Сандра Браун - Главный свидетель

Кендал и прокурор Дэбни Горн регулярно и не на шутку цапались. Конфликт обычно затрагивал профессиональную сферу. Впрочем, Кендал казалось, что в этих поединках она только оттачивает свой профессионализм, в противном случае она просто не сможет расти как специалист.

Однако Горн зачастую воспринимал подобные споры, как личное оскорбление, что резко ухудшало и без того не стабильные взаимоотношения, поскольку он был весьма уважаемым человеком в городе. Вот уже целых четыре раза подряд на выборах он был вне всякой конкуренции, а до этого побеждал с огромным преимуществом. Мистер Горн считался в высшей степени популярной личностью в округе, символом законности и порядка, борцом за правду, справедливость и американский образ жизни. Поэтому любой человек, осмелившийся сказать хоть слово против, заслуживал общественного порицания.

Кроме того, он был близким другом Бернвудов. Поэтому в присутствии Гиба и Мэта Кендал приходилось тщательно взвешивать каждое слово и держать свое мнение при себе. Она ведь сразу же разглядела в нем напыщенного фанфарона, умело манипулирующего законом и более заинтересованным в сохранении своей предвыборной репутации, чем в безупречном служении закону.

Как и судья Фаргоу, взгляды которого, к сожалению, в точности совпадали со взглядами Горна, прокурор оказался самым несносным ее противником. Однако не желая дразнить гусей, Кендал умалчивала об этом.

— Короче говоря, — заключила она, сложив руки словно послушная девочка, — сегодня был тяжелый день. Чем могу служить, мистер Обаятельный Издатель Газеты?

— Для начала неплохо было бы меня поцеловать. — Я не заставлю вас ждать.

Потянувшись друг к другу прямо через стол, они предались сладостному занятию. Наконец она снова села на место:

— Благодарю, оказывается, мне хотелось именно этого. — Просто футбольный сезон в разгаре, — снопа повторил Мэт. — Тут все помешаны на футболе.

— Ты тоже играл?

— Шутишь? Отец всегда ставил футбол на второе место после охоты. Он тренировал меня как футболиста одновременно с обучением стрельбе.

Нередко Гиб с горящими глазами перечислял Кендал достоинства сына на футбольном поле. Вряд ли отец испытывал бы такой же восторг от игры Мэта, к примеру, на флейте в школьном оркестре.

Свекор напрочь отвергал все виды деятельности, в коих не подчеркивалось мужское превосходство. По его словам, творчеством, изящными искусствами должны заниматься лишь женщины и гомосексуалисты. К последним относился любой, увлекающийся классической музыкой, балетом или театром. Некоторые его высказывания звучали столь абсурдно и нелепо, что Кендал едва сдерживалась, чтобы не лопнуть со смеху. А иногда ей становилось страшно.

Порой она стонала от негодования, выслушивая его ультраконсервативную точку зрения. Бабушка всегда прививала ей терпимость к человеческим слабостям, считая, что все люди достойны уважения. Более того, она не раз повторяла, что различия во взглядах делают взаимоотношения людей интереснее и глубже.

Либеральные наклонности Элви Хэнкок не очень-то пользовались популярностью в Шеридане, небольшом городишке в Теннесси. Тем не менее она всегда следовала своим принципам и так же старалась воспитать внучку. Видимо, поэтому Кендал стала общественной защитницей всех неудачников и жертв произвола, по крайней мере, сама она думала так. С подобными бедолагами она частенько сталкивалась в тесных коридорах фирмы«Бристол и Мазере».

— Тебе только что звонили. Кто? — Мэт прервал свободное течение ее мысли. — Или это служебная тайна?

— Останется между нами?

— Железно.

— Некий Крук пытался что-то выкрасть в магазине. Его поймали.

Крук-младший? Билли Джо?

— Вы знакомы? — удивленно спросила она.

— Я знаю его семью. Близнецы Генри и Лютер всего лишь на год старше меня, есть еще другие дети, а самый младший — Билли Джо. Их престарелый отец работал на свалке за городом. Знаешь, там еще огромная гора ржавого металла?

Она кивнула, припомнив местонахождение этой свалки:

— Ты сказал «работал», а что сейчас?

— Пару лет назад он умер, — опустил глаза Мэт. — Миссис Крук сейчас очень нелегко, она пытается сохранить предприятие мужа.

— Как это?

— Старик Крук не всегда дожидался, пока к нему привезут что-нибудь стоящее. Иногда его клиенты покупали у него свои же детали Для машины. Говорят, старик заправлял как Фагин. То есть просто-напросто посылал своих ребят воровать запчасти.

— А миссис Крук пытается действовать законно? — Возможно, но весьма сомнительно. Вероятно, недостаток ума, а не моральные убеждения, тормозит ее бизнес.

— Гм-м. Значит, ты с уверенностью можешь сказать только одно, а именно то, что Билли Джо самый младший в большой семье Круков?

— А я и забыл, что ты комедийная актриса.

— Ну зачем же так сразу. Спасибо за информацию о Круках, но это, вероятно, все, о чем сейчас можно поговорить, не нарушая принципов этики.

— Конечно-конечно.

Он никогда не пытался вытянуть из нее больше, чем она считала нужным сообщить, исходя из тайны взаимоотношений адвокат-клиент. Поскольку именно он издавал местную газету и два раза в месяц публиковал свои передовицы, ей приходилось постоянно остерегаться как бы не выболтать что-нибудь важное. И не потому, что она сомневалась в его порядочности, а прежде всего ради своей собственной безопасности.

— Что привело тебя сюда? — спросила она.

— Я хотел сообщить, что не обедаю сегодня дома.

— О, Мэт!

Он поднял руки вверх, взывая к ее разуму, пытаясь унять протестующие вопли:

— Очень жаль, но ничего не могу поделать.

— Второй раз за последние четыре дня! Что у тебя на сей раз?

— Леонард Уайли пригласил сегодня нас с отцом поохотиться на енотов. Он приобрел собаку и очень ею гордится. Короче говоря, отец принял приглашение от моего имени.

— Скажи ему, что сегодня не пойдешь на охоту, у нас свои планы.

— Но у нас же их нет.

— Тогда скажи, что ты пообещал мне остаться дома и мы просто посидим у телевизора.

— Но я же не обещал.

— Он об этом не знает.

— Но я-то знаю!

— Боже мой! — воскликнула она в ужасе.

— Неужели ты ни разу в жизни не врал?

— Врал, но только не отцу.

— В таком случае скажи ему правду. Объясни про мою физиологию, пожалуйста, что я такая сука, что не позволяю тебе бродить ночами на охоте и угрожаю тебе кастрацией, если ты оставишь меня сегодня в гордом одиночестве. — Она проворно выскочила из-за стола, размахивая ножом для бумаги.

Весело расхохотавшись, он уклонился от воображаемого удара в промежность.