Монстр - Джессика Гаджиала

— Я буду на связи, — сказал Лекс, снова посмотрев на Алекс. На этот раз больной ублюдок облизнул губы один раз, прежде чем уйти.

Я стоял и смотрел, как они уходят. Прислушиваясь к их шагам по ступенькам. Дверь закрывается. На улице завелись двигатели.

— Брейкер… — позвал голос Алекс.

— Нет куколка, — сказал я, демонстративно отводя взгляд.

— Поговори со мной, — сказала она.

Моя голова поникла, слегка покачиваясь.

— Ничто никогда этого не отнимет, — сказал я ей, зная в глубине души, что это правда.

Она протянула руку и коснулась моей руки.

— Ничего страшного. Я забуду об этом через неделю, — сказала она.

— Алекс, ничто никогда не избавит тебя от воспоминаний о том, как взрослый гребаный мужик нанес тебе правый хук в челюсть.

Она встала передо мной и протянула руки к моему лицу, пока у меня не осталось выбора, кроме как поднять его.

Ее челюсть покраснела там, куда угодил мой кулак. К утру на ней появятся синяки. Постоянное напоминание о том, что я сделал.

— Я в порядке. В шоке, но в порядке.

— Ты не можешь быть чертовски серьезной прямо сейчас.

— Да ладно тебе. Ты тоже это чувствуешь, — сказала она, опуская на меня глаза. — Весь этот страх и адреналин. Это как… напалм (прим.перев.: Загущённый бензин, горючий продукт, применяемый в качестве зажигательных и огнемётных смесей) в организме. Я даже не чувствую своего лица.

Сейчас это было так. Но через час, когда адреналин уступит место рациональным мыслям…

— Алекс…

— Давай же. Это был глупый маленький ничего не значащий удар, Брейкер.

— Ты не будешь думать, что это был глупый маленький пустячный удар, как только отойдешь от шока.

— Неважно. Все закончилось. Я могу ударить тебя, чтобы свести счеты, — сказала она, одарив меня странной маленькой улыбкой, — но я почти уверена, что твоя челюсть сделана из гранита. Это, вероятно, причинит мне больше боли, чем тебе.

Она пыталась утешить меня.

Это было нелепо.

Я был тем, кто должен был утешать. Я был тем, кто пересек черту. Мне нужно было попытаться все исправить.

— Ты можешь ударить меня в любое время, когда захочешь. Но до тех пор, почему бы нам не убраться отсюда к чертовой матери? — сказал я, протягивая руку к двери.

И она не вздрогнула, когда я поднял руку.

Я воспринял это как хороший знак.

Она не боялась меня.

Это было то, с чем можно было поработать.

— Только если ты снова приготовишь. Я умираю с голоду, — сказала она небрежно, как будто мы только что не пережили самый странный опыт в нашей жизни. — О, — сказала она, оборачиваясь на верхней ступеньке и глядя на меня. — Да. И я дала Шотеру нож.

Глава 10

Алекс

Я не совсем уверена, чего я ожидала от этой встречи. Но что бы я ни имела в виду, ну, это было далеко не так странно, как то, что произошло. С Лексом, который вел себя странно и официально. С Шотом, который, казалось, больше заботился о моей жизни, чем о своей собственной, хотя он совсем меня не знал.

Думаю, какая-то часть меня думала, что Лекс набросится на меня, как только я войду. Я ожидала гнева. Ненависти. Злобы.

Но ничего этого не было.

И в этом не было никакого смысла.

Это не вписывалось в его личность.

И, поверьте мне, я знала все о его личности. Я могла бы провести психологическую оценку, я так хорошо его знала. Когда он узнал, что кто-то работает против него, ну, скажем так, он никогда не воспринимал эту новость хорошо.

Меня должны были избить и вытащить оттуда. К тому времени, когда оружие, наконец, будет поднято, я планировала уже быть в состоянии передозировки героина, какой бы она ни была.

Что-то было не так.

И сейчас я больше не могла об этом беспокоиться, потому что Шотера заставили встать на колени и произнести свои последние слова, и я просто… не могла этого допустить. Я не знала его, но он проявил ко мне, совершенно незнакомому человеку, доброту.

Я не могла позволить Брейкеру потерять своего лучшего друга.

Из-за меня.

Ни в коем случае.

Поэтому я сделала самую глупую вещь, которую женщина могла сделать с таким мужчиной, как Лекс Кит. Я закричала на него. Я унизила его.

И он даже не клюнул на приманку.

Да, что-то было серьезно не так.

Брейкер подошел ко мне. Он замахнулся рукой. Я приготовилась к этому. Но, в конце концов, к чему-то подобному не готовятся. Раньше меня никогда не били по лицу. Пощечина? Конечно. Но удар? От огромного, гигантского мужчины? Нет. Так что, хотя я и предполагала, что это будет неприятно, реальность оказалась такой, о какой я и думать не могла.

Секунда контакта вызвала взрыв боли, которая, казалось, излучалась, заставляя все мое лицо пульсировать, когда я почувствовала, что начинаю падать. У меня хватило присутствия духа подготовиться к падению как раз вовремя, едва не врезавшись при этом в Шотера. Моя рука потянулась к лицу, пока мой разум пытался думать сквозь боль.

А потом Шот протянул мне руку. И я вспомнила о ноже.

Он взял его с едва заметной улыбкой на губах. Просто призрак улыбки с огоньком в глазах, когда он засовывал его в ботинок, как это сделала я.

А потом все исчезло.

И почему-то в вагоне поезда было больше напряжения, чем с тремя плохими парнями в нем.

Потому что Брейкер выглядел так, словно у него внутри что-то сломалось.

Он не был таким человеком.

Из тех, кто использовал свою силу против женщин.

И он не мог примирить эту реальность с тем представлением, которое у него было о себе.

Что ж, ему просто придется с этим смириться.

Все было кончено.

Надеюсь, это больше никогда не повторится.

Но даже если бы это было так, я никогда не смогла бы винить его за это.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что дала Шоту нож?

Он небрежно поднимался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, чтобы соответствовать моему темпу.

— Я имею в виду, что я взяла один из твоих перочинных ножей из твоей кладовки и положила