторые детали, — продолжил Берч. — В качестве места собрания я предложил бы один замок во Франции, который…

— Но место и время давно определены, — прервала его Татьяна. — Через день мне надлежит быть в Майами.

— Вот как? — Берч поднял кустистые брови. — О, так вам еще не сообщили?.. Странно.

— Что мне должны были сообщить? — напористо спросила Татьяна.

— Одну новость. Как таковая, она не очень радостна, но для нас как нельзя…

На сей раз директора ФБР прервала мелодия «Половецких плясок».

— Простите, — Татьяна нажала кнопочку мобильного телефона. — Я слушаю.

— Ваша светлость, — голос Уильяма Петти был исполнен такого трагического пафоса, что у нее екнуло сердце. — С глубочайшим прискорбием сообщаю вам о безвременной кончине мистера Джеймса Мэррика Хэммонда, последовавшей в ночь на девятнадцатое декабря сего года…

Татьяна с облегчением перевела дух. «Ничего себе безвременной! — подумала она с объяснимым злорадством. — Старому упырю было лет сто, не меньше».

— Передайте мои соболезнования миссис Хэммонд и мистеру Джеймсу-младшему. Какая невосполнимая утрата! — «Особенно для тебя и твоего дружка Макмиллана», — добавила она про себя.

— Церемония прощания с покойным состоится… — тоном заправского церемониймейстера вещал Петти.

— На этот день у нас были совсем другие планы, — дослушав его тираду, заметила Татьяна.

— Человек предполагает — бог располагает! — назидательно изрек Петти. — В связи с этими скорбными обстоятельствами намеченное мероприятие переносится на неопределенный срок… Думаю, полтора-два месяца будет достаточно, — закончил он уже обычным деловым тоном. — Целую ручки, мадам.

— М-да, страна потеряла крупного налогоплательщика, а нефтяное лобби — испытанного бойца, — резюмировал Берч. — Мир его праху, как говорится, все там будем… Итак, вернемся к нашим баранам. Это место, Занаду, — он обвел рукой вокруг себя, — также идеально подходит для задуманного, но полагаю, со стороны Капитула будут веские возражения. Многие из стариков откажутся от путешествия морем или на вертолете. Тяжело, да и опасно. С возрастом начинаешь чаще думать о безопасности, о бессмертии души, это ли не парадокс?

— Не знаю, — сказала Татьяна, которой почудился какой-то скрытый намек в этих словах.

— Да, разумеется, — он улыбнулся.

— На самом деле, преимуществ в данном случае не так уж и много! — возразил Баренцев.

— Мне не хотелось бы видеть здесь этих людей! — категорически мотнула головой Татьяна.

У нее и в самом деле возникло крайне неприятное чувство, стоило представить компанию этих чудовищ, засевшую в Занаду. Особенно, если погода испортится.

— В таком случае, снимаю предложение окончательно! — сказал Берч. — Тем более, что кое-кто из них осведомлен о здешних чудесах и может начать сомневаться в увиденном раньше, чем нам это нужно. А что касается оборудования и прочего, то все это можно легко разместить в замке. Если кому-нибудь придет в голову затеять задним числом расследование, он ничего не узнает. Впрочем, это уже не будет иметь значения.

Они беседовали как старые друзья-заговорщики, которые только недавно расстались и вот собрались снова, чтобы обсудить нюансы предстоящей операции. Когда господин Берч удалился на покой, Татьяна еще долго сидела, разглядывая его фотографии и словно продолжая мысленный диалог с ним. Человек, занимавший такую должность, как он, неважно где — в России или Америке, по определению должен быть монстром. Или это в ней говорит предубеждение советского человека против любой власти и в первую очередь — силовых структур?