Юлия Шилова - Железная леди, или Ты в моем черном списке

И всё же слова Николая задели меня за живое. Я гнала в отель на бешеной скорости, не думая, что меня могут остановить полицейские, а от меня пахнет виски. Я мечтала только о том, чтобы застать Давида спящим, чтобы он никуда не ушёл и с ним ничего не случилось. В конце концов, он никуда не может уйти без телефона, денег и одежды. Вспомнив про одежду, я стала винить себя, что не взяла её на вилле. Даже не подумала, что нужно её привезти, чтобы он вышел из отеля в приличном виде. Вот ворона! Совсем упустила из виду. Смерть ребят повергла меня в такой шок, что я забыла о такой важной вещи.

Доехав до отеля, я выскочила из машины и, не став дожидаться лифта, побежала вверх по ступенькам к своему номеру. Распахнув дверь, я облегчённо вздохнула – Давид храпел и улыбался во сне. Сев рядом, я потрясла его за плечо и тихо сказала:

– Давид, проснись, пожалуйста.

Давид тут же открыл глаза, потёр их, посмотрел на меня ничего не понимающим взглядом.

– Дай поспать. Какого чёрта?!

– Извини, но у нас проблемы.

– Вот проснусь, потом будут проблемы.

– Проблемы слишком серьёзные. По пустякам я бы тебя не будила. Двоих охранников убили.

– Как убили?!

Давид тут же приподнялся, облокотился о подушку и вновь потёр заспанные глаза. Я села на краешек кровати и рассказала обо всём, что произошло.

– Я как чувствовал, – Давид ударил кулаком по тумбочке. Затем соскочил с кровати и растерянно спросил: – Где мои трусы?

– Я их постирала. Сейчас принесу. – Я сходила в ванную комнату, сняла трусы с батареи и протянула Давиду: – Ты же вчера в пене танцевал, потом на песке валялся. В общем, они были грязные, и я решила их постирать.

– Мне ещё никогда охранники трусы не стирали, – заметил Давид и принялся натягивать их.

– Только не думай, что я их сама с тебя сняла, а то, может, ты просто не помнишь. Ты сам их стянул и развалился в чём мать родила. Мне пришлось укрыть тебя одеялом.

– Да, я помню, что трахнуть тебя хотел. Кстати, ты на меня не злишься? Извини, если что-то сделал не так или сказал грубо.

– Всё нормально, не бери в голову. Я же понимаю, ты был сильно пьян.

– Ксюха, знаешь, с тобой так легко! Ты такая понятливая. Просто какая-то… своя. Если бы ты мне ещё рассказала, куда делась резинка от трусов, я был бы благодарен тебе вдвойне.

– Ты её потерял.

– А одежда моя где?

– Её украли на пляже.

– Как я тогда сейчас в одних трусах-то… без резинки… их же придерживать постоянно надо… Как я в люди выйду?

– Вообще-то вчера ты при всём честном народе без них ходил и вполне комфортно себя чувствовал.

– Что, правда?

– Мне незачем врать.

– Когда я выпью, у меня просто башку сносит. Чердак так срывает, что мало никому не покажется. Ксюх, ну как я в трусах-то поеду? Уж если ты была на вилле, то могла бы мою одежду захватить.

– Могла. Только я, ворона, об этом не подумала. Точнее, подумала, только когда поздно было. Давид, ты надевай халат и тапочки. Прямо в них и доедешь. А портье я заплачу за халат. Мы у них его купим, и всё.

– У меня же ни цента.

– У тебя бумажник вместе с одеждой увели.

– Значит, за номер тоже ты заплатила? Ксюха, как доберёмся домой, я тебе всё верну. Николай полицию вызвал?

– Конечно.

– Как я не люблю общаться с полицией! Но никуда не денешься, придётся.

Мы спустились в вестибюль, сотрудники отеля с удивлением разглядывали Давида. Портье попросил вернуть халат. Я сказала, что мы готовы его купить, но он стал возражать, говоря, что халат – собственность отеля и не продаётся. Только после того, как мы предложили цену в три раза выше, нам разрешили его взять. Давид сел в машину, потирая виски.

– Ксюха, у меня щас голова треснет. Мне нужно похмелиться. Очень срочно. Купи где-нибудь пивка, а то я с ума сойду. Вчера очень сильно перебрал, да ещё новость, что моих ребят положили, меня просто добила.

– Хорошо. Только я не могу оставить тебя одного в машине. Давай вместе зайдём в магазин.

– Ксюш, ну как я зайду в магазин в халате и тапочках? Я же трезвый. Был бы пьяный, я бы мог в магазин и голяком прийти, но сейчас у меня мозг включён.

– Вчера ты говорил, что тебе всё по хрену, потому что ты олигарх.

– Мало ли что я вчера говорил…

– Не думала, что олигархи могут зависеть от общественного мнения. Тебе должно быть по барабану, что думают незнакомые люди. Что такого, если ты зайдёшь в магазин в халате и тапочках? То, что решат продавцы или покупатели, – их проблемы, но не твои.

– Хорошо, уговорила. Только остановись не у супермаркета, а у какого-нибудь маленького магазинчика.

– Само собой.

Я остановила машину у первого попавшегося магазина и вместе с Давидом пошла вдоль ряда полок искать пиво. Глядя на Давида, продавец улыбнулся и направился к кассе. Увидев, что Давид берёт четыре бутылки пива, я возмутилась:

– Куда так много?

– Тебе что, денег жалко? Я же сказал: как только приедем домой, всё верну.

– Дело не в деньгах. Просто ты сейчас опять опьянеешь, а тебе ещё общаться с полицией.

– Ксюха, хватит меня тормозить. Ты мой телохранитель, ну и выполняй свои функции и прекрати следить за моим моральным обликом.

– Тогда я не обязана ссуживать деньги на пиво, – язвительно заметила я.

– Ну ты же знаешь, что у меня нет денег. – Давид поставил одну бутылку пива. – Хорошо, я возьму три.

Я рассчиталась за пиво и, как только мы оказались в машине, Давид тут же приложился к бутылке.

– Ксюха, ты не представляешь, что я сейчас чувствую. Такой кайф! Если бы я сейчас пива не выпил, у меня бы точно башку на тысячу кусков разнесло.

– Похмелье нужно снимать минеральной водой. Разбавляешь её обычной кипяченой водичкой и добавляешь лимонный сок.

– Ерунда. Нужно пропустить с утра рюмочку – и прощай похмелье! Был бы рассол, я бы его пропустил. Он тоже с утреца хорошо идёт.

– Нужно было тебя под холодный душ засунуть. Организм испытывает шок, но отрезвляет это замечательно.

– И всё же, Ксюшенька, лучше всего опохмеляться пивом.

Когда мы подъехали к вилле, я набрала номер Николая, чтобы узнать, прибыла ли полиция. Стражи порядка оказались на месте, и я сообщила об этом Давиду. Давид направился на встречу с полицией с бутылкой пива в руках, в тапочках и банном халате. Увидев трупы, он покраснел, как рак, и я заметила, что у него задрожали губы. Его заметно лихорадило. Пока он отвечал на вопросы полицейских, я стояла рядом и наблюдала за тем, что творится вокруг. Куча чужих, перепуганный персонал и почерневший от горя Николай.

– Ты как, держишься? – спросила я совсем тихо, когда он был рядом.

– Держусь. Куда деваться… Макс холостой был, а вот у Гришки сын недавно родился. Совсем ещё кроха.