Дочь Моргота (СИ) - "calling my name"

Жизнерадостно-яркое солнце последних жарких дней лишь неприятно ослепило глаза, совершенно не обрадовав. Силмэ всегда была рада покинуть мертвенную прохладу и сумрак Ортханка, но не в этот раз. Медлить больше было нельзя, она и так потеряла немало времени, бесцельно бродя по комнатам и больше всего на свете не желая столкнуться с отцом. Но, к счастью, он не искал встречи, безвылазно сидя в кабинете наверху.

Потом, морщась и чуть не плача, выпила крепкой настойки, непонятно зачем хранимой отцом в кладовой. Она никогда не видела, чтобы он ее брал. От обжегшей горло, желудок и голову одновременно жидкости Силмэ чуть не упала в обморок, но через минуту обманчиво-живительное тепло разлилось по всему телу, но в голове прояснилось, и все вдруг стало легче и проще.

Спускаться по шаткой деревянной лестнице к подземным мастерским и орочьим казармам не хотелось до слез. Первые даже издали оглушали грохотом и лязгом, а вторые безошибочно находились по недвусмысленной вони, перебивающей запах металлической окалины. И ей нужно именно туда, в отвратительно воняющее логово орков, и суметь объяснить неотесанным тварям, что от них требуется. Уж она бы первым делом постаралась создать более разумных и приятных слуг… постарается, если ее сокровенные мечты когда-нибудь станут явью.

Поймайте девушку, молодую и не слишком тощую, и принесите в Изенгард. Всю деревню не жгите и не режьте. И не вздумайте покалечить ее по дороге. Если съедите или изнасилуете — пожалеете, что родились.

Она тогда прикажет порезать их на кусочки… и с удовольствием посмотрит на это. Придется влезать в каждый раз заставляющее содрогаться от омерзения орочье сознание и показывать, как все будет, слова эти болваны могут забыть или не понять. Ну что за жизнь!

— Простите… госпожа.

— А… ничего! — Силмэриэль и не заметила, что белокурая служанка слегка задела ее. — Подожди…

— Госпожа, я… мне надо… я на кухне работаю. Посуду мою, убираюсь, приношу, что нужно.

Крепко сбитая жизнерадостная простушка с откровенным любопытством разглядывала ее, заискивающе улыбаясь. «Молодая и здоровая», — несмотря на заставившую давиться горькой настойкой глухую тяжесть в груди, с неожиданным удовлетворением отметила про себя Силмэ, словно наконец нашла требующийся для изготовления эликсира редкий корень.

— Как тебя зовут?

— Хельга, госпожа! — неловко представилась служанка и потерла глаза, словно сомневаясь в реальности происходящего.

Хельга и помыслить не смела когда-либо даже приблизиться к благородным господам, тем более магам. Сарумана Белого она видела всего один раз издали и испугалась до жути, вдруг великий волшебник сочтет ее взгляд дерзостью и обратит в лягушку. А о его дочери, прекрасной молодой колдунье, лишь слышала.

Хотя не такая уж она и прекрасная: нос вздернутый, как у деревенских девчонок, и веснушки есть. Не успев подумать, Хельга затряслась, что дерзновенная мысль станет известна дочери хозяина. Они с отцом читают, что у людей в головах, это все знают. Но хозяйка — она все равно очень красивая, только не так, как можно ожидать от чародейки — неожиданно сердечно улыбнулась, протягивая холеную белую руку. Только ее глаза странным образом менялись, вызывая непонятную тревогу. Словно никак не могли решить, какого же им быть цвета. С человеческими глазами точно такого не бывает.

— Хельга… пойдем со мной, — ласково произнесла юная волшебница (лет им с отцом уже со счета сбиться сколько, но на вид хозяйка никак не старше нее), нервно крутя толстую прядь чуть отливающих медью темных волос. Прозрачная глубина светло-карих глаз, согревающая теплом тронувшей пухлые губы дружелюбной улыбки, сменялась сплошной чернотой, словно заливаясь тьмой и вновь проясняясь.

— Пойдем же со мной, Хельга! — настойчиво повторила окончательно ставшая черноглазой молодая хозяйка и с пугающе натянутой улыбкой кивнула незаметно подошедшим стражникам. — Ты не понадобишься на кухне… больше.

***

Проклятые смертные… и орки. И особенно ты, папа!

