Юлия Шилова - Мастерица провокаций, или Одной ночью перечеркнуть все в жизни мужчины

— Как накрылся? — Я похолодела.

— Зашла на кухню, а Экрам лежит, накрытый пледом. Я плед приподняла и увидела, что у него руки на груди скрещены, как у покойника.

— Лен, но ведь он мертвый!

— Я понимаю, что не живой…

— У тебя галлюцинации.

— Да нет у меня никаких галлюцинаций.

Увидев, что подруга опять глотнула турецкой сивухи, я попыталась выхватить у нее бутылку, но Ленка стала сопротивляться:

— Не трогай. У меня, может, единственная радость в жизни осталась. У меня матери не стало. Я имею полное право.

— О какой радости ты говоришь? Нам надо скоро отсюда ноги уносить, а твои ноги от этой дряни могут нас подвести. Ты бы лучше Нику напоила. Человек адские боли терпит.

— Сейчас напою. А ты пойди на Экрама полюбуйся. Может, у тебя тоже галлюцинации.

— Уж если у кого из нас и есть галлюцинации, так это у тебя. Пить меньше надо, а то дорвалась до водки и про собственную безопасность забыла. Как я побегу с тобой в горы, если ты под любым кустом заснуть можешь?

— А куда нам с тобой торопиться… У нас что, обратные билеты есть и мы на самолет опаздываем?

— Да иди ты…

Я аккуратно спустила с колен Никину голову и пошла в дом.

— Допилась. Экрам у нее ожил… Непонятно, что дальше будет, — недовольно бурчала я себе под нос.

Чувство страха охватило меня и завладело каждой клеточкой тела. Картина, которая предстала предо мной, едва не свалила меня с копыт. Экрам был накрыт ярким турецким пледом, из-под которого торчали только ноги в обшарпанных, видавших виды тапочках.

— Бог мой! — в сердцах прошептала я и слегка попятилась.

На пледе лежала свежая алая розочка, словно ее только что срезали. Не было никаких сомнений, что алая роза говорила, что об этом негодяе кто-то скорбит. Узнать бы только кто!

Глава 9

В отличие от изрядно подвыпившей Ленки я прекрасно понимала, что Экрам не мог сложить руки на груди, укрыться пледом и положить сверху алую розу. Экрам мертв, тут нет никаких сомнений. Значит, кто-то сделал это. Но кто? Неизвестный все видел и наверняка находится поблизости. Посмотрев на пустую корзину, я не решилась уложить в нее провизию и мысленно позавидовала своей бесстрашной подруге, которая, несмотря на явно надвигающуюся опасность, умудрилась взять бутылку водки и достать из холодильника несколько бутербродов. Не став в очередной раз испытывать судьбу, я бросилась прочь по плохо освещенному коридору к выходу, но, споткнувшись обо что-то, чуть было не грохнулась, но все же выскочила на улицу и остановилась только тогда, когда оказалась рядом с Ленкой.

— А где корзина с провизией? — совершенно спокойно поинтересовалась та, не обращая ни малейшего внимания на мой перепуганный вид.

— На кухне. Ленка, у тебя не галлюцинации. Я видела Экрама. И плед и розу…

— Какую розу?

— Алую, ту, которая на пледе лежит.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю о цветке.

— Не знаю. Лично я никакой розы не видела.

— Как это не видела? Экрам накрыт пледом, а сверху лежит алая роза! — Я просто не могла удержаться и от дикого волнения перешла на крик.

— Там никакой розы не было. И где Экрам ее раздобыл? А эта роза живая?

— Конечно. А почему она должна быть искусственной?

— Мало ли. Можно подумать, ты не знаешь о том, что цветы могут быть как живые, так и искусственные. Странно.

— Что странно-то? — начала я терять терпение.

— Странно то, что тут могла оказаться живая роза.

— Лен, ты что, совсем ничего не соображаешь? Экрам здесь ни при чем. Если в тот момент, когда ты была на кухне, не было розы, значит, она появилась, когда ты ушла. Кто-то положил цветок, когда ты вышла из кухни. Неужели ты не поняла, что в доме кто-то есть?

— Кто?

— А что ты меня-то спрашиваешь? Я не знаю. Но в доме кто-то есть. Кто-то пристально за нами следит, и этот незнакомец сильно скорбит по Экраму.

— Но ведь мы проверили весь дом, и никого не было…

— Значит, плохо проверили.

— Мы же с тобой весь дом кверху дном перевернули. Может, мы имеем дело с привидением?

— Ленка, мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы верить в привидения.

— Не скажи, в любом возрасте можно встретить такое, чему нельзя найти объяснение.

— Например, накрытого пледом Экрама, — язвительно произнесла я.

— А почему бы и нет?

Увидев, что Ленка льет водку в рот и без того еле живой девушке, я отобрала бутылку и наклонилась над Никой.

— Она же захлебнуться может. Ну что ты делаешь?

— Я человеку наркоз даю.

— Но не в таких же дозах. Ника, ты как? Тебе не лучше?

— Не знаю.

— Может, у тебя болеть меньше стало?

— Не знаю. Девочки, родненькие, убейте меня, пожалуйста.

Увидев, что уже почти рассвело, я толкнула пьяную Ленку.

— Слушай, что делать-то?

— Не знаю. Ты сама настояла на том, чтобы мы освободили девушку, а теперь спрашиваешь, что с ней делать. С ней мы далеко не убежим и оставлять ее тоже нельзя. Непонятно, кто по дому шатается. Нужно узнать, кто здесь прячется. Пойдем, посмотрим.

— Ты считаешь, что мы должны дом осмотреть?

— Конечно. Ты ведь считаешь, что любому непонятному явлению есть объяснение.

— Считаю, только, может, все-таки не стоит возвращаться в дом?

— Ты предлагаешь оставаться в неведении и ждать, пока кто-то выстрелит нам в спину? В конце концов, у нас есть оружие. — Видимо, выпитая водка дала о себе знать. Ленкиной смелости не было предела.

Ленка достала из кармана штанов пистолет и направилась к дому. Я затаила дыхание и вытерла выступивший на лбу пот. Ленка остановилась и махнула мне рукой, приглашая последовать ее примеру.

— Ну что ты стоишь? Пошли вместе. Надо узнать, кто там прячется.

Подняв с земли уже почти пустую бутылку, я через силу сделала несколько глотков и закусила половиной бутерброда.

— Господи, и как же можно пить эту гадость?

— Говоришь, а сама особо не брезгуешь.

— Это я так, от безысходности.

— Вот и я пила от безысходности. Мы вообще если здесь что-то делаем, то все от безысходности. Пошли посмотрим, что там такое делается. Может, и в самом деле турецкие покойники отличаются от русских и умеют шевелиться.

— Не говори ерунды!

Пройдя по коридору, я пустила Ленку вперед, так как она держала пистолет, а сама пошла следом, с трудом вглядываясь в полутьму. Уже во второй раз мы стали открывать двери всех подряд комнат и задавать один и тот же вопрос: «Есть здесь кто-нибудь?», но, как и раньше, в комнатах было пусто.

— Прямо чертовщина какая-то, — с дрожью в голосе произнесла Ленка и подняла руку с пистолетом. — Нет здесь никого…