Алисия Дэй - Вампир в Атлантиде

А она сидит здесь в роскошной ванной, в покое, желая стать сексуальной соблазнительницей. Стыд и усталость доконали ее. Серай прижалась головой к коленям и дала волю рыданиям. Печаль и горе копились в ней с той минуты, как она освободилась из капсулы.

На ее плечи рухнула ответственность, к которой Серай была не готова. Возможно, слишком много ответственности. Если принцесса не справится, то ее сестры по анабиозу умрут. Единственное, о чем ей приходилось заботиться прежде – какое платье выбрать на бал. А теперь судьба этих дев, а, возможно, и самой Атлантиды, находилась в ее руках. Семь островов не поднимутся на поверхность, если в Трезубец не вставить все драгоценные камни.

Это много. Слишком много. Она не справится. Серай взяла полотенце с нагретой перекладины рядом с ванной и, опустив краешек ткани в воду, прижала к лицу, чтобы ее рыдания не услышали в соседней комнате.

Когда дверь распахнулась, Серай поняла, что не справилась даже с такой мелкой задачей. Дэниэл подбежал к ванне, взял принцессу на руки, и вместе с мокрым полотенцем, пеной и всем остальным, посадил себе на колени.

– Серай? Ты ранена? Позвать целителя или врача? – Дэниел вглядывался ей в глаза, так крепко прижимая любимую к груди, что Серай всей кожей почувствовала жаркий румянец смущения.

– Дэниел! Я не ранена, просто… у меня нет… я была в ванной. Твое поведение шокирующе неприлично. Отпусти меня сейчас же и выйди отсюда.

Дэниел совершенно проигнорировал приказ, сжал ее крепче и нежно поцеловал в лоб.

– Тогда почему ты плачешь так, будто у тебя разрывается сердце, моя красавица?

Забыв о ребяческих переживаниях по поводу своей наготы, Серай покачала головой, чувствуя, как боль снова душит ее.

– Нападение. Мертвые бунтовщики. Джек. Мои сестры. «Император». А если я его не найду, Дэниел? Моя связь с этим камнем тает не по дням, а по часам. Что, если я никогда его не найду, и остальные девы тоже погибнут?

– Ты найдешь его, мы вместе справимся. Клянусь тебе, у нас все получится. Мы спасем этих женщин, обеспечим твою безопасность, чтобы ты смогла вернуться в Атлантиду и жить долго и счастливо, – с надрывом уверял ее Дэниел, словно сдерживая сильное чувство. Вампир присел на край ванны, не выпуская любимую из рук, и принцесса снова покраснела, попкой чувствуя его затвердевшую и растущую плоть.

– Прости, Серай, но я всего лишь мужчина. Иногда трудно игнорировать некоторые вещи, а твое обнаженное тело в моих объятиях стоит во главе моего списка подобных ситуаций.

Дэниел встал, осторожно отпустил Серай, затем забрал у нее мокрое полотенце, взамен отдав сухое. Она не успела достаточно быстро завернуться в мягкий белый хлопок, так что Дэниел оглядел горящим взглядом каждый сантиметр ее тела.

– Джентльмен закрыл бы глаза, – задыхаясь, укорила его Серай.

– Я не джентльмен, – ответил Дэниел, порочно улыбаясь и напоминая об опасных, соблазнительных вещах. – Уверяю тебя, что воспользуюсь любой возможностью увидеть твое роскошное тело, особенно в обнаженном виде.

Серай снова зарделась, а потом нахмурилась.

– Это неправильно: думать о… наслаждении… когда произошло столько несчастий.

Дэниел схватил другое полотенце и принялся вытирать ей волосы.

– Это самое что ни на есть естественное в нашем мире, милая: поддержать жизнь перед лицом смерти. Сблизиться с кем-то другим – это совершенно нормально.

Он бросил полотенце на пол, обнял Серай и притянул к себе.

– И знаешь, что еще естественно? Вот это.

Вампир прикоснулся губами к ее рту, и Серай затаила дыхание, перестала соображать, потеряла рассудок от волнующего ощущения. Дэниел целовал ее.

Он хотел ее.

Плевать, почему. Правда, это неважно.

Серай просто ответила на поцелуй, обхватила любимого руками за шею и прижалась, на тот случай, если он передумает. Она так просто его не отпустит. Атлантийка целовала вампира со всем желанием, накопившимся за многолетнюю разлуку, когда она видела его во сне.

Серай вложила в поцелуй все годы жажды и надежды. Весь свой энтузиазм и страсть, что с лихвой восполняло отсутствие опыта.

Во всяком случае, Серай на это надеялась. Она собиралась – как Дэниел сказал? Поддержать жизнь? Да, вместе с ним. С удовольствием.

Вампир издал горловой стон, и атлантийка покраснела. Возможно, она вела себя слишком восторженно. Серай понятия не имела, что делает. Может он…

– Перестань думать так много, – приказал Дэниел с легкой улыбкой. – Поцелуй чувствуют, а не анализируют.

– Откуда ты…

– Догадался. Я не слишком спешу?

– Нет, то есть… нет, просто… ты, наверное, перецеловал множество женщин, а я – нет. Хотя мне вряд ли бы этого хотелось, но какое право ты имел их целовать? – Окончательно запутавшись, Серай задыхалась от возмущения и терзалась муками ревности.

В глазах вампира сверкнул веселый огонек.

– Их было не так уж и много, ми амара. Но если начистоту, то ни одна из них и в подметки тебе не годится.

Серай крепче прижала полотенце к груди и уставилась в глаза вампира, в которых светилась искренность и волнующий намек на едва сдерживаемый голод.

– Мое сердце ждало тебя всю жизнь. Я чувствую, что впервые учусь целоваться, и мне хочется делать это только с тобой, – ответил Дэниел, и Серай почувствовала себя совершенно по-другому.

На смену сомнению, неуверенности, робости пришла любовь.

И атлантийка знала, что не может ему признаться, иначе испугает его. У Дэниела еще остались эти дурацкие понятия о чести. Осталось только найти способ показать ему свои чувства. Это меньшее, что она должна сделать.

И что сегодня же и сделает.

Дэниел ждал, позволяя любимой принять решение. Он обхватил руками лицо Серай и снова нагнулся к ней.

– Тогда, может быть, нам нужно снова попробовать, – прошептала она, почти не испытывая робости. Дэниел грешно улыбнулся.

– Я думал, ты никогда не попросишь.

Он поцеловал ее, и время замерло, звезды взорвались, и тысяча строк из тысячи различных любовных песен и стихотворений из информации, переданной Серай «Императором», стали правдой.

Дэниел целовал ее, одновременно подхватывая на руки и неся в спальню. Его глаза сияли, как черные звезды в полумраке комнаты, озаренной лишь светом из ванной.

– Ты нужна мне, – сказал вампир напряженно, словно желание причиняло ему боль.

Серай, на волне настоящего женского триумфа, крепче обхватила любимого за шею и поцеловала в ответ. Атлантийке не нужны были слова, да она и не смогла бы пояснить свои ощущения. Лишь хаотичные образы, чувства, эмоции, проносились в ее сознании, как электрические разряды или удар молнии, созданной из подлинных ощущений.