Больше никогда (СИ) - Мелевич Яна
— А ты больше не устраивай таких концертов маме, — Валерий присел на корточки перед закатившим глаза Стасом.
— Отвалите, дядя Лера, — фыркнул он, и Андрей ощутил за него гордость.
Нечего всяким Валериям подкатывать к чужим женщинам и детям.
— Стас, — Оксана с шипением дернула сына за футболку, — будь вежливым.
— Сначала вежливый, а потом всякие лысые дяди, папы-козлы и Леры у подъезда трутся.
— Стас! — гаркнула она. — Что за выражения?! Кто вообще сегодня сбежал, а?!
Опять взгляд в землю, шаркающая ножка, опущенная голова и вздохи. У Андрея закрались подозрения, что маленький засранец умело манипулировал их эмоциями. И нисколько не чувствовал себя виноватым. Если только чуть-чуть, причем явно не за оскорбления.
— Прости, ма. Отдать тебе весь запас мишек? — пристыженный Стас прильнул к Оксане.
— Нет.
— Ну, ма.
— Ты и отца до седых волос чуть не довел, — процедила Оксана, которая держалась явно из последних сил. У нее уже уголки губ подрагивали от улыбки.
К Андрею метнулась рыжая стрела, повисла на его пиджаке и трагичным тоном спросила:
— Ты что, папа-козел, на меня дуешься?
Рот приоткрылся, а вот ответить у него не вышло. Поразительно, как легко шестилетний ребенок сбил его с толку. Буквально слету лишил дара речи.
— Э-э-э… Я… Не…
— На обиженных воду возят. Ты же не водовоз? — последовало два хлопка ресницами.
На лице Стаса засияла щербатая улыбка и раздался заговорщицкий шепот:
— Купишь мне ту плюшевую косатку? Которая двухметровая, песенки поет. А я больше никуда не пропаду.
— Стас! — послышался предупреждающий окрик Оксаны.
До Андрея, наконец, дошло, что происходит. Наклонившись, он посмотрел в честные глаза сына и протянул:
— Ты меня разводишь, что ли?
Стас наклонил голову, хитро прищурился, сцепил руки за спиной и покачнулся с пятки на носок.
— Обвинения без доказательств не имеют законодательной силы, — четко проскандировал он ошарашенному Андрею.
— Ах ты мелкий гаденыш…
— Ма-а-ам, а папа-козел меня обижает!
Глава 23. Дети — цветы на кладбище родительской психики
В кабинете Зои Федоровы Шульман было на редкость уютно: ни цифровых грамот, ни строгих интерьеров. На кресле мягкая подушка, подоконник украшали два цветущих кактуса, а зеленый уголок с аквариумом приятно оживлял атмосферу. Также здесь стоял высокий платяной шкаф, сверху донизу наполненный книгами, и отдельно к стене крепились полки с наградами.
Но не ее. Детей. Многочисленных выпускников гимназии, чьи фотографии в интерактивной фоторамке Оксана рассмотрела на рабочем столе возле моноблока. Каждый миллиметр кабинета дышал любовью к ученикам школы, коими Зоя Федоровна, вне всяких сомнений, очень гордилась.
Стало ясно, почему она так понравилась Стасу.
Никто лучше детей не чувствовал душевный отклик от взрослых. Андрей тоже заметил, когда на несколько минут завис у одной из полок. Рассматривал небольшой позолоченный кубок, который крутил в руке.
— Чай или кофе? — предложила Зоя Федоровна, и они одновременно переглянулись.
— Время, — поторопил ее Андрей, бросив взгляд на смарт-часы. — Я опаздываю в офис.
— Прекрасно, — ни словом, ни движением не выдав недовольства, Зоя Федоровна кивнула и приглашающим жестом указала на кресла. — Присаживайтесь, я задержу вас ненадолго. Обсудим случившееся.
Оксана поежилась под пристальным взглядом директрисы и выбрала мягкий стул подальше от Андрея. Находиться рядом было с ним одновременно и невыносимо больно, и обжигающе стыдно.
Прежде всего за собственное поведение в оранжерее, когда она набросилась на него, словно чокнутая. Такой истерики от себя она не ожидала, тем более на глазах у Валерия, Фаины Дмитриевны, Зои Федоровны и Стаса.
Ничего удивительного, что сын отсиживался на дереве. Испугался ее реакции, потому и прятался до победного. Андрей же…
На удивление к его поведению про себя она не придиралась, хоть и очень хотела. В ситуации с потерей Стаса он повел себя достойно. Как настоящий родитель. Даже, наверное, испугался сильнее, чем она сама.
