Мария Ветрова - Уведу родного мужа

— Ни за что не останусь одна! У меня после сегодняшнего нервы не в порядке!..

Мой телохранитель вновь проявил удивительную покладистость:

— Ну что ж, поехали… Едем на Татьяниной машине вместе с Варькой, а на обратном пути заодно и ее прогуляем…

Мне стало ужасно стыдно: как же я могла забыть про мою несчастную, сто лет не гулянную псинку? К тому же уже довольно давно тихонько поскуливающую и заглядывающую мне в глазах немой мольбой… Ах я эгоистка!

Именно благодаря Варьке мы вынуждены были выполнить план, предложенный Фрэдом, в обратном порядке. Таньку отвезли к прокурорскому дому в самом центре, все на той же Демократической, изрядно мне сегодня поднадоевшей…

Сдав Татьяну с рук на руки здоровенному амбалу-консьержу, мы с Фрэдом немного постояли, попробовали в качестве развлечения вычислить прокурорские окна, но ничего у нас не получилось: окон на этаже было слишком много. После этого мы хотели было отправиться восвояси, как вдруг я вспомнила, что двери моей квартиры крепко заперты, а ключи остались у Татьяны, в ближайшие часы абсолютно недосягаемой…

— Господи, ну почему мне так не везет? — вопросила я с отчаянием темные, беззвездные небеса. — Ну почему именно сегодня я, идиотка проклятая, оставила на работе свои ключи?!

Фрэд даже не успел ничего понять из моего отчаянного вопля, как я вдруг вспомнила, что ключ от особнячка, который был в распоряжении редакции, мы по взаимной договоренности всегда оставляли в одном укромном местечке под крыльцом. Таким образом экономный Эфроимчик избегал лишних затрат на сторожа, сократив всю обслугу редакции до одной-единственной технички раз в неделю. Обычно мысль о чрезмерной прижимистости главного редактора вызывала у меня неизменное возмущение, но сегодня, как это ясно каждому, я ее горячо одобрила. Тем более что наша редакция находилась совсем недалеко от прокурорского дома… Подробно объяснив Фрэду, что случилось и как мы из этого положения выйдем, я бодро двинулась в сторону упомянутого особняка.

Вечер, несмотря на отсутствие звезд и даже луны, был чудесный: теплый, напоенный запахом только что расцветших лип и с той самой свежестью, которая так радует после знойного дня. Наш особнячок, как и положено в столь поздний час, взирал на мир чернильно-черными окнами. «Хорошо, что выключатель прямо у входа, — подумала я, — в такой темнотище и ноги переломать недолго…» Это была последняя здравая мысль, мелькнувшая в моей голове.

Потому что в следующую минуту я, к своему негодованию, обнаружила, что ключа в заветном месте нет!

— Может быть, ты не там смотрела? — сочувственно поинтересовался Фрэд, чем сильно разозлил меня: это я-то не там смотрела? Это я за пять лет не запомнила, где именно надо смотреть ключ?!

Я в сердцах пнула запертую дверь и… ухнула вместе с ней вниз по лестнице, ведущей в коридор… Следом за мной, восторженно лая, неслась Варька, очевидно решившая, что это наша с ней новая игра.

Потом Варька завизжала и, должно быть не углядев ступенек, кубарем скатилась вниз, наподдав мне чуть пониже спины… Мой истошный и, как позднее утверждал Фрэд, совершенно нечеловеческий вопль объяснялся тем, что приземлилась я на чье-то безвольно валявшееся в темноте тело! Клянусь, это было тело, поскольку мои руки, инстинктивно выставленные вперед, ткнулись справа в чей-то лоб и волосы, а слева в чей-то живот! Ни лоб, ни живот никак на мое падение не отреагировали, и, ничуть не сомневаясь, что я вновь валяюсь верхом на трупе, я орала и орала, не в силах остановиться.

Я продолжала орать даже тогда, когда Фрэд, каким-то чудом нащупав меня в темноте, выволок меня наверх, вновь спустился, чтобы приволочь Варьку, и во второй раз за наше короткое знакомство подхватил меня на руки, потому что стоять на собственных ногах я то ли не могла, то ли не хотела, норовя сесть прямо в пыль.

— Ну все, все… — успокаивал он меня вначале ласково и терпеливо, а потом заорал: — Тих-ха-а-а!..

И я, как ни странно, заткнулась, зато завелась, густо и басовито завыв, Варька… Позднее Федор Степанович признался, что и сам не знает, как ему все это удалось выдержать. Что касается меня, то я, совершенно позабыв о необходимости быть красивой, выла уже потихонечку, но с обильными слезами и всхлипами, время от времени интересуясь:

— Федечка, ну почему я?.. Почему я, именно я, должна все время падать на трупы?! Я их терпеть не могу, на дух не выношу мертвецов! Ну почему именно я, а?!

— Почему, почему… Не знаю я почему! Между прочим, если ты на них постоянно падаешь, могла бы уже и привыкнуть, а не впадать всякий раз в истерику!.. Лучше скажи, где тут у вас зажигается хоть какой-нибудь свет, надо вызывать милицию и врачей… Этот твой труп, по-моему, еще теплый. Может, человек еще жив… А ты тут воешь!..

Слова Фрэда, как ни странно, меня отрезвили. И я, икая, заикаясь и всхлипывая, собрала все свое мужество и сама ткнула рукой в выключатель.

В коридорчике освещения не было. Но дверь, ведущая в редакцию, оказалась распахнутой настежь. И после того как там, натужно пожужжав, зажглись лампы, их света вполне хватило, чтобы стала видна часть коридора. И я увидела, что у подножия лестнички, ведущей в комнату, лежит наша Любочка Вышинская… Она лежала, как-то жалко и нелепо скорчившись, словно плод в утробе матери. В тусклом свете, падавшем из дверей, было хорошо видно, что волосы над правым Любочкиным виском склеились в какую-то темную массу… «Кровь! — догадалась я. — Опять убийство!» И, кажется, на секунду все же потеряла сознание. Но упасть не успела: отвлек Фрэд, пнувший в этот момент Варьку, чтобы она перестала наконец выть. Выть Варька перестала, но вместо этого обиженно заскулила, а я от возмущения окончательно пришла в себя.

Фрэда рядом со мной уже не оказалось: мгновенно спустившись вниз, он склонился над несчастной Любочкой, то есть ее трупом… Какой ужас! И какое хладнокровие у моего телохранителя-единоборца!..

В этот момент Фрэд поднял голову, обернулся ко мне и отрывисто спросил каким-то казенно-суровым голосом:

— Где тут у вас телефон? Быстро! Она еще жива!..

Глава 14

Предположения

Домой мы с Фрэдом попали в восьмом часу утра. Лично я буквально засыпала на ходу, поскольку вздремнуть мне, как вы понимаете, не удалось. В отличие от этой иждивенки Татьяны, уже который день паразитирующей на мне, как пенициллиновый гриб на пшеничном батоне, забытом нерадивой хозяйкой.

Танька, видимо, сумела довольно быстро отделаться от прокурора, потому что встретила нас в одной ночной сорочке, почти прозрачной, позевывая и потягиваясь. Между прочим, в прихожую ее никто не звал, поскольку сумочку с ключом я на этот раз все же догадалась прихватить: неведомый убийца на мою собственность не позарился. Любочка оказалась жива. Во всяком случае, врач, приехавший по нашему вызову одновременно с ментами, заверил, что сделает все возможное, чтобы вернуть несчастную Вышинскую к жизни.