Наталия Неткачева - Фабрика звёздной пыли (СИ)

— Согласна, а если конкретно?

— Если конкретно, — Люда глубоко вздохнула и сделала шаг по направлению к выходу. — Ну, в общем, им уборщица нужна.

— Кто?! Щукина, надеюсь, ты пошутила?! — возмутилась шокированная пианистка.

Вчера, когда, перебрав возможные варианты заработка, Ангелина пожаловалась подруге, что со средним музыкальным подрабатывать можно разве, что уборщицей, она пошутила, просто пошутила, а сегодня… Вот уж воистину — слова и мысли материальны!

— Тише! — Людка покосилась на двери. — Не кричи, а то сейчас вся твоя родня сбежится. Да, уборщица, а что такого?! Все работы хороши, если платят не гроши! Где ты ещё такие бабки возьмёшь?

— Не слишком ли резкая смена профессии?! — Ангелина не знала как реагировать: послать услужливую подругу подальше или всё же поблагодарить.

Естественно, швабра и пылесос как-то не вязались в её представлении со звёздным будущим, с другой стороны, ради мечты, пожалуй, можно и потерпеть стенания уязвлённой гордости, раз уж других вариантов всё равно не предвидится.

Таким образом, после недолгих сомнений решенье было принято в пользу не престижного, но хорошо оплачиваемого труда поломойки, однако, Люда, неверно истолковавшая молчание подруги, вдруг всхлипнула и жалобно запричитала:

— Ну, Гелечка! Я тебя умоляю, не отказывайся! Пожалуйста, сделай это для меня!

— Ах, для тебя? Наконец-то ситуация начала проясняться! Я знала, что здесь всё не так бескорыстно, выкладывай.

Скворцова уселась в кресло-качалку и приготовилась услышать очередную душераздирающую историю Щукиной о том, как окружающие к ней несправедливы. Так и вышло, прекрасные зеленые глаза студентки Журфака немедленно увлажнились, и она бросилась к Ангелине с горестным воплем:

— Геля! Ты же моя лучшая подруга! Выручай! Редактор обещал меня уволить!

— За что?

— Ты ведь знаешь, я работаю в «Криминальной неделе» уже два месяца. Не представляешь, как трудно было туда устроиться, тем более простой студентке — мне ведь ещё полтора года учиться!

Людмила снова попыталась пустить слезу, но Ангелина, не слишком вежливо попросила её перейти ближе к делу.

— Уже перешла. Сегодня главред вызвал на «ковёр» и заявил, что от меня в газете нет никакой пользы! Представляешь, это от меня-то! Да один гороскоп на неделю чего стоит!

— Какой гороскоп? — не поняла подруга. — При чём здесь ты?

— Как при чём? Это же я его сочиняю! Чего уставилась? У редакции нет денег платить гонорары астрологам, вот и приходится самим выходить из положения!

— Не зря я не верю гороскопам! Ладно, рассказывай дальше, Глоба, только говори по делу без слёзных отступлений.

— Я и говорю: работаю как каторжная, на свидание сходить некогда, а он меня бесперспективной обозвал!

— Люся! — Ангелина безжалостно прервала очередное всхлипывание. — Не отвлекайся, я хочу досмотреть концерт.

— Сказал, что у меня нет ни одной стоящей статьи, и дал неделю на реабилитацию. Поэтому твою подругу теперь может спасти только этот материал!

— О Холмсе? Каким образом? Что в твоём красавце такого особенного, ну кроме фамилии и родственников, конечно?

— Понимаешь, Антон сейчас как бы в моде — о нём все пишут! Но мне нужен эксклюзивный материал. Любые подробности его жизни и работы, не засвеченные в прессе: какое дело ведёт, какими методами пользуется. У него, между прочим, все клиенты — сплошные звёзды и олигархи! Кстати, можно и о клиентах написать, это даже интереснее будет, если, конечно, звезда поярче попадётся. А что, однажды у него сам Киткоров засветился, правда, зачем приходил — выяснить никому не удалось.

— Архип Киткоров?! — невольно восхитилась Ангелина.

Перспектива увидеть в реальности тех, в чьё общество она так стремилась попасть, показалась ей весьма заманчивой. Смущало лишь средство достижения цели.

— Люсь, а почему бы тебе самой к нему не устроиться?

— У меня биография неподходящая.

— В каком смысле?

— В прямом, я ведь журналистка, а они там сразу всю подноготную проверяют, включая образование и родственные связи.

— А у меня, значит, биография подходящая! — возмутилась принципиальная Ангелина. — Вот, спасибо, подруга! Я то думала ты и правда помочь хочешь, а ты… Нет уж! Ищи шпионов в другом месте!

— Ну, Геля!!! — Людка рухнула на колени и молитвенно сложила ладони.

Сердце будущей певицы дрогнуло, но заключать сделку с совестью не хотелось.

— Извини, Люся, не могу, шпионить — это низко!

— Да, а бросать лучшую подругу в беде — это как?! Ну, Гелечка, умоляю! Помоги мне! Помоги!!! Я не могу потерять эту работу! — Щукина в отчаянии ломала руки, заливая слезами пушистый синий ковёр, и Ангелина тяжело вздохнула, проклиная свою неспособность говорить «нет» в такие вот решающие моменты.

— Не понимаю, если у твоего писаного красавца действительно такое элитное агентство, с чего это он возьмёт на работу человека с улицы, то есть меня? — последняя попытка «откосить».

Щукина тутже вскочила с колен, а её горькие слёзы мгновенно высохли.

— Точно возьмёт! Всё уже договорено, от тебя требуется только прийти на собеседование!

— С кем договорено? Что это за авантюры за моей спиной?!

— Какие авантюры! Я же для тебя старалась, рассказала своей тёте Вале, ну ты же её помнишь, о твоей финансовой проблеме….

— Стоп! Я уже ничего не понимаю, при чём здесь твоя тётя Валя?

— При том! Она же у меня директор кадрового центра «Золотые руки», ты, что забыла? А вот она тебя очень хорошо помнит, поэтому и согласилась устроить на хорошо оплачиваемую работу.

Ангелина недовольно тряхнула длинными тёмно-русыми волосами и усмехнулась:

— Ага, понятно, а на агентство Холмса выбор пал совершенно случайно, да?

Люда покраснела:

— Да, не случайно, а что такого?! Всё равно это была самая выгодная вакансия, так почему бы тебе не совместить приятное с полезным?

— Интересно, что ты называешь приятным — маханье шваброй или шпионаж? — обиженно уточнила Скворцова.

— Ну, полезное с очень полезным! — быстро исправилась студентка-журналистка. — И денег заработаешь, и мне поможешь!

— А если меня вычислят, что тогда?!

— Не вычислят! Я же не заставляю тебя рыться в бумагах, взламывать сейфы и фотографировать клиентов, хотя было бы неплохо!

— И не мечтай!

— Спокойно! Просто осторожненько прислушивайся, присматривайся и запоминай. Разве я много прошу?

Ангелина молчала, исчерпав все аргументы в пользу возможного отступления, в то время как Щукина продолжала психологическую атаку: