Татьяна Устинова - Закон обратного волшебства

Отец говорил так не потому, что не хотел ее видеть, а потому, что понятия не имел о такте, и это тоже всегда ему прощалось — гений, гений!..

— Если тебе нужны деньги, то я готов…

Мика вдруг пятнами покраснела, словно отец сказал какую-то непристойность, схватила его за руку — как за галстук, — уволокла в кабинет, успев напоследок крикнуть Певцову, что она к нему зайдет, и Валентин остался в приемной с секретаршей.

Секретарша, помедлив, стыдливо потянула к себе «Новый мир», а заместитель директора большими раздраженными шагами вышел в коридор.

Под дверью маялся пожилой «молодой специалист», который пристал к нему словно банный лист, и пришлось потратить на него еще минут двадцать. К тому моменту, как в его собственной приемной появилась Мика, Валентин был основательно раздражен.

Его приемная была вполне современной, стильной и не слишком вызывающей. Черная мебель, белые стены, легкие телефоны. И Маша, секретарша, была дорогостоящая и сдержанная, как из журнала.

Мика его секретаршу невзлюбила. И недаром. Под настроение Валентин Дмитриевич с ней спал, делал ей подарки, возил в рестораны. Маша была ему как будто… ровня, в отличие от Мики, которой он просто пользовался. Маша изо всех сил делала карьеру, а Валентин Дмитриевич уважал такое… служебное рвение. По его мнению, достойными людьми были только те, кто, цепляясь зубами и ногтями, медленно, но верно полз вверх, не останавливаясь ни перед чем.

Какая разница, как именно сделана карьера? Хоть бы и в постели! В конце концов, такой способ ничуть не хуже любого другого.

С ним Маша немного ошиблась. Валентин-то отлично знал, что никуда продвигать ее не станет, а она этого не знала, и он чувствовал себя немного виноватым.

Надо потом куда-нибудь ее пристроить. Поспособствовать. Порекомендовать. Он так и сделает, если у него будет время.

Не будет — пусть справляется сама.

Маша пропустила Мику в кабинет и секунду постояла, ожидая указаний относительно кофе, но Певцову не хотелось унижать ее. О его связи с Микой она, конечно, знала.

— Зачем ты приехала? — строго спросил он, как только за Машей закрылась дверь. Мика потянула с шеи тоненький шарфик и посмотрела жалобно. Это она умела.

— Я… боюсь. — сказала она, и глаза у нее налились слезами. — Я так боюсь, Валя! Что будет, если мы… если я… Что будет со всеми нами?!

Да. Ситуация выходила из-под контроля, это уж точно.

Он подозревал, что в последний момент она может сдрейфить, но надеялся, что этого не произойдет — слишком велико было его влияние на нее.

— Что будет? — переспросил он и медленно опустился в кресло. — Я тебе скажу, что будет. Твоего отца посадят, следствие продлится несколько лет, «Человек и закон» раструбит об этом на всю страну.

— Валя!

— Знакомые перестанут с тобой здороваться, деньги у тебя кончатся раз и навсегда, потому что на все авторские права наложат арест. Нет, ты послушай! — прикрикнул он, потому что дочка академика замотала головой, и слезы полились по розовым детским щекам. — Во время следствия он будет сидеть в «Матросской Тишине», и по вторникам и пятницам, или когда там у них приемные дни, ты будешь выстаивать очереди, чтобы передать ему чай и кальсоны!

— Валя!..

— У него начнется туберкулез, а суда все еще не будет. Твою мать немедленно отзовут из Сирии, и ее карьера кончится! Суд покажут по всем каналам, если твой отец, конечно, до него доживет!

— Валя!..

— Ты станешь дочерью врага народа. Хотя, конечно, сейчас не тридцать седьмой год и на поселение тебя, видимо, не вышлют.

Она уже рыдала, как ребенок, размазывала по лицу горючие слезы. Интересно, подслушивает Маша или нет?..

Он бы на ее месте подслушивал. То, что он намеревался сказать дальше, не было предназначено для Машиных ушей, поэтому он поднялся из кресла и ушел в «комнату отдыха», где стоял телевизор, диван и небольшой шкафчик с бокалами, виски и минеральной водой. Все как у больших.

Мика потащилась за ним.

— Ну… что? Что же… делать? Что делать, Валя?

Валентин Дмитриевич плеснул себе виски, хотя пить ему вовсе не хотелось, но так принято было. Демонстрация глубоких душевных мужских переживаний — стопка и сигарета!..

— Я сказал тебе, что нужно делать. Или ты сумеешь отправить весь компромат… туда, где он не будет опасен, или нет.

— Но откуда ты знаешь, что у них… не останется ничего… такого?! Откуда ты знаешь, что, если мы… если я… смогу переправить эти бумаги, отцу больше ничего не будет угрожать?! Ты же не работаешь… в спецслужбах!

Вот до чего она додумалась! Молодец!

Это был самый… трухлявый пункт во всем его плане, и он знал об этом. Если только она начнет разбираться, всему придет конец. Он должен заставить ее безоговорочно верить ему — и только. Выполнять его распоряжения.

Как это называется в кино?

Зомби. Вот как. Книга про инопланетян «Вечный зов».

— Твой отец гений, — сказал он с нажимом. — Он гений во всем. Он неосторожен и неразборчив в контактах. Он и не подозревает, за что именно ему платят. Ты что, маленькая? Ты не знаешь, откуда берутся деньги? На твою сытую жизнь, на твои шмотки и салоны?! Или ты думаешь, что у российских ученых такая зарплата?!

— Нет, я знаю, но у него гранты…

— В десятки тысяч долларов?! Ты хоть когда-нибудь смотришь телевизор?! Ты знаешь, что там показывают!? Сейчас сажают за меньшее! Какой-то идиот на Дальнем Востоке продал японцам метеорологическую карту, так его три года таскали по судам и следственным изоляторам! А твой отец не метеоролог, черт возьми!

Валентин Певцов гремел и бушевал и словно со стороны оценивал ее состояние — удалось ему запугать ее окончательно или еще нет. Поднажать, «прибавить газу», или уже достаточно.

Мика больше не рыдала, закрывала лицо руками и таращилась на него огромными испуганными глазами.

Вот уж точно Тягнибеда, одно слово!..

— Никто ни о чем не узнает, если нам удастся скрыть эти бумаги. Это я тебе гарантирую. Если нет, то это больше не мои проблемы. Я не стану тебе помогать. Выпутывайся как знаешь!

— А может… Валя, ты не сердись, а послушай меня… Может, лучше… просто поговорить с Ильей, а? Ну, просто объяснить ему все, и он…

Валентин Дмитриевич поперхнулся своим виски и закашлялся.

Вот до чего дошло! Она просто поговорит с Ильей?..

— Хорошо, — сказал он холодно. — Говори с ним. Говори с кем хочешь, только ко мне больше не обращайся. Я ничем не смогу тебе помочь.

Он залпом допил виски, поморщился и поднялся. Сеанс окончен. Граждане, довольные, расходятся по домам.

Мика, натурально, пришла в ужас.

— Валя, я же просто предложила! Я не справлюсь одна! Как же так!..