Патриция Мэтьюз - Лабиринт отражений

Однако мысли его снова и снова возвращались к Джули. Кен неожиданно осознал, что прошлая ночь незаметно и неуловимо изменила его. Если бы кто-то когда-нибудь сказал, что он может испытывать столь сильные и приятные физические ощущения, он не поверил бы, возмутился и даже был бы шокирован. Однако сейчас, как ни странно, он не чувствовал себя ни возмущенным, ни шокированным. Да, прошлой ночью он, возможно, испытал некоторый шок, но теперь все прошло. Сейчас он мог думать только о Джули, о совместном будущем.

Оставалась единственная загадка, омрачавшая его настроение и не дававшая покоя. Чем вызвана такая поразительная перемена в Джули и почему она не хотела допускать его в дом Деверо? Совершенно очевидно, что по какой-то причине она всячески пыталась этого избежать. Но ведь если они собираются пожениться, Деверо рано или поздно должны будут об этом узнать.

Кен решительно встал со скамьи, подошел к будке телефона-автомата, вынул из бумажника листок с телефоном Деверо, начал набирать номер. На последней цифре он внезапно передумал и повесил трубку. Если он позвонит, Джули встревожится и может начать отговаривать его. Если же он просто появится на пороге дома, что она сможет сделать?

Да, но ведь у него даже адреса нет, только номер телефона.

Кен вернулся в мотель, подошел к регистрационной стойке.

— Не могли бы вы сказать мне, где находится дом Деверо?

Молодая служащая обернулась к нему с ослепительной улыбкой, которую носила на лице, как форменный значок.

— Конечно, сэр. В Ки-Уэст, наверное, нет ни одного человека, который бы этого не знал. Дом Деверо — наш опознавательный знак.

— В таком случае расскажите, пожалуйста, как до него добраться.

Получив подробнейшие разъяснения, Кен сел в автомобиль, взятый напрокат, и поехал через весь город.

Даже с улицы дом выглядел впечатляюще. Массивные деревянные ворота были открыты. Кен припарковал машину и пошел по дорожке, любуясь изобилием цветов, кустарников и цветущих деревьев.

Дверь открыла чернокожая женщина.

— Да, сэр?

— Я бы хотел видеть Джули Мэлоун.

— Кого?! Джули Мэлоун? Ах да… — Женщина кивнула, открыла дверь пошире. — Входите, пожалуйста. Сейчас я ее позову. Будьте добры подождать в гостиной. Вот сюда, пожалуйста.

Она указала на арку слева и стала подниматься по лестнице.

Кен вошел в полутемную гостиную, но усидеть на месте не мог и начал нервно расхаживать по комнате. Через несколько минут послышались какие-то звуки. Он обернулся. В дверях стояла Джули, неуверенно щурясь в полутьме.

— Полин сказала, кто-то хочет меня видеть. Я вас слушаю… Кен! — Она задохнулась, поднесла руку к губам. — Что ты здесь делаешь?!

— Да-да, я знаю, вчера вечером ты мне сказала, что еще не готова представить меня Деверо, но я подумал…

— О чем ты говоришь? Ты приехал в Ки-Уэст вчера вечером?! Я тебе сказала…

Кен окончательно растерялся.

— Ну да. Ты же встретила меня в аэропорту.

Она ответила беспомощным жестом.

— Кен… Не понимаю, о чем ты. Я не встречала тебя в аэропорту. Я же говорила тебе несколько дней назад, что пока не нужно приезжать.

У Кена голова пошла кругом.

— Но позавчера вечером я позвонил, и ты сказала, чтобы я приехал.

— Позавчера вечером я не разговаривала с тобой по телефону. И вчера мы с тобой не виделись, — Растерянным жестом она откинула волосы с глаз. — Кажется, я схожу с ума.

— Вчера ночью ты была в своем уме, если только не считать сумасшествием то, что мы с тобой творили. В какой-то момент мне тоже показалось, будто я сошел с ума, но сейчас уже так не кажется. — Он широко улыбнулся. — Смотри-ка, и платье на тебе то же самое.

— Но я сегодня в первый раз надела это платье. Я только два дня назад его купила. — Джули резко замолчала. Похоже, она изо всех сил старалась взять себя в руки. — Давай начнем сначала, Кен. Расскажи мне все по порядку с того момента, когда ты, как говоришь, позвонил мне из Морстауна.

Она указала ему на диван, а сама села напротив на стул.

Джули слушала Кена с растущим чувством недоумения и отчаяния. Может быть, она и в самом деле сходит с ума? А может быть, это признаки шизофрении? Раздвоение личности? Она вспомнила фильм под названием «Три лица Евы», который видела как-то по телевизору поздно вечером. Там героиня обладала тремя различными индивидуальностями, причем ни одна из них не знала о существовании двух других.

Пока Кен говорил, Джули пыталась припомнить, где она находилась в то время, которое они, по его словам, провели вместе. Вскоре после ленча она надела купальник и пошла на пляж, где проспала почти до вечера. А что, если нет? Единственное, в чем она сейчас была уверена: около полуночи она проснулась от страшной жажды, спустилась на кухню и выпила стакан ледяной воды. Она, кажется, где-то читала, что переизбыток шампанского возбуждает сильную жажду. Кен в этот момент как раз рассказывал с довольным видом о том, как она пила шампанское вчера вечером.

Он замолчал и теперь выжидательно смотрел на нее.

— В котором часу ты звонил из Морстауна?

— Точное время не помню, я не смотрел на часы. Где-то между восемью и половиной девятого.

Джули на секунду задумалась.

— Ну вот, видишь! Меня в это время даже не было дома. Позавчера вечером после обеда я пошла погулять. А обедали мы в половине восьмого.

— Но кто-то же говорил со мной по телефону, Джули. Она сказала, что это ты. И голос в точности как твой.

Джули снова начала припоминать. Это был тягостный вечер. Пиппен куда-то исчезла, Полин ушла сразу после обеда. Джули и Хелен сидели за столом вдвоем в полном молчании. Потом Хелен понесла наверх обед для Стеллы Деверо. Бабушка в тот вечер чувствовала себя немного лучше, поэтому Хелен собиралась почитать ей вслух. В комнате Стеллы телефона не было, а Хелен сказала, что не будет отвечать па звонки: «Чаще всего звонят с плохими известиями. А если новости и хорошие, они все равно могут подождать». Больше, насколько помнила Джули, в доме никого не было.

Внезапно она вспомнила еще кое-что. В тот вечер с моря налетел холодный ветер с дождем, и она подумала, не вернуться ли в дом за свитером. Но вот вернулась ли она? Этого Джули не могла вспомнить. Ее охватило настоящее отчаяние. Что с ней происходит! Она с трудом поборола неудержимое желание вскочить с места и выбежать из комнаты куда глаза глядят.

Кен внимательно наблюдал за ней.

— Ты ничего не помнишь? Думаешь, я все это сочинил?

— Не знаю, Кен. Я ничего не знаю! Единственное, в чем я уверена… я ничего этого не помню.

— Снова потеря памяти. Возможно, это единичные провалы? Ты здесь постоянно испытываешь напряжение. Не могло ли оно вызвать кратковременную потерю памяти?