Александра Плен - Мышонок (СИ)

   Мне было хорошо. Так прекрасно и восхитительно, как бывает только в глубоком счастливом детстве. Когда ты абсолютно уверен в будущем, уверен в сильной, бескорыстной и нерушимой родительской любви, уверен, что все в мире для тебя одной... Я плавала в океане спокойствия и нежности. Теплая чистая вода щекотала пальцы ног, ласково обнимал плечи летний ветерок. Тело стало легким и невесомым, как перышко, наполненным ярким счастливым светом. Странное блаженство и нега растекались под кожей...

   Я еще сладко спала, но уже чувствовала на талии и бедрах горячую ладонь с загрубевшими подушечками мозолей, царапающих мою кожу, обжигающие губы, покрывающие шею и затылок легкими нежными поцелуями, чувствовала твердые жесткие пальцы, выводящие узоры на животе и груди. Пальцев на руке было два, и этот знакомый диссонанс и заставил меня стремительно выкарабкаться из пут сна....

  Открыв глаза я уткнулась ярко-синие горящие глаза лежащего напротив графа. Он смотрел на меня с каким то неподдельным наслаждением, как будто бы одно созерцание сонной меня делало его счастливым...

  Сознание раздвоилось. Тело еще пребывало в блаженной неге, наполненное сладким тягучим удовольствием, а мысли уже испуганно заметались, осознавая, что я лежу в тоненькой ночной сорочке, раскрытая, с горящими щеками, рядом с почти обнаженным мужчиной... Я судорожно начала отползать к краю кровати, правая рука мужа еще по привычке потянулась за мной, что бы потом бессильно упасть на постель. Я видела, как медленно гаснут, наполняются печалью и тоской синие глаза мужчины....

  -Ты любила его? - с затаенной болью тихо спросил граф..

  -Кого? - я уже надела пеньюар и шла в умывальню, когда вопрос мужа заставил меня недоуменно обернуться.

  -Саймона.

  -Нет, не любила, - глухо ответила я, - мы были только друзьями.

  -Так зачем же ты сбежала с ним? - саркастически произнес Макс, и уже громче, - глупая, взбалмошная девчонка! Ты бы только знала, что я передумал за эти два дня, когда догонял вас...

  Граф вскочил с постели и нервно заметался по комнате... Взяв себя в руки через силу произнес.

  -Александра, пообещай мне, что в следующий раз, если случится что-то неприятное, необычное или странное, ты сначала поговоришь со мной. И не будешь предпринимать никаких необдуманных поступков, не будешь убегать из дому, бросаться со злости в объятия других мужчин... или еще что...

  Мне стало стыдно до слез... Неужели я произвожу впечатление глупой безмозглой дурочки?

  Всхлипнув и пробормотав "Обещаю", я закрылась в умывальне...

   Мы опять ехали в карете и опять молчали. Тягостные неприятные думы бродили в голове... Я размышляла о своем недавнем поступке. О своей вспыльчивости, неуверенности в себе, трусости... Действительно. Всю жизнь если случалась какая-нибудь трудность, неприятность, я прятала голову в песок. Убегала из дому, только чтобы наказать родителей за запреты, неугодные подарки на день рождения. Смешно и нелепо... Потом еще убегала по разным поводам.... От ревности, от боли... Только однажды, - хмыкнула я, - осталась и приняла бой, когда просто некуда было сбежать, зимой, посреди военных действий. И с этого получилось что-то стоящее..

  Я же люблю Макса... Я давно это поняла и приняла... Почему же я делаю ему больно, почему не доверяю ему?

  И вдруг осознание того, что вот он - мой муж, мой любимый мужчина, мой самый близкий и дорогой человек, сидит напротив, что он любит меня и прощает все мои ошибки и глупости, затопило мое сердце ослепительным светом. Все стало понятно и просто... Я подняла глаза и пристально смотря в его вопросительные, сказала.

  -Я люблю вас, граф де Лайони. Простите меня за все....

  Одним быстрым движением Макс переместился на мою сторону и крепко обнял, прижав к себе.

  -Наконец, - простонал он, целуя мои мокрые соленые щеки, - девочка моя, я так сильно тебя люблю... Я одновременно и жалобно плакала и всхлипывала от наслаждения... Как безумный, граф покрывал обжигающими поцелуями лицо, шею, ключицы... Его дрожащие руки расстегивали пуговки на моем пальто, что бы добраться до тонкого платья... Нетерпеливый стон и разочарованный рык, когда Макс понял, что платье еще больше неприступно, чем пальто (завязки то на спине) и до кожи не так просто дотронуться... Я подняла руки и, наконец, зарылась пальцами в его волосы... Непередаваемое ощущение. Мягкие, светлые, шелковистые... На секунду в памяти всплыла рука Элеоноры... Я тут же отогнала ее образ прочь...

  Огненный вихрь поглотил нас обоих. Я сама уже нетерпеливо скулила и хныкала, не способная расстегнуть рубашку, губы тянулись к горячей коже на горле, трогали шершавый подбородок с еле заметной щетиной. Смело прошлась губами по краю шрама, вызвав у Макса неконтролируемую дрожь и звериный голодный стон, отозвавшимся эхом где-то глубоко внутри меня...

  -Нам нужно остановиться, иначе... - прохрипел севшим голосом граф, - не хочу, чтобы первый наш раз был в карете... Я замерла, дыша как выброшенная на берег рыба... Голова плыла в мутном дурмане... Макс крепко обхватил меня руками, укачивая.... По его телу пробегали конвульсивные слабые судороги, но он только крепче сжимал меня в объятиях...

  -Свон, - крикнул он кучеру, - осади лошадей у первой попавшейся на дороге приличной гостинице. Мы остановимся здесь...

  Через полчаса мы въехали во двор двухэтажной таверны. Кто знал, что мы проведем в ней три дня, почти не выходя на улицу?... Нам выдали номер для новобрачных и принесли в комнату обед... Про поднос мы вспомнили только глубоким вечером, потому что, как только зашли в номер, никакая сила не смогла бы разъединить нас. Через минуту платье и костюм бесформенной кучей лежали на полу...

   Я смотрела в горящие глаза Макса, и такой же неукротимый безумный огонь сжигал меня... Заставляя громко надрывно стонать, кусать губы, впиваться ногтями в его плечи... Его тело не представляло для меня тайны... Это я так думала раньше. Думала, что видела его много раз, когда мазала разы и обтирала вином, но оказывается те разы и этот отличались как небо и земля. Горячее, гибкое, сильное тело любимого мужчины. Я проводила пальцами по рельефу крепких мышц, обводя белеющие шрамы, целуя каждый, наклоняясь к его животу, груди, щекоча упавшими волосами. Но меня опять опрокидывали на спину, шепча "Я уже не могу.. Любимая"... Первый раз был стремительным. Я даже не поняла, как оказалась зажата в плотном коконе его рук и ног, не способная даже пошевелиться и острая боль резанула внизу живота. Макс замер, пульсируя внутри меня.