Виктория Руссо - Очаровательные глазки. Обрученная со смертью

Через мгновение в комнату вошел Василий. Он некоторое время стоял напротив Акулины, прижимающей к себе платье, и внимательно его рассматривал. Для него это был всего лишь кусок ткани, он не вспомнил его в гардеробе возлюбленной, по крайней мере, при нем она подобный наряд не носила.

— Я его не надену! — выкрикнула капризно Акулина, испугавшись своих видений, и швырнула платье в лицо стоящего напротив мужчины. Подобного жеста он никак не мог ожидать от своей возлюбленной, в прошлом подобные эмоциональные выплески она не совершала. Он медленно поднял платье с пола и одним рывком разорвал его пополам, при этом сдавленно произнес:

— Ты даже не представляешь, на что мне пришлось сегодня пойти, чтобы принести тебе одежду, в которой ты можешь помчаться к своему доктору. Я хотел как лучше и был готов к этому, но ты настолько неблагодарна, что готова наплевать на мои усилия из-за своих капризов. Ты хотела вернуться к своему Андрюшеньке цельной, узнав о себе правду? Так я тебе ее расскажу: все эти годы ты была моей любовницей, ползала в моих ногах и умоляла не бросать тебя, что бы не случилось. А еще ты — обычная воровка и обманщица. Ты влезала в чужие семьи, представляясь кем-то другим, а потом цинично их грабила в ночи вместе со мной. Мы возвращались в Петербург и кутили как следует, а потом снова ехали в провинцию и искали очередных дурачков, готовых принять твой маленький спектакль! Иди к своему доктору и расскажи правду! Возможно, он не просто очарованный мужчина, жаждущий остаться наедине с такой как ты для более тесного общения, а святой, и вытащит тебя из грязи, отмоет твое испачканное имя! Сегодня меня назвали «свиньей, которой дали картошки, а она клянчит апельсинов»! Именно этим животным я себя и ощущаю рядом с тобой! Ты победила, Акулина! Я отпускаю тебя!

Василий оставил плачущую возлюбленную в одиночестве. Ему было больно, но он старался перебороть в себе жалость. Если раньше его целью было оставить ее в своей жизни, то теперь он готов был от нее избавиться.

Василий открыл глаза от звука захлопнувшейся двери. Он резко вскочил и посмотрел в окно — за окном торжествовал рассвет. В коридоре было пусто, как и в спальне Акулины. Она ушла. «Суждено ли нам еще встретиться?» — размышлял он, лелея тайную надежду, что когда-нибудь увидит ее прежней.

Глава 15

Чужая душа — потемки

Возле больницы было многолюдно. Одни входили, желая получить помощь, другие покидали стены учреждения, где чинили организм с довольной улыбкой. Акулина долго стояла в стороне и ждала особенного знака, чтобы заставить себя войти внутрь.

«Андрюшка!» — закричал кто-то, и круглолицая женщина поймала убегающего пятилетнего сорванца. Мальчишка громко хохотал и вырывался, желая продолжить игру, но мамин строгий голос прервал его баловство, он послушно остановился, взял ее за руку, и они направились в противоположную сторону от Акулины, принявшей этот выкрик за знамение, которое сулило удачную встречу с возлюбленным. Она металась по больнице, спрашивая Андрея Кирилловича, и куда бы ни приходила, всегда звучал один ответ: «Он только что был здесь и направился туда-то». Казалось, любовь ускользает от нее и когда Акулина готова была сдаться, доктор возник прямо перед ней во всей своей красе.

— Акулина! — воскликнул он удивленно и радостно. — Какое счастье, что вы здесь!

— Мне столько вам нужно рассказать, Андрюшенька! — произнесла она, заливаясь горючими слезами. — Вы — единственный человек на этой земле, способный понять меня!

Доктор смущенно смотрел по сторонам, он не привык к публичным проявлениям чувств. На первый взгляд казалось, что никто не обращает внимания на объясняющуюся парочку посреди полутемного больничного коридора, но от внимательного докторского взгляда не ускользнули некоторые нюансы. К примеру, одна из медсестер прошла мимо четыре раза. Другая — стояла неподалеку и делала вид, что изучает какие-то записи.

— Мне совершенно не к кому пойти, мой милый! Каждый божий день я думала только об одном: чтобы мы были вместе!

Доктор не знал, как себя вести. Прогнать напуганную и растерянную Акулину он не смел, но и оставить в больнице тоже не представлялось никакой возможности. В подтверждение его сомнений в коридоре зазвенел противный насмехающийся голос коллеги Петра Ильича, он заставил содрогнуться объясняющуюся парочку.

— Андрей Кириллович, у вас новое увлечение? Очаровательные глазки, том второй?

Акулина торопливо обернулась и увидела неприятного человека, которого не так давно одарила оплеухой. Он сразу же ее узнал и заметно занервничал.

— Убирайтесь, Петр Ильич! — сурово рыкнул Андрей Кириллович, защищая хрупкую молодую женщину. Пока злопыхатель, вытаращив глаза, искал подходящие слова, чтобы ответить какой-нибудь обидной репликой, галантный кавалер подхватил свою даму под руку и повел к выходу.

— Вам здесь лучше не находиться, Акулина, — шептал он по дороге. — Вы прошлый раз такого шуму наделали со своим… братом. Кстати, как он?

— Зачем вы о нем спрашиваете?

— После того, как вы покинули больницу он кое-что мне сказал и я много думал… Я не из тех, кто бросается в омут с головой, я привык принимать решения взвешенно и обдуманно… И вот какая мне мысль пришла на днях: ведь вы жили с ним, а он вам совсем не брат…

— Мы жили в отдельных комнатах и спали в разных постелях, если вы об этом, — защищалась Акулина, но тут вдруг вспомнила, как из-за боязни снов позволила Василию спать рядом. Она виновато прикусила губу, но ничего не сказала. Доктор вывел ее к выходу, и они остановились, чтобы как-то подытожить разговор.

— Василий старался! — произнесла Акулина. — Написал мемуары, а потом их мне читал… Я что-то вспоминала, но просто обрывки, которые никак не складываются в общую картину… Возможно, мне и не нужно ничего вспоминать, оставить все как есть и наслаждаться жизнью рядом с человеком, которому я дорога…

— Поклянитесь, что вы его не любите, Акулина! — ревностно произнес мужчина, сжав ей руки.

Девушка снова заплакала, уверяя, что все мысли ее посвящены только одному человеку, которому она призвана служить до скончания дней. Андрея Кирилловича удовлетворил этот ответ, и он предложил ей дождаться окончания его обходов в чайной для трудового люда неподалеку от больницы. Поспешно достав из кармана немного денег, он вручил их Акулине и, заверив ее в самых нежных чувствах, пообещал прийти к ней через пару часов.

В заведениях низшего класса позволялось не снимать верхнюю одежду, Акулина воспользовалась этой «привилегией» и прошла к свободному столику прямо в своем «новом» драповом пальто. В зале было шумно, в основном в чайной обедали ямщики. Чистым заведение сложно было назвать, но кормили сытно. Аппетита совсем не было, и молодая женщина заказала лишь чай. Вскоре ей принесли два белых чайника, в одном, том, что поменьше, была заварка, а во втором — кипяток. Крышки были на цепочках, а на носике поблескивал оловянный наконечник.