Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева
Выбившись из сил, она села на коленки и тихо стала повторять про себя.
— Артур! Артур! Так не может все быть! Не может! Это слишком, это чудовищно! — и подняв глаза к небу, словно на неё оттуда смотрели огромные, сердитые глаза Всевышнего, закричала ему — Что я тебе сделала?! Скажи! Дай понять! Не понимаю! Это слишком, Господи! За что? — и не выдержав слепящего глаза солнца, опустила голову и согнулась к песку. Громкие, сильные рыдания содрогали все её тело. — Я тебя ненавижу, ненавижу, Господь! Ты должен это знать. Все самое дорогое ты отнял у меня, больше ничего нет. Только одного я не пойму. В чем так тебя разгневала?
Она рыдала долго, пока силы не истощились совсем и обессиленно упала на песок. Сзади чьи-то твердые руки схватили её за плечи и подхватили с песка. Она только успела уловить легкий запах мужского парфюма и от неожиданности даже вскрикнула. Лорд Тернер был очень серьезен и беспрекословен, но он ни сказал ей ни слова. Молча он нес её без устали и под конец ей даже стало его жалко, что прилагает столько усилий, которых она не хочет принять, но она попросилась. — Пустите, я сама могу идти — и он тут час её опустил.
— Выкричались? Это надо… — произнес он, но с осуждением. — Только лежать на холодном песке вам сейчас нельзя. Ани, извините, вынужден был вас забрать.
Она посмотрела на него таким взглядом, словно он говорил несуразную чушь, но ничего не произнесла. Развернувшись, покорно пошла в сторону растительности, покрывающей восхождение на холм, к дому.
Вечером она не выходила из своей комнаты, все так же безучастно глядя на шевелящиеся силуэты за огромным окном. Слез не было, болела голова, но, когда она не шевелилась, боль исчезала и только при движении головы, спазмами сдавливало виски. Ее никто не беспокоил, и только служанка осторожно позвала к ужину, от него она отказалась. Тогда в двери настойчиво кто-то постучал и от неожиданности вздрогнув, она поднялась, чтобы впустить просившегося.
В комнату въехала коляска отца лорда Тернера. Лорд Тернер-старший пристально всматривался ей в лицо, а потом черты лица его смягчились, и он заговорил.
— Дорогая леди, я имею сведения о том, что вы ждете ребенка. Вы должны хорошо питаться, потому что сейчас это необходимо не только вам. И потом, этот ребенок — плоть и кровь человека, которого вы любили и потеряли, и я думаю, для вас особенно важно, чтобы он полноценным появился на свет!?
Он смотрел на неё с видом укоряющего учителя, но голос у него был мягким и спокойным.
Она кивнула головой в знак согласия и бесцеремонно вернулась на свое излюбленное место на тахте. Коляска последовала за ней и остановилась рядом.
— Мой сын отъехал по делам, вернется очень поздно, и я хочу взять на себя обязанности заботиться о вас, и скажу вам еще одну вещь — я, как никто другой понимаю, что сейчас испытывает ваше сердце, в каком вы состоянии. Я тоже потерял жену, любимую, но мы успели с ней насладиться совместной жизнь. Она ушла из мира семь лет назад, когда мы были уже в преклонном возрасте. Легче ли это? Не знаю. Горе не может быть тяжелее или легче — оно горе.
Становилось ли ей легче от слов участия старого человека? Неведомо. Сейчас её сердце ощущало только пустоту и нуждалась ли она в присутствии сочувствующих, не знала. Лорд Тернер — старший говорил и ей не хотелось отвечать, но ум подсказывал, что, хотя бы в пределах почтительности к приютившим её хозяевам этого большого особняка она должна обменяться несколькими предложениями с ними.
— Я все знаю. Но мне так не хочется есть! Простите.
— Не надо держаться дресс-кода, леди, извините, пожалуйста, будьте так любезны. Мы стараемся жить по-простому. Я не буду вам надоедать сейчас, но настаиваю, чтобы вы хотя бы выпили чаю, зеленого и съели кусок лимонного пирога. Просто заставьте себя. Я знаю, что все это первое время— полгода, год, вы продолжите свое существование только в таком режиме — заставляя себя делать то, что правильно. Но это и нужно. Потом, намного позже, вы поймете, что это нужно, чтобы человек ради чего-то заставлял себя делать необходимые вещи — принимать еду, мыться и заниматься делами. Так мы выживаем, и вновь обретаем смысл жизни.
Ани вздрогнула так, словно её кто-то ударил по спине, у неё даже приподнялись плечи, как от удара. И резко повернув голову в сторону хозяина дома, она совершенно новым взглядом посмотрела на него.
— Дела. Дела … А я не знаю, что мне теперь делать… — её брови взметнулись, выразив изумление. Как неожиданную новость восприняла она его слова, и они поставили её в полный тупик, но лицо её ожило, после потухшего, безучастного взгляда в окно.
— А с какой целю вы приехали в Америку? — спросил Тернер-старший и взгляд его выразил скрытую радость от того, что его слова вызвали хоть какую-то жизненную энергию у несчастной женщины.
— Господи… — простонала Ани, как бы даже отвечая не на его вопрос, а сама себе. И рука машинально потянулась к виску, где пульсировала вена и отдавали болью спазмы. И чем дальше, тем больше лицо её выражало страх. — Я приехала за ним, у меня не было здесь никаких дел! Я и ехать то не хотела, но Артур — и она замолкла, с напряженным ожидание глядя на лорда Тернера, ища подсказки на поставленный вопрос.
Он и дал её, но по всему было видно, что её ответ и его несколько ввел в замешательство.
— Ну, вы же планировали чем-то здесь заниматься? Вы кто по образованию?
— Доктор — кратко ответила она, но выражение, полное страха не сходило с её лица, и она даже встала с тахты и подошла к окну, положив на стекло ладони и прижавшись лбом, чтобы холодом унять пульсацию в висках. — Господи, — вновь вырвалось у неё, что же мне теперь делать? Одна,
