Кейси Марс - Молчаливая роза

— Но почему эта книга так для вас важна? — спросил он, тоже вставая на ноги.

— Потому что у меня есть возможность узнать о себе нечто такое, о чем догадывается мало кто из людей. Потому что у меня есть шанс глубже разобраться, что такое жизнь и смерть человека.

Джонатан уставился на нее, как будто впервые увидел.

— И все-таки я вас остановлю, — очень спокойно, почти беззлобно сказал он.

— А о первой поправке к Конституции вы когда-нибудь слышали[10]?

— А вы слышали о статье за клевету и оскорбление достоинства? Я добьюсь постановления суда и покончу с этой чушью, едва вы успеете написать хоть строчку.

— Попробуйте, но если я докажу справедливость моих подозрений — а я полна решимости это сделать, — вы никак не сможете остановить меня.

— Подозрения? О чем вы?

Девон наклонилась над письменным столом, крепко упершись ладонями о полированную поверхность.

— Вы пытаетесь сорвать мою работу, даже не зная, о чем я хочу писать. В таком случае я сама скажу вам. В том вашем доме произошло нечто чудовищное, и я намерена доказать это.

— Значит, вас в данном случае интересуют не деньги? А я-то думал, что вы вознамерились нажиться, спекулируя на семейной чести Стаффордов. Книга, связывающая мою семью с какими-то событиями туманного прошлого, может озолотить вас, даже если в ней не будет ни слова правды.

— Нет, деньги меня в этом случае не интересуют. Я напишу о вещах, куда более важных, чем деньги.

Джонатан стоял перед ней — высокий, невероятно красивый, — а она смотрела на него и думала, что бы она испытала и сколько бы узнала о нем, если бы покорилась его мужской притягательности. Но взаимный гнев делал это невозможным.

Она заставила себя любезно улыбнуться.

— Обед доставил мне огромное удовольствие независимо от причин, по которым вы меня пригласили. Провожать меня не нужно. Я сама доберусь до дома. Благодарю вас. Спокойной ночи.

Она направилась к двери, но низкий, звучный голос остановил ее.

— Я распоряжусь, чтобы Генри подал машину, и провожу вас вниз.

Девон не ответила. Она молча направилась к двери прихожей и там дождалась, пока он помог ей одеться. Затем он позвонил по внутренней связи в гараж, сказал несколько слов Генри, нажал кнопку лифта, и дверцы тут же расползлись в стороны.

— Не нужно меня провожать, я серьезно говорю, — сказала Девон, шагая по облицованному деревянными панелями нижнему коридору. Джонатан, словно не расслышав, шел рядом. Когда они пересекали вестибюль, Стаффорд взял ее за руку. Девон старалась не замечать тепла и силы его пальцев.

Генри распахнул дверцу лимузина, и Девон проскользнула на заднее сиденье. Стоя на тротуаре, Джонатан наклонился и сказал в открытую дверь:

— Дело не закончено, Девон. Я непременно позвоню вам на этой неделе.

— Но я не… — Она не закончила фразу. Ее сбило с толку выражение лица Джонатана: оно было не менее решительным, чем раньше, но во взгляде появился оттенок уважения.

— Я тоже получил большое удовольствие от этого вечера. Я прекрасно провел время в вашем обществе и от души благодарен за это.

Он выпрямился и захлопнул дверцу. Генри нажал на газ, и лимузин плавно тронулся с места.

Девон откинулась на сиденье. Сердце ее стучало в ребра. Она не знала, что и думать. Высокомерие и наглость Стаффорда были возмутительны. Да как он смел лезть в ее личные дела! Впрочем, она, в сущности, делала то же самое… Девон размышляла над тем, как они расстались. Кажется, его порадовало, что она отказалась от денег. Но почему? Она знала наверняка только то, что ее тянет к нему. Этого она никак не ожидала. Да, он красив, интересен, умен. Он не прибегнул к пошлым сексуальным заигрываниям, обычным мужским приемчикам, которыми не преминули бы воспользоваться Пол и даже Майкл. Было в Джонатане Стаффорде нечто озадачивающее. Он явно прятал от нее свои чувства. У нее зародилось ощущение, что Джонатана гложет какая-то тайная тоска.

Но не только… Этот высокий, темноволосый, стройный, с каменными мускулами, непристойно мужественный человек пробуждал в ней растущее желание. Одного лишь прикосновения его пальцев было достаточно, чтобы у Девон забегали мурашки по коже и затвердели груди. Интересно, приятно было бы с ним целоваться, ласкать его тело, позволять ему ласкать себя? Эти мысли пьянили молодую женщину, хотя она отчетливо представляла себе всю их опасность.

Она ему не верила, не могла себе позволить верить, ни в деловых вопросах, ни в чувствах. Позвонит ли он ей, как обещал? Будет ли она, проснувшись завтра утром, еще испытывать к нему влечение?

И в то же время она не лукавила, говоря с ним. Если она отыщет необходимые доказательства, история о Бернарде и Энн будет написана, какие бы препятствия ни громоздились на ее пути. Она напишет это ради них и ради себя.

Тут у нее действительно не было иного выбора.

Девон проснулась позже, чем намеревалась с вечера. Спала она плохо, крутилась и вертелась, из головы не выходили мысли о вчерашнем столкновении с Джонатаном Стаффордом. Она напряженно размышляла, по какому пути идти дальше.

Вчера вечером Девон ощутила, что ее снова тянет к этому мужчине, и не сомневалась, что и Джонатан неравнодушен к ней. Тем не менее она старательно подавила в себе эти мысли и решила, что не даст им воли. Загадочный человек этот Стаффорд — непостижимый, отчужденный, чаще всего сдержанный, скрытный. Хотя вчера вечером он несколько раз терял бдительность. Она до сих пор не могла определить, какой из двух Джонатанов Стаффордов настоящий — обворожительный, импозантный хозяин дома или беспощадный, требовательный властелин, полный решимости любой ценой сорвать ее замысел.

После разговора в кабинете она не сомневалась, что Джонатан что-то скрывает. Хотя вовсе не Джонатан был предметом ее расследований, придется выяснить, что за этим стоит. Ему нечего таить, однако же неспроста он предложил ей целое состояние за то, чтобы его оставили в покое. Дела самого Джонатана ее не интересовали, пока он не сделал это фантастическое предложение. Теперь же рано или поздно ей придется выяснять, зачем он это сделал.

Девон отправилась на кухню, чтобы вскипятить чайник. Сегодня она решила выпить натурального кофе вместо бескофеинового. Аромат свежемолотых кофейных зерен по утрам заряжал ее бодростью и неизменным предвкушением интересных дел, ждущих в течение дня. Девон сварила кофе, перелила его в чашку и отнесла в гостиную. Оставшись в желтом махровом купальном халате и наскоро скрепив волосы на макушке, она села на диван и раскрыла блокнот. Усилием воли Девон отмахнулась от мыслей о вчерашней драматической стычке со Стаффордом и принялась думать о работе. Она была полна решимости продолжать начатое.