Юрий Барышев - Мадам Гали. Операция «Сусанин»

— С приездом на симпозиум, Яков Соломонович, — на хорошем русском произнес Эли. — Меня зовут Эли, я из Израиля. Вам привет от нашей общей знакомой Гали.

В это время дверь лифта открылась. Эли нажал, не глядя, кнопку шестого этажа.

— Ничего, если мы прокатимся на три этажа выше?

Всё это время Яков Соломонович молчал, соображая, что здесь происходит.

— Извините, мне бы не хотелось, чтобы нас видели посторонние. Я буду очень краток. — Эли протянул Михаилу Соломоновичу визитку, на обратной стороне которой были написаны два числа — 611 и 369. — Сегодня вечером, в удобное для Вас время, лучше, когда уже все улягутся спать, я жду Вас у себя в номере 611. Я привез для Вас подарок от Гали, и мы побеседуем.

Двери лифта открылись, и Эли вышел на этаже, даже не дождавшись ответа. Перед выходом он улыбнулся Яков Соломоновичу, как старому знакомому, и нажал кнопку третьего этажа.

Вернувшись к себе в номер, Яков Соломонович заметил, что всё еще держит визитку в руке. Положив её в нагрудный карман пиджака, он достал из дорожной сумки складной зонт и спустился на первый этаж. На выходе его ждали коллеги, решившие прогуляться на свежем воздухе перед сном.

— Ну, что ты там так долго копался? Поди, уже какую-нибудь местную красавицу закадрил? — и двинулись без всякой цели — куда глаза глядят.

Только на улице к Якову Соломоновичу вернулось самообладание. Всё произошло так внезапно и неожиданно, что он не проронил ни звука. «Как он себя назвал, Эли? Конечно, он из «Моссада». — Ребята с Лубянки предвидели такую возможность, и он внутренне был готов к этой встрече. — Надо же, неужели они не понимают, что играют с огнем. Неужели, они готовы применить атомное оружие против арабов? Ведь это может закончиться концом света».

Вернувшись с прогулки, в первом часу ночи по местному времени, уставшие ученые разошлись по номерам и заснули сном праведников. Не спали двое — Эли и Яков Соломонович. Эли посмотрел на часы — десять минут после полуночи. Он спокойно сидел в кресле и ждал. Голова была пустая. Никаких мыслей — придёт, не придет — никаких переживаний по этому поводу. Нужно беречь силы для беседы. Все-таки, один раз ему уже повезло с лифтом. Лучше глаза в глаза, а не по телефону. Зашуршала дверь лифта. Послышались приглушенные ковровой дорожкой шаги. Осторожный стук в дверь.

— Входите, — Эли подошел к двери и впустил Якова Соломоновича.

— Мне бы не хотелось долго отсутствовать в номере. Вдруг меня могут хватиться.

— Конечно, конечно. Я понимаю. Спасибо, что зашли. Присядьте, пять-десять минут будет достаточно. Сейчас я хочу с Вами договориться о встрече на завтра. По расписанию завтра с 17.00 начнутся пленарные заседания и до 20.00. Что, если мы поужинаем у меня в номере?

— Хорошо, мои коллеги в это время хотят пойти по магазинам. Вы же понимаете… надо привезти домой сувениры, всякую мелочь.

— Конечно. Хорошо, тогда до завтра. Спокойной ночи. Мы все сегодня устали с дороги.

Проводив Якова Соломоновича, Эли забрался под прохладную простыню и мгновенно заснул.

Вечером следующего дня они сидели за сервированным столом.

— Уважаемый, Яков Соломонович, — начал Эли. — Мы с Вами уже подошли шестидесятилетнему рубежу. Я немного моложе Вас, но тоже, как и Вы родился с «серебряной ложкой во рту». Мир, в котором мы живем, полон противоречий. После Второй Мировой войны только янки, англичане и европейцы более менее комфортно устроились. Остальные народы, особенно наш, вот уже тридцать лет воюет за свою свободу и независимость. Я понимаю, Вы выросли в Советском Союзе, но ведь это Ваши коммунисты провозгласили лозунг о праве нации на самоопределение. И мы с вами полностью согласны. Это ваш Александр Невский сказал: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет». Лучше не скажешь! Я понимаю, Вы ученый, а не политик и, может быть, не можете глубоко прочувствовать, каких усилий и крови стоит нашему народу сохранение границ Израиля в неприкосновенности…

— Всё, что Вы сейчас сказали. Я разделяю Вашу позицию. Но и у арабов, наверное, есть, что сказать. Я не историк, но знаю, что у этого конфликта длинные корни. Я говорил Гали, что готов оказать посильную помощь коллегам. Международный обмен научными идеями существует не одну сотню лет. Иначе, наука вообще не развивалась бы.

— Конечно, конечно. Вы правы. Но представьте, если арабы опередят нас? Наш народ хочет только одного, чтобы бандит знал, что в руках у нас оружие, которое его уничтожит.

— Хорошо, здесь нет объекта для спора. Что Вы хотите конкретно?

Эли про себя: «Что-то мы слишком быстро продвигаемся, как бы не пойти юзом».

— Вы один из известных ученых мирового уровня…

«Ну, это ты дорогой, загнул», — подумал Яков Соломонович про себя.

— …наши ученые были бы очень признательны Вам, если бы периодически получали от Вас ценные советы и рекомендации по прикладным аспектам ядерных исследований. Мы Вас просим оказать помощь по очень узкому спектру вопросов, не более того. Заметьте, мы не просим Вас дать информацию о ядерном потенциале Советского Союза, о новых видах стратегического атомного оружия, о ядерных реакторах на подводных лодках или в космосе.

— Но, Вы понимаете, что КГБ не зря получает деньги. Все эти материалы засекречены и строго охраняются. За каждым ученым следят десятки глаз. А я, по натуре, человек трусливый. Я боюсь улицу перейти на красный свет. Если меня поймают? Это же позор на всю мою семью!

— Яков Соломонович, я Вас не принуждаю. Вы сейчас можете встать и уйти, и я Вам слова не скажу. Но Ваше имя будет со временем вписано в анналы истории Израиля, как человека — патриота, спасшего страну от ядерного шантажа. И, что немаловажно, Вы решите свои материальные проблемы. Мы откроем Вам счет в швейцарском банке… Ну, а что касается Вашей безопасности — я не открою большой тайны, если скажу — десятки друзей Израиля в вашей стране многие годы успешно помогают нам крепить оборону. Мы умеем беречь наших друзей.

— Хорошо, мне надо еще подумать. Как все это практически будет выглядеть? Вы должны понять меня. Ни о какой разведке не должно быть и речи. Никаких псевдонимов и паролей. Никаких тайнописей и встреч в подворотнях. Никаких денег и счетов в банках. Правда, — Яков Соломонович запнулся, — может быть, золото, золотые вещицы: женские украшения, портсигар. Жена у меня всю жизнь мечтала о дорогих побрякушках.

Барух внимательно слушал, не перебивая. Главная цель достигнута. Яков Соломонович согласен делиться секретами. В остальном можно идти ему навстречу. Пусть немного привыкнет к своей новой роли, а там все пойдет само собой. Барух продолжил беседу.