Наталья Костина - Все будет хорошо

— Где-где? — расстроилась Васька. — В Запорожье? Вы что, ночью уехали?

— Утром, Вась, — примирительно сказала Нина. — Дорога хорошая. Хочешь, я Димку дам?

— Тетя Вася! — тут же восторженно заорал Димка в трубку. — Мы сегодня приедем на море! У мамы нет волос! Она постриглась! Я съел два йогурта!

Нина засмеялась и отобрала у него телефон.

— Не волнуйся, через пару часиков мы тебе еще что-нибудь сообщим.

Васька расстроилась. Конечно, не нужно было ее огорчать, но заезжать в Днепропетровск явно не было нужды.

Проехали и Запорожье. Поток машин стал заметно гуще. Солнце вовсю жарило, и Нина приоткрыла окна. Димка глазел по сторонам, то и дело отвлекая мать.

— Мама! Смотри! Смотри! «Тойота» какая! Правда, «Тойота». Я знаю! Мама! Лошадь настоящая!

В конце концов, Нина строго-настрого запретила дергать ее по пустякам, под страхом того, что они сейчас же повернут обратно. Димка замолчал, но вертелся нещадно. Нина и сама уже устала сидеть так долго за рулем, хотелось выйти и размяться, и они с Димкой через час устроили еще один привал.

После этого у них пошла черная полоса. Дорога то и дело начала сужаться до размеров тротуара, какой-нибудь едва-едва ползущий грузовичок или автобус местного значения загораживал всю полосу, и приходилось тащиться, пока он не сворачивал у своей деревни. От выхлопа у Нины разболелась голова, в машине было жарко и душно. Димка, боясь, что море отменят, мужественно терпел и не жаловался. И в довершение всего их остановили. На кольцевой развязке толстый дядька помахал ей «полосатой палочкой». Она послушно съехала на обочину, недоумевая, чего он от нее хочет.

— Экологическая служба, — представился толстяк. — Куда едем?

— В Крым, — тяжело вздохнула она. Только этого ей и не хватало!

— Экологический контроль проходили?

В Крым они едут! Лягушонки в коробчонке скачут!

— Вон к той машине подъедьте, пожалуйста, — вежливо попросил он.

Она подрулила к черной «девятке», на которой красовалась надпись «Экологическая служба», а внутри имелись какие-то приборы, от которых наружу тянулись шланги и провода. Нину попросили включить мотор на холостых оборотах. Второй толстяк экологической службы подсоединил к выхлопной трубе Нининой машины шланг, а первый, уже внутри черной машины, вертел ручки приборов.

— Непорядочек, — важно сказал он, отдуваясь и вылезая наружу. — В два раза превысили допустимую норму, гражданочка. Загрязняем среду, — веско добавил он.

Она вопросительно смотрела на него, не говоря ни слова.

— В два раза превысили допустимую норму, — повторил он снова и выпятил живот. Нине вдруг стало страшно. Они с Димкой доехали сюда для того, чтобы их завернули обратно?

— Так что же делать? — жалобным голосом спросила она. Оказалось, этого вопроса только и ждали.

— Вот сюда пройдите, пожалуйста. Заплатите. — Он выписал одну квитанцию. — За регулировку карбюратора и вот… — Он ловко выписал еще одну. — За талон нашей службы. Прикрепите его на лобовое стекло, и, — ухмыльнулся он, — вас больше никто не остановит.

«А больше и не надо», — зло подумала она, доставая из кошелька круглую сумму. Механик ковырял в недрах ее голубой «копеечки», а второй толстяк командовал процессом, глядя на шкалу прибора.

— Все, хорош! Лучше не будет. Отъезжай давай.

Димка всю проверку проспал. Они уже отъехали довольно далеко от злосчастной развязки, когда Нина почувствовала неладное. В машине вдруг отчетливо запахло паленым. Пока она принюхивалась, открывала и закрывала окно, пытаясь понять, откуда идет запах, он становился все сильнее. Она съехала на обочину и остановилась. И очень вовремя. Из-под капота вдруг повалил густой дым. Нина в панике открыла двери, выволокла спящего Димку на траву и заметалась вокруг машины. Мимо с грохотом лился поток всевозможного автотранспорта, но никто не останавливался. «Сгорим же, черт возьми!» — молнией промелькнула мысль, и она, движимая неведомой силой, быстро открыла капот. Дымили, кажется, какие-то провода, и она схватила попавшуюся под руку бутылку минералки и плеснула внутрь. Она не знала, было это правильным или нет, но дым прекратился. Какая-то машина все-таки тормознула рядом. «Военные», — увидела Нина и страшно обрадовалась. Действительно, из потрепанного «уазика» спрыгнул человек в военной форме и направился к ним. Димка сидел на траве, спросонок он не успел перепугаться и вообще ничего, похоже, не понял.

— Случилось чего? — Неторопливо подошедший человек с доброжелательным любопытством рассматривал перепуганное лицо Нины, облитые водой футболку и шорты, потом перевел взгляд на таращащегося из травы сонного Димку, заглянул в дымное нутро машины и, похоже, оценил ситуацию. — Горобченко!

Из машины немедленно выскочил и подбежал к ним шофер — молодой, веснушчатый, коротко стриженный, с веселым выражением лица.

— А ну, глянь, шо там случилось!

— Есть, товарищ прапорщик! — то ли в шутку, то ли всерьез козырнул озорной Горобченко, и голова его исчезла под капотом.

Немного покопавшись, он вынырнул оттуда с совершенно другим выражением.

— Дело швах! — объявил он.

Прапорщик продолжал, как бы не слыша сказанного:

— Одна, с дитем, на дороге. Сама почти дите. Машина горит. Усе едут у свой сраный Крым, усем некада, никакая зараза не остановится!

— Мы ж остановились, — встрял Горобченко.

— Так чего там сгорело? — Прапорщик повернулся к водителю. — Наладишь?

— Никак нет, товарищ прапорщик. Проводов таких нету. Давайте мы их до Семеновки дотянем. Рядом совсем, а? До СТО? К Петру Михайловичу?

— До кума, говоришь? Хорошая мысль. Давай, Горобченко, цепляй ихнюю машину! Сидай, дочка. Он махнул Нине рукой. — До кума поедем. Починит твою таратайку.

Димка совсем проснулся. Военная машина страшно его заинтересовала. То, что случилось с ними сейчас на дороге, его детский ум воспринял не более как новую интересную игру. Но на море они поедут?

— А на море поедем?

— Та поедешь, поедешь на свое море. — Представительный «товарищ прапорщик», кряхтя, помогал водителю прицепить трос. — Никуда оно не денется, море твое…

— Сегодня поедем? — не унимался Димка.

— Та сегодня…

— А можно я с вами сяду? — Димка изо всех сил заглядывал в военную машину, видно было, что ему до смерти хочется туда залезть. Он оглянулся на мать. — Можно? Мам, можно?!

Нина вопросительно посмотрела на военных.

— Та можно ж! Горобченко, прими пацана! — Прапорщик поднял Димку на руки. Горобченко «пацана принял», и Димка с восторгом закрутился на переднем сиденье.