Дороти Иден - Цена счастья

— Я думаю, ты справишься с мужем, моя дорогая. Только не позволяй ему разлюбить тебя.

— Ни за что! — вскинулась Эмма. — Я на век приворожу Барнаби.

— Желаю удачи, а теперь расскажи мне все обо всем

Внимательно выслушав Эмму, тетя пришла к выводу;

— Сомнений нет, мать вряд ли мертва. Мегги, очевидно, относится к тому типу детей, которые любят фантазировать, запугивать себя и близких. Я понимаю, что Южная Америка — весьма экзотическая часть снега, но, если бы Жозефина находилась не в экспедиции, а в могиле, зачем Барнаби стал бы утаивать ее смерть?

— Действительно, зачем? — переспросила Эмма, и перед ней снова воскрес далекий образ благоухающей брюнетки с красивым властным лицом.

— А что касается Сильвии, — продолжала тетя Деб, — то она представляется мне дешевой кокеткой, осознавшей бесплодность своих поползновений флиртовать с обитавшими в доме мужчинами. Вот она и дала деру.

Слушая тетю Деб, Эмма почему-то вспомнила песенку, которую вчера пели девочки: «Я слишком сильно вас люблю и потому вас покидаю». Но где они могли слышать эти слова? И почему они пришли ей на память?

— Трудно возразить что-либо, думаю, так все и было, — согласилась Эмма, хотя история с Жозефиной оставалась недоступной ее сознанию. Эмма не понимала многого, происходящего в Кортландсе: что означали загадочные слова миссис Фейтфул о «красотках»? Или рассказ детей об исчезновении Сильвии и ее слезах? Почему Дадли избегал женщин, кроме унылой, плоской как доска Луизы Пиннер?

— Вот увидишь: ничего страшного не случится, — уверенно произнесла тетя Деб. — Хотя мне жаль, что зря пропадет отличный сюжет для мелодрамы. Но если объявится Жозефина, непременно дай мне знать об этом знаменательном событии.

Эмму зазнобило, что показалось ей дурным предзнаменованием.

* * *

На следующее утро Луиза доложила: день в отсутствие отца и мачехи прошел вполне сносно. Дети немного шалили, но Дадли был строг, и девочки вели себя пристойно. Луиза не преминула заметить, что это был незабываемо приятный день.

Однако у Эммы создалось впечатление, что хитрая гувернантка чем-то обеспокоена; казалось, произошло событие, о котором она решила умолчать. После завтрака, когда мужчины ушли из дома, а дети устроили шумную возню в холле, Эмма все-таки узнала, чем встревожена мисс Пиннер.

Луиза, приблизившись к Эмме, испуганно прошептала:

— Миссис Корт, вчера позвонила какая-то странная женщина. Сперва она приняла меня за вас и попросила срочно встретиться с ней сегодня в Кентербери. Но когда я объяснила ей, что я не вы, она сказала, что должна встретиться именно с вами. Она будет ждать вас в кафедральном соборе в три часа пополудни, и она просила, чтобы вы никому не рассказывали о предстоящей встрече.

Сердце Эммы сильно забилось. Ее вновь зазнобило. Она решила, что наконец-то объявилась Жозефина.

Стараясь не выдать волнения, Эмма спросила:

— Но кто была эта женщина, Луиза? Она назвала свое имя?

— Только имя, но не фамилию, миссис Корт. Она сказала, что ее зовут Сильвией.

Глава 10

Эмма была замужем всего четыре дня. Рановато завелись у нее секреты от Барнаби. Но Луиза придавала такое важное значение условиям, предъявленным Сильвией, что казалось, они требуют беспрекословного выполнения.

Эмме не терпелось скорее увидеть девушку, к счастью, оказавшейся живой и здоровой. Но Эмме стало неприятно, когда она поймала себя на страшной мысли… вызванной ревностью. Господи! Нет, она не способна желать людям зла.

Наконец-то она узнает, почему Сильвия покинула Кортландс столь внезапно и были ли у девочек основания утверждать, что их прежняя гувернантка была чем-то сильно напугана.

Могло ли это неожиданное свидание в кафедральном соборе означать, что у нее появились тайны от Барнаби? Эмма убеждала себя: это не так; впоследствии она расскажет ему всю правду. А пока она выполнит просьбу Сильвии и будет молчать.

Миссис Корт непринужденно объявила за завтраком, что, так как она никогда не видела знаменитого Кентерберийского собора, ей захотелось ненадолго съездить сегодня в Кентербери на автобусе. Она знала, что Барнаби собирается весь день провести в своем рабочем кабинете и что только исключительные обстоятельства помешали бы ему осуществить свой замысел. Тем не менее, она обрадовалась, когда муж одобрил ее желание, заметив:

— Отличная идея. Почему бы тебе не взять с собой Луизу и детей? Пора приобщать дикарок к искусству прекрасного.

Но Луиза вмешалась в разговор супругов:

— Ах, если не возражаете, миссис Корт, у меня сегодня совсем другие планы. Я хотела воспользоваться хорошей погодой и прогуляться с детьми по лесу, а потом, возможно, попить чай в деревне. И мне кажется, что Мегги и Дина слишком малы, чтобы оценить достоинства собора.

Она лжет без зазрения совести, брезгливо подумала Эмма. Девица совсем не так простодушна.

— Ну, как хотите. — Барнаби был огорчен.

Руперт, поднимаясь из-за стола, счел нужным извиниться:

— Я бы с удовольствием подвез вас, Эмма, но мне должны позвонить из Шотландии. И мне необходимо остаться дома в ожидании этого важного звонка. Приходится нести свой крест политика; надеюсь, вы меня понимаете?

— Разумеется, — усмехнулась Эмма. — Все равно спасибо.

И туг Дадли чуть не разрушил ее конспирацию, неожиданно заявив:

— Так уж получилось, что я как раз тоже еду в Кентербери. Я подвезу нас. Эмма.

— Ах, вы очень добры ко мне, Дадли. Но вообще-то я уже посмотрела расписание автобусов и…

Эмма почувствовала, что ее отговорка звучит фальшиво. Дадли покраснел и опустил глаза.

— Конечно. Если вы твердо решили ехать на автобусе… у меня в Кентербери дела по хозяйству. Но раз вы предпочитаете автобус…

— Он и в самом деле может тебя подбросить, — предложил Барнаби, не поднимая головы.

— Автобус меня вполне устраивает. — Эмма не хотела обидеть Дадли своим отказом. — Я с удовольствием поехала бы с вами, Дадли, если была бы уверена, что вам необходимо быть сегодня в Кентербери.

Она не без удовольствия заметила: Луиза обескуражена. Гувернантка надеялась, что Дадли будет сопровождать ее во время прогулки по лесу.

Но Дадли — будь благословенно его простодушное сердце! — пребывал в полном восторге от того, что Эмма, хотя и не сразу, все же приняла его предложение.

— Сказать по правде, я знаю об этом соборе много интересного. Я буду рад показать вам его, если у меня останется время.

Луиза злорадствовала, что Эмме не удалось улизнуть из дома одной. Но вероломная гувернантка перемигнулась с Эммой, как преданная сообщница, и приложила палец к губам в знак молчания.