— Я задам всего несколько неудобных вопросов. Если вам они не по душе, вы вправе на них не отвечать, — Зоя Федоровна касанием пульта подозвала себе робота-помощника с душистым чаем.
Аромат липы разлетелся по комнате, и Оксана впервые поняла, как сильно проголодалась за день. Сглотнув слюну, она дрогнула, когда бдительная директриса поставила вазочку с крекерами на стол. После чего рефлекторно потянулась за ближайшей печенькой под ее одобрительный взгляд.
— Задавайте, — прогремел неподалеку голос Андрея.
Оксана подпрыгнула и чуть не прикусила язык вместе с угощением. Ей казалось, что она села далеко от него. Но бдительный Андрей пододвинул стул так, чтобы их разделяло всего полметра пустого пространства. А шлейф его туалетной воды поддразнивал рецепторы и сбивал с мысли.
— Вы в разводе?
Они одновременно прочистили горло, будто на них напала неведомая хворь.
— Нет.
Кто ответил первым, Оксана так и не поняла. Кажется, они сделали это в один голос, потом переглянулись и отвели взгляды в сторону. В гудящем молчании раздавалось поскрипывание металлических шарниров робота и гудение сплит-системы. Ровно до тех пор, пока Андрей его не нарушил.
— Я недавно узнал, что у меня есть сын, — решился он на правду, от которой Оксана стиснула зубы. — Точнее, так вышло.
— Вот как… — протянула Зоя Федоровна задумчиво.
— Мы не живем вместе и практически не общаемся, — поспешила добавить Оксана и выпрямилась на стуле, чувствуя кожей сверлящий взор голубых глаз. — Сегодня была первая поездка Стаса с папой. Поскольку я не запрещала и не запрещаю им общаться, то дала добро на это мероприятие.
— Получается, что у вас, — Зоя Федоровна повернулась к замершему Андрею, — нет явного авторитета.
Он повел плечами, провел языком по губам и недовольно покосился на Оксану. Опять повисло неловкое молчание, которое на сей раз никто не прерывал.
— Видимо, так, — с неохотой согласился Андрей спустя целую минуту.
Зоя Федоровна сцепила пальцы в замок и повернулась к злорадствующей Оксане:
— И вы, Оксана Константиновна, им тоже не являетесь.
— Погодите, в каком смысле…
Возражение прервал взмах ладони, и они оба пристыженно опустили взоры на стол.
— Вот что я вам скажу, дорогие родители, — Зоя Федоровна поддалась вперед и устроила сцепленные в замок пальцы перед собой. — Станислав очень умный ребенок. Видно, что вы, Оксана Константиновна, с ним занимались. Он начитан, не по годам развит, подает большие надежды. Но!
Оксана вновь подпрыгнула на стуле и с опаской отодвинулась от суровой директрисы. В такие моменты она ощущала себя пристыженной учителем девочкой, которая не выполнила домашнюю работу. Внутри поднялась волна гнева, а на языке завертелись возражения. Тот факт, что Зоя Федоровна поставила под сомнение ее авторитет у Стаса, неимоверно раздражал.
Как она смела?! Почему все вокруг считали, что имели право судить ее как мать?
— Послушайте… — опять начала она, но не закончила. Ладонь Андрея неожиданно опустилась ей на колено и несильно сжала его.
Гневно покосившись на бесстыжие пальцы, Оксана поймала его предостерегающий взгляд и невольно подавилась возмущениями.
— Так вот, — продолжила удовлетворённая Зоя Федоровна, — воспитание Стаса оставляет желать лучшего. Если вы и дальше позволите ему безнаказанно творить подобные шалости, то в определенный момент он от них серьезно пострадает.
Хватка усилилась, похоже, что теперь Андрею понадобилась опора. Не отдавая себе отчета, Оксана накрыла его руку своей и переплела их пальцы. Вдвоем стало легче: они дышали, чувствовали и думали в унисон. Как единый организм.
— Мальчик взваливает на плечи ношу взрослого, но во многом остается сущим ребенком. Он считает себя вашим защитником, Оксана Константиновна. Чудесное качество. Только не в тех случаях, когда Станислав не видит границ в общении со взрослыми. Сегодня я, няня и папа. А завтра? Незнакомый мужчина в парке? Группа хулиганов за школой? Отсутствие рамок и неразвитый инстинкт самосохранения приводят к страшным последствиям.
