Татьяна Лисицына - Вопреки предсказанию (СИ)

Ворвался в комнату к матери. Приворот, так приворот. Любой ценой. Только, чтобы моя. Моя!

— Верни мне ее, — выдохнул он на одном дыхании. — Сделаю все, что скажешь.

— Знала, что придешь, — удовлетворенно кивнула старуха. — Вот, возьми, — она достала из ящика две желтые свечи. — Скручивай свечи винтом и повторяй за мной: «Как эти свечи свиты вместе, так и мы с тобой будем свиты», — Улита поставила перед сыном образок и подала коробок спичек. — Повторяй за мной: «Я не свечу зажигаю, а душу и сердце рабы Нины по мне рабу Василию навсегда». И повторяй до тех пор, пока огонь не погаснет.

Василий жег свечи, беззвучно шевеля губами, не обращая внимания на капавший на руки горячий воск. Улита, сидевшая напротив, наблюдала за сыном, мысленно повторяя его слова, чтобы придать им больше силы.

— Ну что ж, хорошо, — удовлетворенно заметила она, когда свечи потухли. — Давай еще кое-что сделаем для верности. — Улита взяла расческу, которую прихватила у Нины, и осторожно сняла с нее три длинных светлых волоса. — Выдерни-ка мне пять твоих волос.

— А откуда у тебя Нинины волосы? — подивился Василий.

— Была тут у них и взяла ее расческу. Знала, что пригодится. На, держи, — она протянула ему три волоса. — Соедини со своими, брось в огонь и повтори: «Господи, сожги огнем духа святого наши почки и наше сердце. Аминь!»

Василий сделал, как говорила мать, но потом, не удержавшись, спросил:

— Мать, ну насчет сердца понятно, а почки-то тут причем?

— Слова заговоров не обсуждаются, они вырабатываются столетиями и передаются из поколения в поколение, — резко сказала Улита. — Твое дело верить, что все сбудется.

— А что мне еще остается? Только верить, — согласился Василий, чувствуя, как разжались когтистые лапы боли. Временная передышка.

На следующий день Нина проснулась поздно. Голова болела, тело ломило. Хотелось снова зарыться в подушку и провалиться в сон. Повалявшись немного, заставила себя встать и, выпив кофе, есть совершенно не хотелось, даже подташнивало, принялась за домашние дела.

Но все валилось из рук: разлила ведро воды на пол, вытирая пыль, разбила мамину любимую вазу. Было жаль вазы и досадно за свою неловкость. Кое-как закончив уборку, девушка прилегла на диван и включила телевизор. Но, поймав себя на мысли, что не слушает, о чем идет речь в передаче, снова встала и бесцельно слонялась по дому, не понимая причины своей тоски. Ничего плохого не произошло. Василий никак не шел из головы и это раздражало. Промучившись полдня, надела куртку и вышла на улицу, не зная куда пойти. Долго блуждала по тихим улицам, пока не оказалась на озере. Светило солнце, на площадке резвилась детвора. Опустившись на скамейку, почувствовала, как по лицу потекли слезы. И как раз в этот момент откуда-то появился Василий, сел рядом и обнял ее. Противиться она не могла, не могла даже пошевелиться. Ей вдруг почудилось, что вернулось прошлое, им снова по четырнадцать лет. Нина положила голову ему на плечо. Он ласково перебирал ее длинные волосы, иногда целуя то в висок, то в щеку. Девушка не сопротивлялась, ей даже были приятны эти поцелуи.

— Откуда ты здесь? — спросила она.

— Возвращался со станции и увидел тебя, — соврал Василий. На самом деле, заметив, что Нина вышла из дома, отправился за ней.

«Надо же, а все произошло, как мать говорила», — парень смотрел на Нину, доверчиво прикорнувшую к его плечу. Была она сегодня необычайно бледна, и это делало ее светлую красоту особенно хрупкой. Юноша нежно коснулся губами щеки и вдохнул такой родной запах.

— Что-то мне сегодня так плохо, — жалобно проговорила она. — А ты пришел, мне легче стало.

— Это потому что я люблю тебя и всегда буду любить.

Посидев немного, пошли в сторону дома. Василий положил руку девушке на плечо, она не возражала, даже крепче прижалась. Ноги совсем не слушались, тело ломило.

Перед калиткой Нина остановилась.

— Спасибо, что проводил.

— Я пойду с тобой. Ты плохо себя чувствуешь.

— Не надо, я лягу пораньше. Не надо было мне выходить на улицу.

— Я просто рядом посижу и все. Пожалуйста, — продолжал настаивать Василий.

Нина покачала головой и быстро пошла по тропинке к дому. Калитка стукнула за ее спиной.

Василий побрел к себе. Улита Петровна раскладывала карты, сидя на своем излюбленном месте у окна.