Морщась от резко и совершенно неожиданно подступившей головной боли, Силмэриэль отвернулась к еле пропускающему свет окну. Почти всегда это угнетало и заставляло мечтать об уединении на продуваемой всеми ветрами вершине Ортханка, но теперь оказалось целительным бальзамом для глаз и души. Обжигающе горькая настойка могла вновь помочь, но от одной мысли о ее вкусе подкатывала тошнота и сжималось горло.

Спасибо, Силмэ… зачем же так грубо?

Отец опять… читает ее мысли без спроса и предупреждения. Обычно ей удается закрыться от него, если все время помнить об этом, но сейчас оказалось не до того, и… Все же когда-нибудь она много чего ему припомнит. В один прекрасный день…

Ты можешь отпустить эту девчонку, если очень хочется, и найти другую. Но…

Знает она, что но. Глупая смертная, Хельга, потеряла последние мозги от испуга и лишь жалобно просила отпустить ее. Как ни пыталась Силмэ соблазнить роханскую девку щедрым вознаграждением и убедить, что ничего такого уж страшного не будет. Собирается же она нарожать кучу детишек любимому… когда он вернется со службы в войске Теодена и они смогут пожениться. Ну родит на одного больше, какая разница, никто же ничего не узнает. Зато сможет дом купить… большой и красивый, не придется работать за жалкие медяки много лет и тихо надеяться, что не сразит ненаглядного шальная стрела. И на жизнь безбедную останется.

Неправда все это, конечно, нельзя ее потом отпускать, да и в живых оставлять не стоит. Если сама не помрет. Это Силмэриэль и без отцовской подсказки поняла. Ну почему папа не поможет? Он же кого угодно в чем угодно убедит, если захочет. А из нее искусительницы, увы, не вышло.

А может, правда попробовать еще раз? Другая девушка может оказаться менее… вызывающей странное томительное чувство в груди. Или согласится на ее посулы, и все окажется проще. Не придется рассматривать наивные бесхитростные картинки в мыслях девчонки, еще не осознавшей, что все вот-вот рассыплется прахом. Отпустить ее… в простой и светлый смертный мир, к незамысловатому счастью с…

Статный голубоглазый юноша в шлеме, кольчуге и украшенном гербом Рохана — белым скакуном на зеленом фоне — плаще улыбнулся почти точь-в-точь так же, как осмелившийся подойти к ней много лет назад дерзкий конник Тенгела. И будет каждый день улыбаться любимой жене, целовать чуть обветренными красиво очерченными губами, прижимать крепкими горячими руками к мускулистому молодому телу, ласково гладить по волосам, глядя с искренней нежностью…

Проклятье! Почему я так и не узнала, что это такое, и не узнаю, а ты… Нет уж, не он будет тебя любить, а орк, мерзкий, страшный и вонючий, поняла?!

Нет никакого смысла искать другую девчонку, все они одинаковы, чем та хуже этой?

— Пойдем!

Хельга поспешно встала, подчиняясь не терпящему возражений приказу хозяйки.

— Подожди… немного.

Девушка замерла, не решаясь сесть обратно, зачарованно глядя на чародейку. Недавно совсем обычные и даже сочувственно смотревшие на нее светло-карие глаза хозяйки вновь залил мрак. Как она так умеет? Госпожа прищурилась, беззвучно шевеля губами, мысленно разговаривая с кем-то (маги точно это могут, она теперь сама видела), и, плеснув из большой бутыли зеленоватой жидкости в стакан, быстро выпила ее, кривясь от отвращения.

========== Часть 3 ==========

— Будь с ней аккуратнее, Шаграт. Не бей, не кусай и не…

Силмэриэль запнулась, поспешив покрепче опереться ладонью о стену. Последняя порция отцовской настойки оказалась чересчур большой — закопченные факелами неровные своды рукотворной подземной пещеры качались перед глазами, то катастрофически убегая вверх и в стороны, то идя рябью и крупными волнами. Хотелось бессмысленно хихикать, утирая выступающие из глаз слезы. Наверное, она и правда жалкая дура, отец прав.

С трудом сопротивляющиеся головокружительному полету в никуда остатки разума отчаянным усилием помогли сдержаться и не всхлипнуть… это было бы последним штрихом ее окончательного унижения. Реакция ее тела на крепкие напитки ничем не отличалась от реакции простых смертных. Раньше Силмэриэль об этом не задумывалась, а теперь узнала точно, из личного опыта.