Александра Гейл - Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ]

— Спаси моего отца.

А дальше мы сидим в тишине при тусклом освещении и пьем кофе. Буря не утихает. Я уношу чашки в ванную, переодеваюсь в пижаму и возвращаюсь в комнату.

— Ты можешь остаться, пока шторм не утихнет. Я сейчас ложусь спать. — И половину своих жизненных сил я трачу на следующее предложение: — Ты тоже ложись.

Почему в одноместных номерах ставят двуспальные кровати я, наверное, никогда не пойму. Но сегодня впервые в жизни мне пригодилась эта странная особенность. Шон Картер есть Шон Картер. Его не надо десять раз просить. Он преспокойненько занимает одну из двух сдвинутых вместе кроватей и растягивается на ней во всю длину. Какая-то часть меня надеялась, что он откажется. Но этот человек с ощущением неловкости не знаком.

Лежу к нему спиной. Не могу уснуть, потому что рядом Шон. И мне очень тревожно. Даже когда мы жили вместе я не спала в его постели, а уж теперь, после всего, что с нами было, после той ночи и трех лет, что мы друг друга не видели, мне крайне неспокойно. И я не уверена, что мое предложение о совместном ночлеге он воспринял правильно… Но вдруг его пальцы чуть приподнимают край моего спального топа на спине и касаются вереницы рубцов. Я вздрагиваю и закусываю подушку, чтобы сдержать рыдания, стараюсь лежать максимально неподвижно. Но, думаю, судорожное неровное дыхание все равно меня выдает. В темноте скрыться намного сложнее, чем кажется. Ночь — настоящий подарок для всех органов чувств, кроме зрения.

Ни один из нас не говорит ни слова. Наконец, Шон убирает руку и притворяется, будто его и нет. Но мне требуется несколько часов, чтобы в это поверить и уснуть.

Утро застает меня солнечными лучами. Я сажусь в кровати и поворачиваюсь к окну с улыбкой. Я никогда не перестану радоваться солнцу и свету. Вот только мой взгляд натыкается на Шона. И я тут же кисну.

— Доброе утро, — говорит он, издевательски приподнимая одну бровь. Но вместо ответа я чихаю. Ненавижу мужчин, которые в шторм разъезжают на своих красных бьюиках, заставляя дам в беде переживать еще и за сохранность их жизней. А правда, чего это я выскочила на улицу? Наверное, да, я за него волнуюсь. Почему? Потому что есть мужчины, которые нас определяют. Шон меня определяет, плохо это или нет, я не знаю. Думаю, это не плохо, а настоящий кошмар.

— Я на пробежку, — говорю я, запихивая ноутбук в рюкзачок. Не оставлю его с Шоном в одном номере.

— Я не собирался его трогать, — раздраженно замечает Картер.

— Нельзя же исключать вариант, что тебе станет скучно. Давай сюда кредитку, я куплю тебе одежду.

Брови Картера ползут вверх. В глазах застывает явная насмешка.

— И не надо на меня так пялиться. — Стою перед зеркалом и убираю волосы вверх. Затем натягиваю эластичную ленточку поверх своей не особенно изящной прически. После пробежки вымою и уложу волосы как подобает типичной Джоанне, после ухожу в ванную переодеваться. Пусть пока Картер переваривает услышанное.

Картер сидит за столом, в руках крутит кредитку.

— Ты угадаешь мой размер, Джоанна? Или нуждаешься в напоминании? — многозначительно спрашивает Шон.

— Я не собираюсь тебе подбирать вечерний костюм. Уверена, что ты переживешь, если вещи не сядут по фигуре так, как ты привык, — с легкостью игнорирую я все поползновения.

