Раиет - Тилли Коул
Мои руки начало трясти, пальцы сжимались в слабые кулаки. Призраки. «Ночные призраки» — прошептал мой разум.
Затем я вспомнила невыразительное лицо. Жестоко изуродованное, безликое лицо. Лицо монстра. Но каким бы страшным ни было это мускулистое, покрытое шрамами чудовище, я не испытывала чувство страха. Наоборот, я знала, что в безопасности рядом с ним. При виде этого лица, меня окутало теплом. Мои руки перестали дрожать. Но воспоминание об этом лице осталось. Далее прозвучал его глубокий, грубый голос, уверивший, что он спасет меня. Любой ценой. Что он придет за мной, где бы я ни была. Что мы снова будем свободными.
Я ощутила мягкое, влажное прикосновение слезинки к своей руке. И только тогда поняла, что плачу. Мои брови снова нахмурились, удивляясь этой новой эмоции. Я снова попыталась покопаться в своем разуме, чтобы понять, почему этот человек был так важен для меня. Я балансировала на самом краю этого открытия, но дверь справа от меня распахнулась. Я замерла, когда в комнату медленно вошла молодая женщина. Мои глаза были широко раскрыты, а дыхание затруднено, пока я изучала ее. Она была маленькой, одетая в длинное, плохо сидящее, серое платье. Она шла, слегка прихрамывая. Когда ее голова, наконец, повернулась в мою сторону, я громко ахнула. Правая сторона ее лица была изуродована. На этой стороне не было не единого волоска. Оно было испещрено толстыми, уродливыми шрамами.
На ее спине я заметила идентификационную татуировку, которая выдавала ее статус: чири. Одна из «чум». Самый низший тип рабыни в Кровавой Яме. Их татуировки выглядели как «000», обозначая, что у них нет имен. Они были тенями нашего мира, настолько униженные, что даже не заслуживали личного номера. Я нахмурилась от того, что знала эту информацию.
Кровавая Яма. Мой разум мчался с осознанием того, где я нахожусь. Место, которого я боялась больше всего. Я была в Кровавой Яме. Но как… где… почему?
Словно почувствовав мой шокированный взгляд, темные глаза чири встретились с моими. Она замерла, потом быстро опустила голову. Комок застрял у меня в горле. Она выглядела не старше подростка. Возможно, пятнадцати или шестнадцати лет?
Чири повернулась, готовая убежать в другой конец большой комнаты, но мне удалось сказать:
— Нет, пожалуйста, не уходи.
Я с трудом сглотнула, чувствуя, как миллионы осколков стекла разрезают мое горло.
Я закашляла, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Пока я это делала, чири нерешительно покачивалась на ногах. В итоге, ее плечи поникли, она уронила белье, которое держала в руках, и бросилась к моей кровати. Я наблюдала, как она наливает воду в стакан из кувшина. Не поднимая опущенных глаз, она протянула мне стакан. Я попыталась поднять руку, чтобы взять его, но боль от движения даже одной мышцей была невыносимой. Слезы навернулись на моих глазах. Разочарований от моего затруднительного положения было слишком много, чтобы их принять.
Когда слеза упала на подушку под моей головой, край стакана внезапно оказался у моих губ. Я сморгнула слезы, затуманившие мое зрение, чири жестом велела мне пить. Как только прохладная жидкость коснулась моего языка, я прикрыла глаза. Я пила и пила, пока не опустошила стакан. Затем чири снова его наполнила, и я снова выпила все.
Когда она хотела наполнить стакан в третий раз, я прошептала:
— Нет, достаточно. Спасибо.
Девушка опустила голову и пошла прочь. Но прежде, чем она это сделала, я взмолилась:
— Нет, пожалуйста, останься. Я…
Я покачала головой, морщась от боли, которую принесло это простое действие. Отбросив мысли о боли, я спросила:
— Где я? Почему я в такой комнате? Я так запуталась.
Чири сделала так, как я просила, и, не встречаясь со мной взглядом, ответила:
— Вы находитесь в люксе Верховной Моны, мисс. Господин приказал.
На долю секунды я вспомнила, кто я. Я была моной. Рабыней, предоставляющей свое тело для удовлетворения потребностей мужчин, когда бы они этого ни захотели.
В моих жилах застыла кровь. Дрожь пробежала по коже и поползла вниз по позвоночнику.
Верховная Мона?
Господин?
Люкс?
Господин Арзиани. Это имя отозвалось резким шоком в моем сердце, участив сердцебиение. Я не была уверена, почему этот Господин так пугал меня, но опять же я доверяла своим инстинктам, которые подсказывали мне, что мне стоит его бояться.
Сделав столь необходимый мне вдох, я уточнила:
— Я в Кровавой Яме?
Вопрос слетел с моих губ, слова смешались с замешательством, которое все еще туманило мой разум.
— Да, мисс. Вас вернули шесть недель назад. Вы были без сознания некоторое время.
Я была шокирована этим ответом.
— Шесть недель? Вернули? — переспросила я.
Чири кивнула в ответ. Я напрягла свой мозг, чтобы вспомнить хоть что-то о том, где я была, хоть какие-нибудь обрывки воспоминаний за последние шесть недель, но ничего не было. Меня охватила паника.
— Я не помню, — хрипло проговорила я. — Ничего не помню.
Расплывчатое, покрытое шрамами лицо мужчины снова мелькнуло у меня в голове. Я попыталась удержать в памяти образ его лица. Я вспомнила, что у него голубые глаза. Почему-то знакомые голубые глаза. Но прежде, чем я успела понять почему, он исчез, поглощенный обратно черной дырой, которая забирала у меня все сознательные мысли.
Моя грудь сжалась, и я не могла вздохнуть. Сухие губы приоткрылись, когда я боролась за воздух. Несмотря на боль, моя рука переместилась к груди и схватилась за сердце. Паника захлестнула меня, и ноги начали дрожать. Но мое предательское тело не двигалось. Ноющая боль удерживала его. С моих губ сорвался всхлип. Внезапно две руки схватили меня и удержали на месте.
Я в отчаянии подняла глаза. Чири склонилась над кроватью и пыталась успокоить меня.
— Я... не могу... дышать… — выдавила я.
Чири наконец встретилась со мной взглядом. Глаза у нее были большие и темные. «Она была бы хорошенькой, — подумала я, — если бы не изуродованная сторона ее лица».
— Вы паникуете, — тихо сказала она. — Все дело в наркотиках. Вас очистили от одних и подсадили на другие, более щадящие, на менее интенсивную дозу. Вот почему вам больно. Вот почему вы изо всех сил пытаетесь что-то вспомнить. Вашему разуму нужно время, чтобы приспособиться.
Протянув руку, я схватила чири за руки и последовала за ритмом ее дыхания. Она медленно вдохнула, пока я пыталась подстроиться к ее спокойным
