Алла Полянская - Невозможность страсти

В детстве, когда их семьи жили в старом дворе, окружённом кирпичными домами, они познакомились на карусели. Им было по шесть лет, стояло такое же лето, возле подъезда пятого дома разгружали мебель, а загорелая девочка в розовом платье, с розовым бантом в длинных белокурых локонах, каталась на карусели, отталкиваясь ногами, обутыми в белые сандалии, в белых же идеальных гольфиках, что было невероятно среди летней пыли. Она была похожа на куклу наследника Тутти, такая же аккуратная и одетая словно на праздник.

Лена зачарованно смотрела на это неземное создание с большими голубыми глазами и маленьким милым носиком, а девочка повернула к ней голову и капризным кукольным голосом спросила:

– Ты тоже хочешь покататься?

Конечно, она хотела. А ещё больше она хотела познакомиться с этой девочкой в таком чистом платье и белоснежных гольфах. И её бабушка Люся, будущая Салтычиха, сказала:

– Посмотри, какая хорошая девочка!

Лена посмотрела. Потом они вместе катались на карусели, и оказалось, что девочку зовут тоже необычно – Ровена, папа у неё художник, а мама – учительница в музыкальной школе. Бабушка восхищённо вздыхала, расспрашивая, откуда они переехали в их двор, и оказалось, что они из Ленинграда, тамошний климат был вреден Ровене.

Как же ошибалась бабушка Салтычиха, когда восхищалась аккуратным платьицем необыкновенной девочки и её белоснежными гольфиками, к которым, похоже, не липла грязь. Как и все остальные ошибались, видя широко распахнутые голубые глазки и золотистые локоны с бантом. И только отец Лены, окрестивший подружку дочери «Чертёнок с пушистым хвостом» – по одноименному мультику, – понимал её сущность, как понимал всё на свете. Пока в какой-то момент это понимание не привело его к тому, что их мир рухнул. И тогда именно Ровена смогла удержать в своих ладонях обломки и соединить их для Лены в некое подобие жизни.

«Надо бы позвонить и встретиться. – Лена вздохнула. – Давно не виделись…»

С Ровеной они действительно виделись нечасто. Окончив институт, подруга решила не ждать милости от природы и нырнула в бизнес – открыла небольшую точку на рынке, где торговала одеждой. Через несколько лет у неё уже было три точки, а три года назад Ровена открыла магазин, где торговала той же одеждой, но от модных торговых марок. Там одевалась и Лена, для которой Ровена всегда привозила вещи по индивидуальному заказу, заранее выбранные подругой в каталогах.

– Елена Юрьевна, Михаил Борисович спрашивает, готовы ли документы для «Оникса», он завтра собирается с ними встретиться.

– Готовы. Скажи, что я ему их пришлю.

Конечно, готовы – вот только папка осталась дома на столе. Утром она позабыла их второпях, а это означает, что ей придётся поехать домой. Поскольку машина в сервисе, нужно вызвать такси. Вздохнув, Лена взяла следующий отчёт. Поедет через час, как раз к обеду, дома и поест, там суп остался. Можно будет в душ сходить и сменить бельё и блузку, это приятный бонус.

– Тамара, закажи мне такси, через час пусть подъедет.

Можно, конечно, взять машину, которая принадлежит предприятию, водитель бы отвёз её и подождал, но Лена не хотела, чтобы её компаньон Мишка Овсянников знал, что она ездила домой. Вот не хотела, и всё. И ничего бы Мишка не сказал, но она не хочет лишний раз показывать, что может забыть бумаги. Все знают, что она исключительно дисциплинированна. Она никогда не забыла бы эту папку, с которой работала до ночи, если бы утром Сергей не затеял очередной скандал на ровном месте.

Лена никогда не понимала, как ему это удаётся – находить повод для скандала, иногда ей казалось, что он это делает специально, вот только зачем? Но в этот раз скандал вспыхнул совершенно из ничего, и Лена так торопилась убраться из дома, что проклятая папка с бумагами осталась на столе в её спальне.

У них с Сергеем давно уже были разные спальни. Сначала ему не нравилось, что она допоздна сидит за компьютером или шелестит бумагами, потом её стал напрягать его храп, неожиданно появившийся и практически лишивший её нормального сна. Всё стало намного проще, когда они переоборудовали её кабинет под спальню для Сергея – «дорогая, а вдруг гости, а у нас ещё одна спальня!» – как будто люди не могли переночевать на диване в гостиной. Гипотетические гости, которых никогда не бывало, потому что у Сергея с друзьями не сложилось, а у Лены были Ровена и Танька, и никто из них никогда не оставался ночевать. Но раздельные спальни оказались отличным решением, и если бы Сергей периодически не закатывал скандалы, то и вообще всё было бы отлично.

Лена думала о том, что в обед Сергея дома не будет и она сможет часик побыть одна. Какое это блаженство – побыть дома без него, когда вообще такое было в последний раз? Она уходит – муж ещё дома, приходит – он уже дома, они постоянно натыкаются друг на друга, и она вынуждена быть идеальной: никакого лица без макияжа, никаких удобных халатов или треников, причёска должна выглядеть идеально, и чистота должна быть тоже идеальной… но всё равно всё не так, она, Лена, постоянно «эгоистка и бегунья за дензнаками». И плохая жена, невнимательная к потребностям супруга, жить с ней невозможно из-за её вечной занятости, чёрствости и холодности. И бог знает, что ещё, зачем вообще так жить, когда его жертву никто не ценит.

Лена привыкла думать, что Сергей принёс себя в жертву, живя с ней. Ведь и правда – ну, кто станет терпеть, что жена делает карьеру, покупает машину, занимается какими-то важными делами, в то время когда муж не может найти нормальную работу – где его бы ценили так, как он того заслуживает.

Лена отложила бумаги и, подхватив сумку, вышла из кабинета.

– Елена Юрьевна, такси подъехало.

Всё точно, как она хотела.

– Тома, я буду через час. Ну, может, через полтора. – Лена посмотрела на стол помощницы, заваленный бумагами. – Закончишь с этими папками – и можешь пойти пообедать.

Спускаясь в лифте, Лена вдруг вспомнила старый мульт о Золушке, где мачеха в многочисленных подбородках, сидя в карете, перечисляла несчастной падчерице список дел, а потом, глумливо захохотав, возвестила: и на бал полюбоваться сможешь в окно дворца! Карета умчалась в блистательную жизнь, а несчастная Золушка отправилась сажать сорок розовых кустов.

Тамара не была похожа на Золушку. Толстенькая, круглолицая и всегда немного испуганная, она ужасно старалась – и ужасно боялась свою начальницу. И сейчас, вспоминая злую мачеху, Лена даже хихикнула. Ну, подбородок у неё всего один, остренький, обтянутый смуглой кожей, и едет она не в карете, а в такси, и не на бал, а домой… но ситуативное сходство, несомненно, есть.

Поднявшись на свой третий этаж, Лена открыла дверь и вошла в квартиру. Прохладный воздух приятно охладил кожу, и она, заранее предвкушая тёплый душ и горячий суп, поспешно закрыла за собой задвижку на двери. Отличная вещь – задвижка. Даже если есть ключ, задвижка не впустит пытающегося войти. Кто бы ни пришёл, он в квартиру не попадёт, пока Лена не откроет. Из-за этой задвижки они с Сергеем не раз ссорились, когда она приходила раньше него и запирала дверь на задвижку, а муж потом вынужден был звонить в звонок, словно он не хозяин, а непонятно кто. Но сейчас он не придёт – разгар рабочего дня, и она сможет побыть одна, это отлично…