Сандра Браун - Петля желания

С этими словами она шагнула вперед, но Дент одной рукой обхватил ее за талию и прижал к себе.

Прикосновение их тел испугало ее. У нее даже перехватило дыхание. Они несколько секунд стояли неподвижно, затем Дент медленно отпустил руку.

– Сядьте, – тихо произнес он.

Беллами сглотнула застрявший в горле комок, радуясь тому, что снова может дышать.

– Вы намерены и дальше вести себя как мальчишка?

– Посмотрим. Вы же сами хотели это услышать.

Дент кивком велел ей сесть на стул.

Беллами вернулась на свое место, села, положила руки на колени и вопросительно посмотрела на него.

– Ну? Спрашивайте! – произнес он спустя мгновение и пожал плечами.

– Мне что, все из вас клещами вытаскивать? Добровольно говорить вы отказываетесь?

– А что бы вы хотели узнать?

– Что случилось с вашей матерью?

Вопрос застал Дента врасплох. Беллами же обрадовалась, что на этот раз душевное равновесие изменило ему, а не ей. Дент отвел взгляд, принял более удобную позу и как-то беззащитно повел плечами:

– Мне говорили, будто она умерла, когда я был младенцем.

Беллами продолжала пристально смотреть ему в глаза, и в ее взгляде читался десяток невысказанных вопросов.

– Я никогда не видел свидетельства о ее смерти, – наконец произнес Дент. – Мой старик никогда не водил меня на ее могилу. Мы никогда не праздновали ее день рождения и не вспоминали день смерти. Я ничего не знал о ее родителях. Их как будто никогда не существовало. Я даже не знаю, как она выглядела, потому что мне никогда не показывали ее фотографий. Фотографий тоже как будто никогда не существовало. У меня есть подозрение, что она просто ушла от него, бросив меня на его попечение. Ушла. Исчезла. Сбежала. Он же так и не нашел в себе мужества рассказать мне правду.

– Возможно, он так и не смирился с этим.

– Не знаю. Для меня это остается неразгаданной тайной. Когда бы я ни спрашивал о ней отца, он неизменно отвечал: «Она умерла». На этом все разговоры заканчивались.

– Значит, вы остались вдвоем?

– Да, но в этой жизни не было ничего хорошего.

– Вы говорите о нем в прошедшем времени. Он жив?

– Нет, – ответил Дент и, немного помолчав, горько добавил: – Я бы не назвал это жизнью.

– Он был призраком, – сказала Беллами, употребив слово, которое он произнес чуть раньше.

– Знаете, наверное, я неудачно выразился. Потому что он все-таки существовал. Он не был призраком. Его просто не было в моей жизни. Хотя он давал мне все необходимое.

Давал крышу над головой, еду, одежду. Он видел, что я каждый день хожу в школу.

Дент нахмурился:

– Но он ни разу не пришел в школу, ни на один школьный праздник. Никогда не знакомился с моими друзьями. Никогда не приходил смотреть, как я играю в спортивные игры. Просто механически выполнял родительский долг. Только и всего. Он функционировал. Он не увлекался ни спортом, ни женщинами, ни религией, ни садоводством, ни собиранием марок или плетением корзин из лозы. Он не пил и не курил.

Все его разговоры сводились к двум-трем фразам, в том числе и в общении со мной. Он каждый день уходил на работу, вечером возвращался домой, готовил ужин, несколько часов смотрел телевизор, затем уходил в спальню и закрывал за собой дверь. Он никогда не брал отпуск, никогда никуда не ездил. Никогда не ходил в кино, на стадион или в бассейн. – Дент помолчал и глубоко вздохнул: – Мы с ним никогда ничего не делали вместе.

Я рос непослушным, совершал дурные поступки, чтобы посмотреть, как он отреагирует, увидеть, какое выражение появится на его лице. Мое поведение и мои выходки его абсолютно не волновали. Как, впрочем, и мои добрые дела. Ему было на все наплевать.

Равнодушный сукин сын – это все, что я могу о нем сказать. Он умер, и загадка осталась неразгаданной. Впрочем, она давно мне неинтересна. Знаю о нем лишь то, что он отгородился от окружающего мира.

– В том числе и от вас.

– Какая разница, – пожал плечами Дент.

Беллами с трудом верилось в такое обоюдное безразличие. Скорее всего, Дент притворялся, решила она. Тем не менее она не стала подвергать сомнению его слова.

– Когда вы познакомились с мистером Хэтэуэем?

– Он терпеть не может, когда его так называют.

– Ну хорошо. Когда вы познакомились с Голлом?

– Мне было лет двенадцать-тринадцать. Как-то раз после школы я не захотел сразу возвращаться домой и решил покататься на велосипеде. Просто так, поехал куда глаза глядят. Лишь бы не домой. Отъехав довольно далеко, я заметил в небе самолет. Он то снижался, исчезая из вида на несколько секунд, то вновь взлетал над линией горизонта. Я покатил вслед за ним и вскоре оказался на аэродроме Голла. Сам он как раз объяснял какому-то парню, как управлять самолетом. Они отрабатывали взлет и посадку. Знали бы вы, как я завидовал им. Я был готов отдать все на свете, чтобы тоже подняться в небо.

– Любовь с первого взгляда?

Дент шутливо ткнул в ее сторону пальцем, изображая выстрел из пистолета.

– Попали в яблочко, уважаемый автор. Вы ведь писательница, в конце концов.

– В тот день вы влюбились в полеты.

– Именно. По уши влюбился. Я застыл на месте и принялся наблюдать, как они идут на посадку. Тот парень, который брал уроки у Голла, уехал. Голл заметил меня и позвал в ангар.

Я решил, что он сейчас взгреет меня за то, что я без спроса сунулся на его аэродром, и прогонит ко всем чертям. Вместо этого он угостил меня газировкой. Он также спросил, нравятся ли мне самолеты, и я ответил, что нравятся, хотя до того дня никогда даже не думал о них. Тогда Голл показал мне на самолет и спросил, летал ли я на таком. Я ни на каком не летал, но я солгал ему.

Он показал мне отдельные части самолета и объяснил, как они называются. Затем разрешил мне сесть на пилотское сиденье и рассказал, для чего нужны измерительные приборы. Я спросил его, трудно ли управлять таким самолетом. Голл посмотрел на меня и рассмеялся: «Если было бы трудно, разве я летал бы на нем?»

Затем он задал другой вопрос: хочу ли я подняться в небо? Я чуть не описался от восторга. Тогда Голл спросил, не будут ли возражать мои родители, и я ответил, что не будут. Это была чистая правда. Мы с ним заняли места в пилотской кабине, Голл поднял машину в воздух, и мы полетели в сторону заката. Он описал большой круг, и минут через пять мы вернулись на аэродром. Это были лучшие минуты в моей жизни.

Дент улыбнулся воспоминаниям и, задумавшись, какое-то время молчал, прежде чем заговорить снова:

– Голл разрешил мне после посадки закрепить шасси. Когда мы закончили работу, уже стемнело. Я сел на велосипед, чтобы поехать домой, и он спросил меня, где я живу. Когда я ответил ему, он удивился: «Так далеко? Господи, да у тебя на твоем велосипеде нет даже фары. Как же ты доберешься до дома?» Я ответил ему, кажется, так: «Но ведь добрался же я до аэродрома, верно?»