Кей Хупер - Знакомство по объявлению
— Не верю! — воскликнул Тор, не сводя с нее глаз.
— Не понимаю, почему ты мне не веришь. Грабитель из него был никудышный, а вот с лошадьми он прекрасно справляется.
— Сваха и утешительница несчастных сердец. Кевин был прав: ты действительно тайна, завернутая в секрет, скрывающийся в головоломке, после которой следует вопросительный знак.
— Это слова Кевина?
— Да, так он охарактеризовал тебя после десяти лет знакомства.
Пеппер попробовала рассмеяться, но это не слишком ей удалось.
— А я и не подозревала, что я такая сложная натура.
— Но это так! — сказал Тор, отодвигая прядь серебристых волос от ее чистого лба. — Ты для меня правда тайна.
С каким-то приглушенным отчаянием в голосе она воскликнула:
— Но я не хочу быть сложной для тебя, Тор! Я самая обыкновенная.
— Я понял, что ты склонна преуменьшать вещи, еще в тот момент, когда ты назвала свой трейлер «фургончиком», — пробормотал Тор, улыбаясь.
Пеппер не ответила на его улыбку. В переводе на язык охоты это означало бы, что охотник добровольно отпустил дичь, попавшую к нему в руки.
— Я просто женщина, Тор. Ни больше — ни меньше. Да, я, конечно, многое повидала на своем веку. Я видела много такого, чего никак не хотела бы увидеть вновь. Я понимаю, леди не разъезжают по свету с пистолетом и не занимаются обращением грабителей в тренеры, но это не говорит о сложности моей натуры. Я плачу и смеюсь, и прихожу в ярость, как все другие женщины, и, черт побери, что здесь такого сложного?
Тор понял, что этот вопрос не риторический, Пеппер действительно ждала ответа. Как он мог растолковать ей, что она — неповторима?
Вместо того чтобы пускаться в бессмысленные объяснения, он вдруг улыбнулся и попросил:
— Скажи, как тебя зовут?
Пеппер невольно рассмеялась:
— А у Кевина ты не спросил?
— Я не хотел признаваться в своем невежестве.
Пеппер ощущала, как пальцы Тора легонько поглаживают ее шею под волосами. От этой ласки ее тело все напряглось, затрепетало, но в то же время она действовала на нее успокаивающе.
— Пахита Елизавета Патриция Елена Рейнольдс.
Хотя Тор много раз давал себе слово не удивляться никаким словам Пеппер, на этот раз он явно растерялся.
— Такое длинное имя?
Пеппер хмыкнула.
— Приблизительно двадцать восемь лет назад, когда я родилась, среди моей родни разгорелась ужасная склока по поводу имени. Мои тетушки, сестра моей матери Пахита Елизавета, как и Патриция Елена, сестра моего отца, желали, чтобы меня назвали непременно в их честь. Обе были старыми девами и, как я слышала, всю жизнь враждовали между собой. Спор зашел очень далеко;
и моим родителям пришлось скомбинировать мне имя, чтобы ни одна из теток не осталась в обиде. Они действительно бросали монетку, чтобы решить, чье имя будет стоять первым. Потом одну из них — неизвестно которую, каждая утверждала, что именно ее, — осенило: если взять по первой букве от каждого имени и добавить еще одно «п», получится «Пеппер» — благозвучно и значение приятное — «перец». Так меня с тех пор и величают.
— Но в твоих именах как будто нет ни одного английского?
— Пожалуй, так, — небрежно кивнула Пеппер, которую, должно быть, не слишком впечатляло это нагромождение эффектных иностранных имен.
— Значит, ты стала неповторимой с самого рождения, — подытожил Тор.
Глядя в его улыбающиеся серые глаза, Пеппер внезапно подумала: «Я здесь дома».
Но почему именно он? Потому что она смотрела в его глаза и чувствовала, как покрывается мурашками, а сердце выстукивает: «до-ма, до-ма». Она и прежде знала, что любит его, только не понимала почему.
В этот момент тревога и смятение, неотступно сопутствовавшие ей во всех ее странствиях и приключениях, улеглись. До их встречи Пеппер планировала зимой посетить необжитые территории Австралии, а весной съездить в Венецию. Но теперь страсть к перемене мест словно оставила ее.
Тор заметил какую-то перемену в лазурных глазах Пеппер. В них появилось новое сияние, исходящее из самой глубины, странное, таинственное. Заговорив и услышав свой голос, он почувствовал, что в нем что-то откликнулось на этот взгляд.
— Я не могу просить тебя изменить правилам, — хрипло сказал он.
— И не надо меня просить, — твердо ответила она.
Пеппер улыбнулась, у нее не было ощущения, что она терпит поражение.
— Я хочу постоянства, Тор, — сказала она. — Но сейчас я знаю, как должна жить сегодня, завтра. Этого мне будет довольно.
