Удачная подмена - Евгения Черноусова
Иван Ильич послушно вышел и занялся сортировкой бумаг со стола. Мельком проглядывал, кое-что откладывал, а остальное летело в корзину. Какой-то не такой он начальник. Коллегу боится, подчинённая, хоть и называется каким-то там директором, но явно невелика шишка, а им командует. Может, любовница? Да нет, не так они общались, нет между ними притяжения, Лина такие связи всегда интуитивно ощущала.
Позже она убедилась, что начальник он строгий и даже злой. На сисадмина рявкнул, когда выяснилось, что кто-то подменил монитор на её рабочем столе; вызвал бухгалтера, чтобы проверить по списку последней инвентаризации, что ещё отсюда утащили; шофёр Владимир Петрович, он же завхоз, от одного его взгляда дёрнулся и взамен унесённого из приёмной кем-то электрокамина приволок и повесил на стену конвекторный обогреватель; один из относительно молодых корреспондентов, когда пришёл с претензией по поводу сокращения своего очерка, вылетел из его кабинета через минуту под рык: «Я не настолько терпелив, чтобы объяснять очевидные вещи!» Лина решила, что он даёт слабину с дамами, но позже услышала, как он, пролетая по коридору, буркнул в ответ на что-то невнятное лепечущий женский голос: «Не устраивает – пишите заявление!»
К вечеру Лера провела её по зданию с экскурсией.
Небольшую надстройку четвёртого этажа с башенкой и антенной над ней занимала, оказывается, телестудия. Весь третий этаж сдавался в аренду разным мелким конторкам и предпринимателям: адвокат, риелтор, мебель на заказ, благотворительный фонд, гадалка, секта какая-то, даже частный детектив. А второй этаж занимал владелец здания – издательство. В правом крыле располагались руководство издательства и «Губернская газета», в левом, что тянулось по Московскому проспекту, гнездились кабинеты «Молодёжной газеты», «Городской газеты» и ещё трёх еженедельников, отпочковавшихся в своё время от «Губернской». Первый этаж под ними занимало кафе «Лилия». Перпендикулярно этому крылу вглубь квартала тянулась одноэтажная пристройка до дома торговли «Парковый». В ней буфет и банкетный зал кафе, который иногда снимали журналисты для своих корпоративов. Кстати, в народе кафе называют «Катамараном», потому что эта стекляшка объединяет два здания. А в правом крыле на первом этаже кабинеты типографии. А от конца этого крыла, что по Советской, параллельно Московскому ещё одна одноэтажная пристройка. Там самые шумные цеха типографии. Все эти здания и пристройки образуют внутренний двор, в который то и дело заезжали машины с грузами для кафе, торгового дома и типографии. Так что самые комфортные кабинеты – те, что выходят на Советскую, в них тише всего, меньше уличной пыли при проветривании. А самое главное – на фасадной стороне хорошо работает отопление. Именно потому эту сторону занимают кабинеты издательства, а помещения «Губернской газеты» смотрят окнами во двор и плохо отапливаются. Повезло только двум сотрудницам газеты, которым единственным достался кабинет с видом на Советскую. Напротив Лининой приёмной дверь в кабинет арт-директора Леры и менеджера по рекламе Лены.
Какое-то неприятное в целом впечатление сложилось от знакомства с сослуживцами. Кто-то выдавил из себя любезную улыбку, кто-то и вообще состроил гримасу. Особенно гадостный осадок остался от визита в самый первый от входа в крыло кабинет, где сидели трое мужчин, два молодых, в районе тридцати, третий на десяток лет постарше. Благо что кроме их с Лерой вошла в кабинет ещё корректор Оля, принесшая какие-то бумажки. Корреспондент Игорь, молодой, но уже слегка оплывший светловолосый мужчина, сразу вызвал в душе неясную тревогу, как будто напоминая кого-то из прошлого. И подтвердил её опасения, приветствовав: «Добро пожаловать в пропагандистское болото!» и вывалив кучу скабрезностей. Руки пытался распустить, но тут Лера заставила его отступить, махнув сумкой. Ладно один хамил, но сокамерники его при этом гыгыкали. Этот ещё вслед процитировал:
– Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, так что время терять?
Женщины отступили к дверям, но Лина вдруг опомнилась: это что же, снова уступаю? Вернулась, перегнулась через стол, заглянула под него и сказала:
– Кто-то из вас врёт, или ты, или твой ма-а-аленький дружок. Или я недостаточно привлекательна, или ты чертовски привлекаться не способен.
Сразу отреагировала Ольга, тоже заглянула под стол и захохотала:
– Правда твоя, тут стандартные ответы на анкету: нет, нет, не состоял, не привлекался!
– Зря ты с ним так, – покачала головой Лера, когда они оказались в коридоре. – Редкая погань, сынок заместителя мэра. Я зову его мэрский сын. Непременно отомстит.
– Что ж теперь, всем сынкам позволять хамить?
– Ладно, отобьёмся.
Началась притирка к новому месту. Вполне естественные вопросы тех коллег, которые желали с ней общаться, нельзя было оставлять без ответа, поэтому она сразу ответила, что ехала с севера в соседнюю область в гости, попала в аварию, потом из травматологии загремела в ковидный госпиталь, на родину решила не возвращаться, потому что родни у неё не осталось, вот и приехала в Новогорск, поскольку соседка по больничной палате предложила ей съёмную квартиру. Почему не осталось родни? Бабушка её растила, родителей нет давно. Теперь и она умерла.
На родне неоднократно прокалывалась. Могла в разговоре сказать: "Мой дедушка по такому поводу говорил…" А на возражение: "Ты же говорила, что никого кроме бабушки из родни не знала!", приходилось выкручиваться: "Он двоюродный брат бабушки, родня не близкая, да и умер давно!" Почему-то больше всех на такие проколы обращал внимание Игорь. И в этом случае он поглядел недоверчиво и спросил: "А как звали твоего дедушку?" Почему-то у неё вырвалось "Мардарий". Почему-почему, да потому что настоящее имя называть не хотелось, а звали её родного дедушку Алексей, а ещё был у Лины однокашник Лёшка, который хохмил: "Будут у меня два сына, назову их Харлампий и Мардарий, сокращённо Харя и Морда". Игорь как будто её мысли подслушал и протянул: "Это как же его сокращённо звали?" Ну, Лина ответила, что бабушка звала брата Марик. Так он не успокоился, стал дальше расспрашивать, кем был. Пенсионером он был, вот! А до этого… пчеловодом! Ну это прокол, на севере, наверное, и пчёл-то нет. Да откуда ей знать про пчёл, её родной дедушка был правоведом, доктором наук.
Телефонные звонки на общий телефон были не столь частыми, но какими-то бестолковыми. Чаще доставали пожилые граждане. Через пару дней Лина стихийно включилась в разруливание ситуации с жалобой по телефону. Жалобщица была очень интеллигентной, но с такой болью говорила о допущенном ляпе, что Лина прониклась к ней сочувствием. Теоретик из музыкальной школы по просьбе всё ещё отсутствующего зама главреда неделю назад передала ему информацию о работе детской филармонии при школе по телефону. Мероприятие было посвящено русским композиторам восемнадцатого века, и Сергей Сергеевич одну из фамилий записал как услышал: Портнянский. Так
