Айриш-бой для сицилийца. Часть 2 - Джеки Бонати
– Добрый вечер, – тихо поздоровался Энди и пожал ему руку.
Даже привычная сдержанность не была способна скрыть, что полковник тревожится. И не удивительно, учитывая, что близился час его расставания с детьми.
– Добрый вечер, – кивнул тот. – Не верится, что это последнее выступление Тома, которое я увижу, – признался полковник, когда они заняли свои места.
– Почему вы так говорите? – удивился Энди. – Том продолжит выступать в Нью-Йорке. Приедете туда и увидите ещё множество выступлений.
– Это будущее слишком хрупко, чтобы действительно случиться. Боюсь, мои дети останутся под вашей опекой. Не могу выразить, как я благодарен за этот шанс для них, – с плохо скрываемой горечью сказал полковник.
– Вонг, не думайте о худшем, – Энди впервые обратился к полковнику по имени. – Ваши дети уже потеряли свою мать. Только в ваших силах не допустить, чтобы они не потеряли и отца.
– У меня есть долг, – вздохнул он. – Пусть лучше имеют павшего отца героя, чем отца дезертира, попавшего за решетку.
Адриано мог бы с этим поспорить, но не стал, понимая, что у них разные понятия о долге. Просто Энди оценивал его по-своему.
– Давайте будем надеяться на лучшее, – предложил он и кивнул на вышедшего к гостям Тома.
Том провел вечер просто блестяще. Он завладел вниманием каждого гостя и не отпускал его до самого конца, пока он пел, играл и разливал чай. Все были в полном восторге от утонченного зрелища и практически каждый присутствующий ощущал горечь от того, что такое живое произведение искусства покидает их.
И, поскольку все гости были его преданными поклонниками, не поскупившимися раскошелиться на билет, каждый из них позаботился о том, чтобы преподнести Тому памятный подарок – украшение, шкатулку, чай и тому подобное.
Завершающим этапом вечера были фотографии – все желающие могли сфотографироваться с Томом на фоне расписной ширмы.
– Энди, сфотографируйся со мной, – попросил Том. – У нас нет совместных фото.
– Надо начинать это исправлять, – Энди шагнул поближе к нему.
На первой фотографии они соблюдали приличия, но для второй он все же взял Тома за руку.
Том же подошел к нему ближе и склонил голову ему на плечо. Ему было плевать, что о них подумают, все равно они покидали эту страну. Фотограф пообещал прислать снимки им домой завтра утром, что было очень кстати.
– Полковник, вам понравилось выступление? – спросил Том, когда они закончили дела и ждали машину.
– Как оно могло не понравиться, Том? Вы были великолепны, как всегда, – полковник улыбался, но в его глазах таилась грусть. – Учитывая надвигающиеся события, нам всем будет очень не хватать такого источника радости. Но это было бы в высшей степени эгоистично, хотя бы намекать вам остаться только из-за нашего желания.
– Мы будем ждать вас в Нью-Йорке. Приезжайте, как только сможете. Мы оставим вам все адреса, по которым вы сможете нас найти, – пообещал Том. – Ваши дети будут вас ждать.
– Спасибо вам, что согласились вывезти их, – снова сердечно поблагодарил их полковник и галантно распахнул перед Томом дверь, когда подъехала машина за ними. – До встречи завтра.
Том потянулся и расцеловал полковника в щеки на прощание, прежде чем сесть в машину.
– До встречи, полковник, – сказал он, и они с Энди уехали.
– Только у меня поджилки трясутся от грядущего? – спросил он у Энди.
– От переезда? – уточнил Энди и ободряюще ему улыбнулся. – Все будет хорошо, Томми. Чего ты боишься: того, как пройдет переезд или, как все сложится в Нью-Йорке?
– Всего боюсь, – признался он. – Не знаю, на что рассчитывать, чего ждать. Поэтому переживаю.
Но, как водится, то, чего больше всего страшишься, наступает очень быстро.
Все старались бодриться, в первую очередь, ради детей полковника. Тот, конечно же, провожал их в порт и тоже старался представить все, как игру, убеждая детей, что их ждет потрясающее приключение.
Тео подозревал, что что-то здесь не так, но молчал. Дети прощались с отцом, а тот обещал приехать при первой возможности.
– Берегите себя, полковник, – попросил Том, подойдя к нему прощаться. – Пусть наши худшие опасения не сбудутся.
– И вы берегите себя, Том, – Фэй сжал его руки, а потом вытащил из внутреннего кармана очень пухлый конверт, явно с деньгами. – Вот, думаю, этого хватит на какие-то время.
Его лицо дрогнуло в судороге, когда он в очередной, миллионный, должно быть, раз за последние дни задумался, что будет с его детьми, если он не сможет приехать к ним.
– Не беспокойтесь ни о чем. Мы позаботимся о ваших детях так же, как о Тео, – пообещал Том. – Храни вас Бог, – он поцеловал его в щеку и поднялся на трап. Последним пожал ему руку Энди, и они поднялись на борт лайнера.
Их вещи в каюту отнес стюард, а они пока что выстроились вдоль борта и, когда корабль дал длинный гудок, оповещая об отплытии, стали махать полковнику на прощание.
Мэй прижалась к боку Тома и тихонько шмыгала носом. Дэмин держался получше.
– Все будет хорошо, – Том погладил ее по плечу. – Вот увидишь, твой папа приедет, как только сможет. А пока вы будете вместе с Тео. Увидите Нью-Йорк, там столько всего интересного.
Как только гавань скрылась из виду, они прошли в свою каюту, тем более что на воде началась небольшая качка, и детям нужно было привыкнуть. Каюта была большая, состоящая из трех спален и общей гостиной.
– Мэй, хочешь жить в одной комнате с братом или с Линг? – спросил Том, присев перед ней на корточки. – А мальчишек поселим вместе?
– Я лучше с братом, – ответила Мэй. – Если можно.
Том не стал настаивать на том, чтобы разлучать детей и кивнул.
– Сказки мы вам все равно всем вместе будем читать перед сном, обещаю.
Стоит отдать должное Линг, она приняла за свершившийся факт, что теперь должна присматривать за тремя детьми. К счастью, дети полковника были достаточно воспитанные, да и Том с Энди не собирались сваливать все на бедную девушку. К тому же, Том обсудил с ней этот момент заранее, и ее ежемесячная зарплата выросла, чтобы компенсировать возросший труд. Так что в накладе она не оставалась.
Понемногу они все привыкли к жизни на корабле, дети носились по палубам и совсем не ощущали качку. Том вспоминал свое первое путешествие из Ирландии в Америку и сравнивал, как все изменилось меньше, чем за десять лет.
Единственным, что немного омрачало путешествие, была проявлявшаяся в сильную качку морская болезнь Энди. С нею он мучился и по пути в Шанхай, но тогда было проще в том плане, что от него никто не зависел.
