Вергилия Коулл - Черный код

Но муж сделал глубокий вздох и взял себя в руки.

– Не хочу с тобой ругаться, маська, – пробормотал он.

Я фыркнула и вышла из кухни.

К зданию суда мы доехали в гробовом молчании. Заседание планировали открытое, поэтому у входа уже собралась толпа репортеров. Я скривилась, представив, что придется расчищать путь и отбиваться от навязчивых вопросов. Сергей, наоборот, приободрился и даже улыбку натянул, когда кто-то особо ушлый подбежал к машине с фотокамерой и защелкал вспышкой.

– Не вздумай опять давать интервью, – проворчала я. – С меня хватило одного.

Возможно, недавняя ссора еще действовала на мужа угнетающе, но спорить он не стал. Мы выбрались из автомобиля и перебежками, кое-как, достигли зала суда. Там кипела бурная деятельность. Операторы различных телекомпаний суетились вокруг камер, установленных на штативах, присутствующие рассаживались по местам. Обстановка напомнила мне зрителей Колизея, которые пришли поглазеть на битву гладиаторов. Им все равно, кто упадет, а кого помилуют, главное – зрелище, шоу. Каково Максу чувствовать себя зверем на арене? Я могла только догадываться.

Заседание еще не началось, но в зале уже царила духота. Воздух казался тяжелым, он царапал горло и раздирал легкие, как сироп, вызывая отвращение при каждом вдохе. А может, так просто сказывалась моя нервозность? Вронская, которая сидела на месте защиты и обмахивалась папкой, заметила нас с Сергеем и кивнула. Ее белоснежные волосы были взбиты в высокую прическу, пара локонов упала на лоб. Темный костюм в серую полоску сидел безупречно. На шее блеснула золотая цепочка.

Мы протиснулись ближе к адвокату и заняли места. Вскоре появилась и Дарья. Она не снимала больших солнцезащитных очков и шла, низко опустив голову. Лишь придерживала за ухом длинные распущенные волосы, чтобы не падали на лицо. Ее сопровождал молодой мужчина в куртке и джинсах. С первого же взгляда становилось предельно ясно, что это не друг или ухажер. Слишком уж внимательно он оглядывал окружающих, а когда кто-то из фотографов бросился к Дарье, чтобы сделать фото, ее сопровождающий молниеносным броском выхватил аппарат, что-то тихо сказал владельцу и ткнул обратно в руки. Фотограф предпочел поджать хвост и ретироваться к дверям.

Телохранитель. Значит, Дарье есть чего бояться? В принципе, да, если учесть всенародную нелюбовь к убийце Соловьева, которую подогревали и всячески тиражировали СМИ. Находясь в тюрьме, Макс был недосягаем для общественности, а вот его сестра продолжала ходить по улицам или, например, появляться в зале суда.

Добравшись до первых рядов, Дарья сняла очки, оглядела нас с Сергеем равнодушным взглядом и приблизилась.

– Здравствуйте, Анита, – сказала она с легким холодком в голосе.

Я постаралась не показывать удивления. В нашу встречу в особняке Велсов Дарья чуть ли не умоляла меня спасти Макса, а теперь изображала из себя снежную королеву. В очередной раз я подивилась общим семейным чертам брата и сестры, которые на публике предпочитали прятаться за маской невозмутимости, вне зависимости от истинных эмоций.

– Здравствуйте, – ответила я.

На этом общение закончилось. Дарья спокойно устроилась чуть дальше по ряду и сложила руки на коленях. Было заметно, как подрагивают тонкие пальцы с голубыми прожилками, сжавшие дужки очков. Ее спутник занял соседнее место.

Вскоре в зале суда яблоку стало негде упасть. Я в прямом смысле слова начала задыхаться не только от волнения, но и от того, что последние жалкие крупицы кислорода бесследно растворились в атмосфере. Присяжные расселись на противоположной от подсудимого стороне. В это время со служебного входа вошел судья – невысокий пожилой мужчина с седой шевелюрой и бровями цвета снега, одетый, как и полагается, в мантию. По толпе пробежал шепоток, когда в сопровождении охраны ввели Макса.

Он шел, гордо вскинув голову и глядя прямо перед собой. От него исходила потрясающая мощь и сила, и никакие наручники или казенная одежда не могли смазать или заглушить вибрации, которые, казалось, он весь излучал. Точно гладиатор перед боем. Все страхи и переживания оставил где-то там, за ареной. Только полная готовность встретить свою судьбу такой, какая она есть.

Я жадно впитывала взглядом каждый сантиметр его тела. Руки спокойно сложены перед собой, на скулах – легкая щетина, в глазах – отблеск стали. Обратила внимание, как заволновалась Дарья: она вытянула шею, и ее пальцы стиснули очки так крепко, что те вот-вот грозили сломаться.

Толпа закипела, как вышедшее из берегов море, пока Макса размещали за решеткой места для подсудимого. Судье даже пришлось стучать молотком и призывать всех к порядку. Макс, тем временем, опустился на сиденье, поднял голову…

И посмотрел прямо на меня.

Мне словно в лицо кипятком плеснули. Я сделала судорожный вдох, пытаясь унять бешено застучавшее сердце. Почему Макс обратил взор сразу на меня? Разве его сестра, которая находилась не так уж далеко, не заслуживала первого родственного взгляда? Разве его не интересовало настроение судьи или те зеваки, явившиеся позубоскалить?

Видимо, нет, потому что Макс продолжал прожигать меня взглядом. Волна жара прокатилась по моему телу снизу вверх и выступила испариной на лбу. Я поспешно отвернулась, пытаясь сосредоточиться на бормотании судьи, который начал зачитывать что-то по бумаге. Даже от Сергея не укрылось мое состояние. Муж потянулся и взял меня за руку, согрел похолодевшие кончики пальцев в своих ладонях.

– Что ты так разволновалась, маська?

Я не могла сосредоточиться на вопросе и сообразить, что отвечать. Смотрела на судью, а сама сгорала от любопытства: продолжает ли Макс наблюдать за мной? Он же видит, что я пришла с мужем, и может сделать из этого определенные выводы. Да, это хорошо, что Сергей увязался за мной. Теперь Макс поймет, что я совсем не схожу по нему с ума, а состою в крепких семейных отношениях.

Выждав некоторое время, я опустила глаза, а потом украдкой снова взглянула в сторону заключенного. Проклятье! Попалась! Он продолжал смотреть на меня, только теперь уголок губ чуть дрогнул в ухмылке. Я замерла, перестав замечать даже раздражавшую духоту. Как же я ошибалась в Максе! Его ни капли не смутило, что меня держит за руку другой мужчина. Наоборот, он не обращал никакого внимания на Сергея, словно не считал того хоть каким-либо препятствием на своем пути. Как будто я была его, Макса, женщиной, а тот, кто вился со мной рядом – так, прибился по случайности. Как мотылек, которого не считают нужным сгонять со стекла, лишь произносят: «Сам слетит».

Подумав об этом, я невольно нахмурилась. Взгляд у Макса потеплел. Еще несколько секунд он продолжал изучать меня в упор, потом начал поворачивать голову, все еще удерживая наш контакт. На губах играла легкая снисходительная усмешка. Мгновение – и Макс отвел взгляд, продолжая улыбаться каким-то своим мыслям.