— Ну что твоя Нинка? — спросила она, поднимая глаза. Впервые за долгое время на лице сына появилась надежда, даже не сама надежда, а только некий отсвет ее, который смягчил жесткие черты его лица.

— Она такая странная. Словно из нее душу вынули.

Улита улыбнулась. Сколько раз в жизни она это делала, столько и получалось.

— Сегодня первый день. Мы слишком много энергии у нее забрали, вот она и вялая. С каждым днем ей будет лучше и лучше. Но душевная тоска будет проходить, только когда ты будешь рядом. Не будь дураком, иди сегодня к ней и возьми, что ты давно хотел. После того, как она с тобой переспит, замуж за своего Николая не сможет выйти. Она совестливая.

— Мать, ну ты что?! Я же не могу ее силой взять.

— Какой силой, чудак? Вся ее энергия теперь в тебе. Она и сопротивляться не будет. Послушай мать и будет тебе счастье.

Дождавшись, когда свет в спальне Нины погаснет, Василий, весь дрожа от нетерпения, отправился к домику Веселовых. Неужели сегодня, наконец, все случится? С тех пор, как они расстались, юноша не пропускал мимо ни одной девчонки в поселке, но это не доставляло ему удовольствия. Каждый раз, закрывая глаза во время близости, представлял Нину. Когда огонь желания угасал, чувствовал себя, словно изменил ей.

Карманным ножом Василий аккуратно открыл нехитрый замок входной двери и остановился у порога, прислушиваясь. Осторожно снял кроссовки, чтобы не шуметь. Главное, чтобы она не испугалась. Приоткрыл дверь в спальню и замер, когда скрипнула половица. Нина пошевелилась и что-то пробормотала во сне. На цыпочках подошел к кровати и присел на краешек. Лунный свет из окна падал на беззащитное во сне лицо девушки. Длинные волосы, обнимая подушку серебристыми прядями, спускались на плечи.

— Милая моя, — прошептал Василий и, не в силах сдерживаться, поцеловал девушку в теплые со сна губы.

К его удивлению, Нина обвила руками его за шею и прошептала сонным голосом:

— Иди ко мне.

Василий быстро сбросил одежду и забрался под одеяло. Ее тело послушно отдавалось ласкам, а губы возвращали поцелуи. О таком счастье Василий не мог и мечтать. Сколько раз представлял это в мечтах, наяву все оказалось еще волшебнее. Сдерживаться казалось мукой, девушка потянула его на себя. Одновременно сорвавшийся стон наслаждения разбудил Нину. Ей казалось, что она спит. Протянула руку и включила лампу на тумбочке.

— Вася?! — увидев ее испуганное лицо, Василий напрягся. После того, что было, она не сможет прогнать его. Она же сама его позвала.

— Как ты оказался в моей постели?

— Ты же знаешь, я умею справляться с замками, — пошутил Василий, желавший намекнуть на случай, когда они, воспользовавшись отсутствием Улиты, пробрались в маленький чулан на втором этаже. Тогда он гордился ловкостью своих рук. Пока они не попали внутрь, это казалось приключением. Но узкая, напоминавшая келью, комната потрясла их обоих. Взявшись за руки, ребята застыли перед изображением Бафомета на стене. Сладкий запах оставшихся благовоний забивал ноздри. Комната пугала и завораживала.

Именно в тот вечер, Нина впервые обняла его, когда он спросил ее:

— Значит, правду, говорят, что моя мать ведьма.

Девушка так и не ответила. Вместо этого они начали целоваться. Нежность первых поцелуев казалась спасением от увиденного. Сейчас Василию захотелось, чтобы она вспомнила этот случай.

— Неужели мы с тобой… — договорить девушка не могла. От сладости того, что казалось сном, ее охватил стыд.

Василий опустил голову, не в силах прочитать приговор в ее глазах.

— Что же я наделала?! — она зарылась в подушку. Худенькие плечи вздрагивали от рыданий. Василию все еще хотелось вернуться к той Нине, нежной и ласковой, какой она была лишь несколько мгновений назад. Показалось, что если он коснется ее, все вернется. Нерешительно протянул руку.

— Не трогай меня!

— Прости меня. Мне показалось, что ты сама этого хотела. Ты же целовала меня, ты звала меня.

— Замолчи! — Нина натянула одеяло до подбородка. — Сама не знаю, что со мной происходит. Думала, это сон. Как я теперь Коле в глаза посмотрю?

Опомнившись, что они все еще лежат в постели, девушка поспешно встала и накинула халат. Последовав ее примеру, Василий натянул одежду. Сердце его разрывалось от боли. После стольких лет мечтаний и ожиданий он получил ее, но близость не принесла радости. Нина все равно его не любит, несмотря на заговор. Словно прочитав его мысли, девушка спросила: