Русич - Елена Синякова

Вот она.

Его красивая миниатюрная девочка, которая хотела от него сбежать при любом удобном случае, а он дурел от нее, как ненормальный.

Дурел от этого тонкого теплого аромата миндаля на ее коже и того, что она не показывала себя, а вела скромно и более чем сдержанно.

Лекс уже не пытался копаться в себе и искать причины того, почему именно она.

Она. И точка.

Его Варюша.

Лекс задержал дыхание и осторожно провел горячими пальцами по ее коже от плеча до кисти, едва касаясь. Девушка покрылась мурашками от этого прикосновения, а он широко улыбнулся.

Значит, не всё потеряно!

— Болит спина?

— Нет.

Варюша хоть и отвечала быстро, и голос ее не дрожал, а напряжение в теле чувствовалось буквально кожей.

— Варюш, прежде чем мы попробуем, я хочу сказать тебе вот что, — Лекс положил ладони на плечики девушки и склонился к ней, но не стал разворачивать к себе, почему-то решив, что если она не будет видеть перед собой его лицо и маниакально горящие глаза, то ей будет явно легче. — Можно трахаться. Заниматься сексом. Или заниматься любовью. Можно просто валяться на кровати в обнимку и долго-долго целоваться. Но самое важное во всех этих действиях — это взаимность и добровольность. Ты должна запомнить одну простую вещь: я не сделаю того, что ты сама не захочешь. Только не молчи. Говори, что хочешь или не хочешь, хорошо?

— Хорошо.

Лекс не отошел ни на шаг, даже когда они выяснили всё очень важное и теперь можно было приступать. Обнял Варю аккуратно, но жадно, чтобы не потревожить ее ран, и прижался губами к сладкому чувствительному месту за ушком, щекоча своим горячим дыханием.

По телу девушки прошла легкая, едва заметная дрожь. Сладкая и предательская. И Лекс улыбнулся, не убирая своих губ от ее ароматной кожи, потому что понимал, что при всех сложностях ее тело реагирует на него.

Он осторожно прикусил мочку ушка, чувствуя нутром, что он на верном пути.

Не все девушки любили, когда мужчина был сзади.

Это требовало особого доверия. Или смелости. Потому что психологически это было нелегко — не видеть того, кто стоит за спиной. Его глаз, а значит, не видеть его эмоций.

Спина — самое беззащитное место у человека.

Спиной поворачивались только к тем, от кого можно было ожидать защиты и верности, испокон веков.

Но Варя не боялась, не вырывалась, не сжималась. Значит, доверяла и понимала, что он ничего плохого ей не сделает. И Лекс целовал нежно-нежно. Не позволял себе прикусить кожу и выпустить хоть немного своей страсти, как бы сильно этого ни хотелось. До ломоты, до головокружения.

Варюша смиренно стояла не шелохнувшись, даже когда он медленно опустился вниз на корточки и коснулся губами ее ягодичек, сжимая бедра своими большими ладонями.

Только тихо ахнула и сжала кулачки, словно не знала, куда ей деть свои руки.

Лекс чувствовал ее дрожь и смущение, поэтому не торопился сделать то, что хотел.

Черт, и когда он успел стать таким правильным и разумным?

Он целовал красивую белую кожу и провел руками по напряженным ногам девушки, сипло выдохнув:

— Ложись на живот.

Варюша тяжело сглотнула, но послушно кивнула, неловко забравшись на кровать, и легла, как ей сказали, подмяв под грудь подушку, в которую вцепилась, как в свое единственное спасение.

— Ты ведь помнишь, о чем я говорил, Варюш?

— Да, Алексей Алексеевич. Вы совсем не обязаны так нянчиться со мной.

Лекс поднялся на ноги и уперся руками в кровать, отчего она слегка прогнулась.

— Не обязан. Но я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.

— Это вовсе не обязательно, — пошептала девушка, на что Лекс нахмурился, пробасив:

— Обязательно.

Нет, всё-таки даст он Женьке задание узнать про того мудака, с кем была Варюша в последнее время! Узнать, найти и привести, чтобы заглянуть в эти гребаные глаза и поправить кое-какие кости, чтобы он запомнил раз и навсегда, что девочек обижать нельзя!

Но всё это потом.

А сейчас важна была только Варюша.

Лекс не позволил себе сразу завалиться на девушку. Держал себя на руках и продолжал целовать ягодички, но теперь более страстно и уже слегка показывая то, каким он мог быть. И хотел.

— Хочу укусить тебя, Варюш. Ты такая сладкая.

Даже лежа на животе, она свела колени и, конечно же, растерялась, но пробормотала в ответ:

— Кусайте.

— Я осторожно.

Девушка кивнула, но вся напряглась в ожидании боли.

Зря. Ничего подобного Лекс делать не собирался. Только чуть прикусил кожу, чтобы затем слизать собственный укус. Даже следов не оставалось.

— Не больно?

— Нет, Алексей Алексеевич.

— Приятно?

Девушка запнулась за собственные мысли, но в конце концов скромно выдохнула:

— Да.

Вот как ей было объяснить, что ее хотелось сожрать от тех эмоций, что Лекс чувствовал по отношению к ней? Накинуться и залюбить до потери сознания! Хотелось кусать, рычать, целовать и любить-любить-любить, пока она сама не станет умолять остановиться!

Что за девчонка такая колдовская!

Он немного покусал ее еще и потянул за бедра вверх и назад, отчего девушка слегка сползла с подушки и попыталась подняться на руки, но Лекс положил ладонь на ее поясницу.

— Лежи.

Варя и сейчас подчинилась.

Лекс едва не кончил, когда эта стыдливая, скромная, но отважная девочка послушно осталась в положении, показывая свою попку во всей красе, и явно покраснела, глядя только прямо перед собой.

Он сжал ягодички ладонями, глухо застонав, и провел осторожно большим пальцем по тонкой линии между ними, которая плавно переходила в лоно.

Нежные складочки были влажными, и это открытие воодушевило Лекса и заставило его сердце заколотиться. Такого приятного сюрприза он не ожидал и был готов к некоторым трудностям в этом плане.

Не сдержавшись, он наклонился и провел языком, собирая эту влагу, а Варюша ахнула и попыталась отползти вперед, но Лекс не позволил.

— Неприятно или смущаешься?

У девушки весьма заметно задрожали сжатые коленки.

Ответила она не сразу, но, к счастью, честно:

— Второе.

— Умничка, девочка, — почти промурчал Лекс и осторожно провел по складочкам двумя пальцами, углубляясь в ее жар и страсть, которая зародилась, несмотря на все сложности и ситуацию в целом.

Она была тугая, горячая и влажная. Упругие гладкие стеночки тут же сжались, и Лекс клацнул челюстями, чтобы не застонать снова.

Че-е-ерт!

Как же его крыло-то!

Теперь ему казалось, что такого драйва он не испытывал в принципе