Мартина Коул - Прыжок

— Не волнуйся, Хэтс! Разве я когда-нибудь просил тебя делать что-либо такое, что тебе не нравится?

Хэтти тоже обняла Стефана, обвив его талию руками, крепкими словно тиски.

— Все нормально, Стив. Через двадцать четыре часа они станут в моем деле экспертами.

— Именно на это я и рассчитываю, Хэтс. А теперь давай выпьем чаю. А как поживают твои мальчики?

Хэтти повернулась к столу и положила сахар в две кружки.

— Мой Брайан в тюрьме, на Острове. Говорит, твой брат Джорджио тоже там. Между прочим, я слыхала, что кто-то порезал Джорджио зад. Наверняка эта дрянь Левис. Мне он никогда не нравился. Я ведь знавала его еще ребенком. Он и тогда казался странным типом. Помню, когда нам всем было примерно по тринадцать лет, он убил котят, принадлежавших его матери, — утопил их всех в ванне с помоями, правда! Мать чуть не убила его. Жаль ее! Она вырастила сына, который потом принес ей столько горя.

Стефан рассеянно кивнул… Джорджио ничего не говорил о том, что его порезали! Стефан взял из рук Хэтти чашку с чаем и спросил:

— А ты уверена, что пострадал именно мой брат?

Хэтти энергично закивала головой:

— Ну да, это точно он! Моего Брайана перевезли на Остров из «Скрабса» вместе с Джорджио… Наверное, это случилось в «Скрабсе». Думаю, так оно и было.

— Ну, да ладно. Все когда-нибудь выплывет наружу, Хэтс.

— А как идет твой телефонный бизнес, Стив?

Стефан невесело усмехнулся:

— Болтается, как язык колокола, Хэтс. Хотя на самом деле я просто не могу получить достаточно линий. Спрос-то на них феноменальный.

— Думаю, это все безопасный секс. Люди понимают: лучше трепаться по тромбону, чем трахаться и ширяться. За этим стоят разумные доводы.

Стефан громко расхохотался над ее небеспочвенным предположением, высказанным, однако, возмущенным голосом.

— Думаю, ты права, старушка Хэтти. Права на все сто.

Хэтти игриво шлепнула его по руке.

— Не такая уж я старушка, черт побери! Если не возражаешь, конечно…

Стефан спустя час вернулся в свой офис в Сохо. Проходя мимо секретарши, распорядился не принимать никаких звонков, пока он не даст соответствующего указания. Затем запер дверь кабинета изнутри на ключ и подключился к частной линии. Набрал номер и в ожидании соединения прикурил сигарету…

— Привет! Это Хинкли? А это Стефан Брунос. Мне нужна кое-какая информация. И побыстрее! Это касается моего брата Джорджио и Дональда Левиса…

Стефан затушил сигарету и весь обратился в слух. Лицо его с каждой секундой от напряжения все сильнее краснело, наливаясь кровью.

Нуала и Донна просматривали счета строительных участков. Обе женщины работали молча. Однако каждые несколько минут Нуала нервно поглядывала на часы. Наконец Донна не выдержала:

— Он позвонит, Нуала, не беспокойся.

— Лучше бы он так и сделал, — криво усмехнулась Нуала.

Донна взяла очередную папку, над которой трудилась, и передала ее через стол Нуале со словами:

— А вот с этим что бы ты сделала?

Нуала открыла это досье и уставилась на колонки цифр. Потом посмотрела еще раз на первую страницу-файл, перечитала оглавление, словно это могло ей как-то помочь.

— Честно говоря, я не понимаю, о чем тут идет речь. Что это за участок такой — Армагеддон? Никогда не слышала о нем.

— Я тоже, — нахмурилась Донна. — Посмотри на цифры, Нуала. Суммы доходят до миллиона.

Нуала вновь пробежала глазами тесно напечатанные цифры.

— Не могу понять, что здесь и откуда, и вообще — что это за числа. Мне кажется, это одна из проектных таблиц. Может, из проекта, над которым работал Джорджио, причем только на бумаге? Я хочу сказать: участок с названием «Армагеддон» — это само по себе звучит фантастически. Вероятно, это просто смета строительного объекта, которую он подготовил. Знаешь, если бы я строила столько домов, сколько Джорджио строит, я смогла бы удвоить капитал. Даже утроить его! И построить следующие тридцать домов за бесценок. Строители часто делают подобные вещи.

Донна нетерпеливо кивнула.

— Это я понимаю, Нуала, но начинается-то все с одного фунта. Посмотри! — Она показала на первый ряд цифр.

Нуала тяжело вздохнула.

— Значит, похоже на то, что он выдавал желаемое за действительное, не так ли? Сколько домов, как ты думаешь, было продано за фунт стерлингов?

— Может, это вовсе не дома, а что-то другое?

Нуала подняла глаза на невестку и покачала головой:

— Боюсь, мы никогда об этом не узнаем. Я запру эту папку в дальний ящик.

Донна взяла у нее из рук папку и положила ту в свою большую сумку, висевшую на ремне через плечо.

— Нет, я заберу ее домой. Никогда не знаешь, что в следующий момент взбредет в голову Джорджио: вдруг в один прекрасный день папка ему понадобится?

Нуала печально улыбнулась.

— Да, никогда не знаешь… Ты скучаешь по нему, не так ли? Я хочу сказать: по-настоящему скучаешь?

— С каждым днем все больше. Если такое возможно, — кивнула Донна.

Нуала нежно взяла ее за руку.

— Я догадываюсь, что мой брат не всегда бывал на должном уровне. Это касается многих вещей. Но он никого не обижал, совсем никого! Да, он по уши увяз в своем бизнесе. Но и там не было ничего такого, в чем они его обвинили. И прежде, чем это станет известно, он вернется домой.

— Ты знаешь, отчего мне по-настоящему больно, Нуала? Оттого, что сказал судья, мол, Джорджио управляет своей империей с помощью страха. Какой империей? Это же все со слов Уилсона!

— Что ж, Уилсон уже заплатил за свой донос.

— Каким образом? — нахмурилась Донна.

— А ты разве не знаешь, Донна? Он покончил с собой в тюрьме «Кэмп-Хилл» примерно две недели назад.

— Он убил себя? — Донна широко раскрыла глаза.

— Так мне сказал Стефан, — подтвердила Нуала. — Я полагала, что он и тебе сообщил.

Донна отрицательно покачала головой.

— Он ни слова не говорил мне об этом.

— Наверное, он не хотел, чтобы ты волновалась. Наверное, и я не должна была ничего говорить.

— Каким образом, черт побери, Джорджио собирается выйти под честное слово, если единственный человек, который мог бы доказать его невиновность, мертв? — В голосе Донны послышались истерические нотки.

— Успокойся, дорогая. Твои переживания ему все равно не помогут, не так ли? Если ты будешь в таком состоянии…

— Но если Уилсон мертв… Он оставил хотя бы какую-нибудь записку?

— Не знаю. Стефан ничего об этом не говорил.

Донна в отчаянии закрыла ладонями лицо.

— Теперь они ни за что не поверят ему, — прошептала она. — У него был единственный шанс — Уилсон. Единственный шанс! Если бы Уилсон решился сказать всю правду или если бы смогли бы доказать, что он лжет.