— Правда?
— Во всяком случае, мне придется этим довольствоваться. Кроме того, я давно убедилась, что правила иногда приходится нарушать. Иначе с ними никак не справишься.
— Пеппер… — У Тора пресекся голос.
— А тебя когда-нибудь кто-нибудь соблазнял?
Он задумался:
— Какой многозначительный вопрос…
— Я спрашиваю серьезно. Тебя когда-нибудь соблазняли?
— Пожалуй, нет.
Высвободив руку из его крепких пальцев, она стала расстегивать его рубашку:
— Все когда-то бывает в первый раз. На рубашке оставались три нерасстегнутые пуговицы.
— Ты не сознаешь, что делаешь, — сдавленно проговорил он, мягко отводя ее руки за запястья.
Пеппер предпочла его не услышать.
— Должна признать, что прежде мне не приходилось этого делать, но еще в каком-то классическом романе я читала, что в каждой женщине живет блудница. По-моему, это верно. Например, я в этот момент чувствую себя совсем не так, как всегда.
Тор не мешал ей возиться с пуговицами. Он провел пальцами по ее рукам и стал поглаживать тонкие ключицы. Его пальцы двигались едва уловимо, и Пеппер сквозь фланель рубашки ощущала исходившее от них тепло.
Когда Пеппер добралась до последней пуговицы, расположенной над ремнем, ее руки вдруг стали неловкими и как будто онемели.
Непонятно, то ли Тор ощутил ее замешательство, то ли потерял терпение, но он ей помог. Издав странный низкий звук, родившийся где-то в глубине, он резко привлек ее к себе, с жадностью впившись губами в ее рот.
Она поглаживала густые золотистые волосы на его обнаженной груди, ощущая напряжение сильных мускулов его тела. Все ее чувства были до болезненности обострены. Терпкий запах его одеколона, треск огня в камине, жар его требовательных губ, удары собственного сердца — все наполняло ее волнением.
Она с жадностью отвечала на его поцелуи и как будто обращалась к нему с неясной мольбой.
Она чувствовала, как у нее набухают груди, прижимаясь к его плечу, ощущала горячие властные руки, скользившие по ее спине к бедрам. Ее тело пронзила беспредельная страсть, сильная, более похожая на расплавленную ярость.
Когда губы Тора наконец оторвались от нее, Пеппер решилась открыть глаза. Она ощутила невесомость, совершенную неспособность сопротивляться, будто у нее не было больше своей воли. Когда он поднял ее на руки, будто перышко, ее пальцы были сомкнуты у него на затылке. Она долго, как зачарованная, смотрела в его бездонные глаза. Потом сильнее сжала объятия и зарылась лицом в его шею. Пеппер чувствовала, как от его прерывистого дыхания у нее колеблются волосы на макушке.
— Пеппер, — в его голосе звучала страсть. — Если ты не уверена…
Подняв голову, нежно глядя на него своими вдруг потемневшими глазами, она пролепетала:
— Я готова, Тор.
Быстро поцеловав ее в шею твердыми, жесткими губами, Тор понес ее вверх по лестнице. Взглянув назад, через его плечо, она заметила, что собаки остались в комнате. Две пары собачьих глаз провожали ее взглядом. Но ни одно из животных не пошло следом.
«Какой такт!» — мелькнуло в голове Пеппер, но, тут же забыв про собак, она полностью сосредоточилась на своем ощущении — в руках мужчины, этого мужчины, она чувствовала себя невесомой. Но у нее не было чувства беспомощности, она сознавала, что окружена нежностью и заботой.
Тор внес ее в свою спальню и на ходу закрыл дверь ногой. Он бережно поставил Пеппер на ноги около кровати и нагнулся, чтобы зажечь лампу на ночном столике. Когда комната осветилась приглушенным золотистым светом, он обхватил ее лицо руками и пристально заглянул в глаза.
В ее ответном взгляде не было ни сомнения, ни тревоги. Она доверчиво и безмятежно смотрела на него. Его губы вернулись к ее губам. Если раньше он сомневался, хочет ли она близости с ним, теперь все его сомнения улеглись. Осторожные движения его языка нашли отклик в таких же ее движениях, ее желание отозвалось желанием в нем;
обдавая жаром ее тело, он испытывал ее жар.
Его руки, неуверенные, нетерпеливые, теребили пуговицы у нее на рубашке. Спустив рубашку с ее плеч, Тор стал покрывать поцелуями шею. Пеппер сама освободилась от рубашки и стала вынимать из джинсов его рубашку, помогла ему освободиться от нее. Рубашка Тора упала на пол рядом с ее. Пеппер сбросила туфли, каким-то образом ухитрившись одновременно избавиться и от носков. Расстегнув джинсы, она освободилась и от них.