Я закидываю на плечи рюкзачок и покидаю отель. Шторм не пощадил нас. Линии электропередач во многих местах оборваны, по некоторым улицам сходят настоящие селевые потоки, такое впечатление, будто прошел целый тайфун. Моя пробежка носит очень избирательный характер, так как в некоторых местах приходится долго искать обходной путь. Не побегаешь особо, прискорбно. И магазины преимущественно закрыты, но один работающий мне найти удается. Покупаю мужские джинсы и футболку. Продавщица несколько раз смотрит на мою руку, удостоверяясь что кольца там нет и никогда не было. Начинаю ненавидеть итальянцев. Я и забыла, что у них не особенно эмансипированные порядки. Не станешь же ей объяснять, что я покупаю тряпки для мужчины, который попал в шторм, а раньше был моим любовником?

Мне звонит отец. Слышал о случившемся. И пока продавщица ищет нужный размер, говорю по телефону.

— Пап, все в порядке. Ты не говорил с мамой? Она знает где я?

— Я сказал, что у меня неприятности. И сказал, что ты на Сицилии, но она не связывает эти два события.

— Хорошо.

— Ты не передумала?

— Все будет хорошо. Мне помогут, пап, — говорю я.

— Ладно, Джо, будь очень осторожна. Эти люди не такие хорошие…

— Я не доверяю ни одному. Но Шон может помочь…

— Люди не меняются, Джоанна. Если он однажды тебя обидел…

— Если для того, чтобы спасти тебя мне придется всего лишь обидеться, уверена, я это переживу. Но одной мне не справиться. Ты просто держись, па, и не делай глупостей. Ты это умеешь. А я буду делать то, что умею я… — пытаться обаять всех подряд, отводя от себя многочисленные подозрения.

Глава 6. Кибербог

Семь лет назад

В тот понедельник я зашла в здание университета, и все вокруг как-то странно притихло. Казалось, даже время остановилось. Все на меня пялились. ВСЕ! Я будто на приборном стекле под микроскопом оказалась! Мои ноги отказались слушаться, но Керри схватила меня за локоть и потянула вперед. И только когда мы оказались вне зоны видимости сотни глаз, она позволила мне привалиться к стене и отдышаться.

— Тихо, — я затравленно на нее посмотрела. — Тихо. А чего ты ждала? Ты у нас теперь первая леди.

— Прошло всего два дня! И выходных! Так откуда все знают?! — возмутилась я.

— Этот слух пустила я, пока Хелен не начала трепать что похуже. Так что теперь ты — скромная королева, а она — злобная узурпаторша.

У Керри весьма специфический взгляд на некоторые вещи. Королева? Серьезно?

— А как же… Аарон? — вдруг вспомнила я о том, что у меня вообще-то как бы парень на горизонте замаячил, и я его вот так жестко, получается, продинамила… и даже не объяснить! Вот же закон подлости!

Мы с Керри дружно потупились. Мне даже захотелось пойти и помыться, чтобы вернуть себе сверкающий блеск после того, как вывалялась в грязи. Но умом я понимала, что рано. Об меня теперь все, кому не лень, ноги вытрут!

Пока мы с Керри болтали и обсуждали сложившуюся ситуацию, я чуть не опоздала на пару Шона. В последний момент прошмыгнула в аудиторию и вытащила нетбук. Включая его, я не учла, что у меня не отключен звук, и когда он запел приветствие на всю аудитории, покраснела. Опасливо взглянула на Шона, убавила громкость и села, скрестив руки на коленях, ну образец смирения. И только тогда я заметила, что на этот раз не одинока, и рядом со мной сидит Хелен Амберт. Что-то было с этим не так. Несколько раз она задавала уточняющие вопросы, старательно обращая на себя внимание. На третий раз Шон предложил ей выступить на следующей паре с докладом по столь сложной и непонятной теме. Разумеется, детально в ней разобравшись, так как у него нет времени вдаваться в курс программирования до самых азов. Народ захихикал. Но я молчала, потому что внезапно поняла, что делает Хелен. Если раньше ректор был недосягаемой высотой, то теперь, когда он спустился на землю грешных студенток, и Хелен решила постоять за род не крашеных не блондинок.